Принцип яйцеклетки: науч-поп-гид по физиологии и психологии от первого лица - Перс Инна (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
Расплывчатые мамины мысли неожиданно группируются и кристаллизуются. Платье. Так мы все еще о том же? Судьба белого в обтяжку все еще на волоске? Нет. Все четко. Платью не быть. Ни обоснований, ни сантиментов. Вопреки доводам рассудка, кричащим про цену, ценность и прочие достоинства? Мама настроена серьезно. Волю в кулак и на выброс. Это у людей называется волюнтаристский образ произведения выбора. Вот тебе и выбор! Самопроизвол какой-то! Этого Я жаждало? А почему бы и нет? Решительно и грациозно. И ответственно. А главное самостоятельно. Не какая-то там вселенская мудрость или истина. Твое. Личное. Пусть и безрассудное. Может, и ложное. Я так хочу, и все тут.
Наблюдая мамины мучения, Я завидую гардеробу. Завидую вещам. На какое-то мгновение Я даже хочу быть платьем. Как трепетно и душевно она решает их будущее. Обдуманно, не торопясь, потягивая апельсиновый сок. Как переживает. По десять раз на дню переворачивает и передумывает судьбу платья. Шелковой тряпки. Эластичного чулка. Оно – серьезно! А Я – наобум? О нем страдаем, а обо мне – ни мысли, ни сомнения. Почему столько внимания гардеробу, а мне ноль? Выбор моего будущего не занял и пяти минут. Генетически несовершенно – на выброс. Ни жалости, ни жжения в горле. Ни жара в ладонях. Абортируем, и баста! Сухая ответственность и ни капли привязанности! Почему Я не платье?
Мама с удовлетворением оглядывает гардеробную. Чуть просторнее вешалкам. Цветовая гамма сохранена. Туфлям по-прежнему тесно. Не то чтобы она над ними не поработала. Поработала. Повыкосила. Место изгоев тут же заняли новички и излишки, прятавшиеся в коробках. Платья – радугой. Белое… Белое все еще там? Не может быть! Воистину удача – дело случая. Мамины мучения закончились по случайному сценарию. Способом случайного выбора. Просто осталась одна свободная вешалка после чистки. Незаконченность! Художественная незавершенность. Выхватила первое попавшееся из кропотливо и болезненно отобранной кучи отбросов и вернула в строй. Вопреки всем критериальным и волевым коллизиям белое живет. Оказалось в нужном месте, в нужное время. Судьба! А как же Я? Какая случайность решит мою судьбу?
Опасная это штука – выбор. Наличие альтернатив провоцирует сомнение. Раскачивает несформированное сознание, как травинку на ветру. Неуверенность наполняет меня, вытесняя знание, проверенное веками и поколениями. Вот, например, хвост. Я знаю, что человеческий зародыш на определенных стадиях развития имеет в наличии физические атрибуты предков. Хвост – одна из них. Он должен пропасть. Со временем. Время идет, а мой хвост все еще здесь. Я знаю, что иногда эволюция регрессирует. Тогда случается атавизм. А вдруг мой хвост атавизм? А если не отвалится? Ответственность лежит на генах. Иногда гены, содержащие признаки былых фенотипов, сохраняются в ДНК и неожиданно доминируют над новыми. Результат – хвостатый малыш. Этакий чертенявый карапуз. Только бы не Я! Словно резонируя с отвращением, вызванным раздражающими мое сознание образами, меня потрясывает. Еще одна дрожащая волна. И еще одна.
– Нос щекочет. Неужели простудилась?
Скорее пыли надышалась, мама.
– Из носа течет. И кашель сухой.
Меньше надо над барахлом чахнуть!
– И чешется все. Шея. Грудь.
Не все, а только шея и грудь.
– Сыпь какая-то пошла.
Ну все! Маму накрывает волна паники! Нас не остановить.
В мамины мысли врывается медицинская энциклопедия в интернетной редакции. Нас бросает от аллергии в венерические заболевания, которые, не задерживаясь, уступают место эпидемическим вирусам. Из всего разнообразия выбора наибольший внутренний резонанс у мамы вызывает краснуха. Симптомы налицо: насморк, незначительный кашель, слабо выраженная сыпь на теле. И неважно, что те же симптомы определяют еще десятки болезней. Нам нравится краснуха. Почему? Беспричинно. Интуитивно. Мама рисует сценарии развития событий. Черным. Беспросветно черным. Роль главного страдальца достается мне. Мне? Волнуется за меня? Это что-то новенькое! К утру следующего дня краснушная идея окончательно овладевает каждой маминой клеткой. Доктор неизбежен. Мы в пути.
