Чёрный лёд, белые лилии (СИ) - "Missandea" (книги бесплатно без регистрации .TXT) 📗

— А может ей Матвея Ильича Гузенко?

— Может, и его…

Таня уже готова была хвататься за волосы от отчаяния, когда первый задумчиво почесал затылок и сказал:

— Ты иди вон туда, видишь землянку у ёлки? Ну, вон, где повыше? — он указал на маленький пригорок прямо под разлапистой елью метрах в трёхстах отсюда. — Иди, спроси Харитонова, Харитонов всё про всех знает.

Таня коротко кивнула, поблагодарила всех за такое горячее участие и быстро-быстро, стараясь держаться деревьев или кустов, побежала к указанной землянке, изредка с беспокойством поднимая глаза на небо. Уже темнело, было, наверное, часов восемь, а то и все девять, а никакого Гузенко не было и в помине.

В землянке оказалось пусто, и она бродила вокруг неё ещё минут десять, разыскивая Харитонова. Им в конце концов оказался очень серьёзный парень с конопушками на носу.

— Гузенко вам? — он задумчиво почесал ухо. — Гриш, где у нас Гузенко? А, точно! Да он же вчера обгорел малость, ну, перемотали его. Вам в санчасть надо.

— А где она? — спросила Таня, предчувствуя что-то очень нехорошее.

— Да недалеко! Вон километра три всего в лес, видите? Сначала ровнёхонько на юг метров двести до большой сосны, а там сворачивайте налево, тропинка будет, и всё время на юго-запад. Там и найдёте, никак не заблудитесь. Можно, конечно, и по дороге, но километров девять тогда выйдет.

— Девять? — простонала Таня.

— А то и все десять, — кивнул парень.

— А что, по лесу разве можно ходить? — уже не надеясь, спросила она.

— Всё можно, если осторожно. Только в болото не попади.

— В болото?!

— Э-эх, матушка-пехота, служить в тебе охота! — весело выкликнул кто-то