– Мой ребенок погиб!
– Вас беспокоят боли внизу живота?
– Нет.
– Кровянистые выделения?
– Нет.
– Что дает вам основание думать, что эмбрион погиб?
– У меня насморк, кашель и сыпь!
– Как это связано с его гибелью?
– Краснуха обычно заканчивается выкидышем!
– Если будущая мать заражается краснухой во время первого триместра, только пятьдесят процентов беременностей имеют неблагоприятные последствия.
– Какие последствия?
– Возможны множественные дефекты: слепота, глухота, пороки сердца, интеллектуальные нарушения и микроцефалия.
– Вот видите! Еще ужаснее, чем выкидыш!
– Для начала давайте разберемся, есть ли у вас краснуха?
– Я знаю!
Мама электроном мечется по поликлинике, сдавая все возможные анализы и проходя, порой изобретаемые лишь для ее успокоения, тесты. Она словно гордый белый парусник, прорывающийся сквозь шторм в родной порт. Потоки бушующих мыслей, окружающих все примерно в одном русле – русле сочувствия. Чего не сделаешь для беременной женщины, находящейся в стадии волнения на грани выкидыша. А Я – мачта. Стойкая и несгибаемая. Я понимаю, что угрозы для меня нет. Краснухи нет. Основания для слепоты и глухоты тоже нет. Зато есть материнский инстинкт. У моей мамы проснулся материнский инстинкт! Сложный безусловный рефлекс. Как пищевой, оборонительный, половой и групповой. Я знаю, что материнский инстинкт формируется под влиянием трех основных факторов: генетически заложенные формы поведения и реакции; традиции материнства, принятые в обществе; личные психологические особенности.
Я все это знаю, а теперь наблюдаю. На примере собственной мамы. Мнимая краснуха подтолкнула ее к осознанию, что она хочет меня. Меня, а не белое в обтяжку. Она меня никому не отдаст. Выбор сделан. Выбор волюнтаристский. Ее не волнуют окружающие. Ей нет дела до трудностей. Выносить меня внезапно стало для нее столь же жизненно важно, как поесть или сохранить собственную жизнь. Истории известны случаи, когда материнский инстинкт даже доминирует над инстинктом самосохранения. Вот бы узнать, стоит ли за этим генетика или сознание? Однако сейчас главная мамина дилемма – моя генетическая полноценность. Она должна знать наверняка.
– Как и когда я могу убедиться, что мой ребенок полноценный?
– В современной медицине широкий выбор генетических и диагностических тестов.
– А какая между ними разница?
– Диагностические позволяют оценить риск наличия генетических отклонений у вашего ребенка, генетические – определяют, есть ли отклонения.
– Нам надо точно! Когда это можно пройти?
– Генетические тесты подразумевают внедрение и несут больший риск выкидыша.
– Нет! Рисковать мы не будем! А тестироваться будем.
– Обычно начинают с диагностического теста первого триместра. С помощью ультразвука и анализа крови. Снимают мерки шейного отдела плода и определяют уровень двух важных для полноценного вынашивания белков в крови матери.
– Когда?
– Тест делается на двенадцатой неделе.
– Значит, мы будем знать, полноценный ли мой малыш, в двенадцать недель?
– Повторяю. Тест – диагностический. Основная задача – определить риск отхождения плаценты, наличия синдрома Дауна и нескольких других генетических заболеваний.
– Значит, будем знать!
Мне пять недель. Я размером с черничину и выросло за неделю в два раза. В моей гусеничной голове пробиваются вкусовые почки и язык. Медленно нарастающие веки паутиной затягивают глаза. Появляются намеки на ноздри и уши. Кожа тонка и выглядит как бумага, хаотично расчерченная просвечивающими венами. Крошечные конечности вытягиваются в ласты. Надеюсь, Я унаследую исключительную способность мамы фокусироваться на достижении желаемого. А вот дата и критерий моего жизненного кризиса однозначны. Двенадцатая неделя, и результаты диагностического теста первого триместра. У меня пять недель на усовершенствование и дополнительный рычаг управления. Ложная краснуха пробудила в маме глас предков. Я ставлю мою жизнь на генную удачу и материнский инстинкт. Родители они, в конце концов, или кто?
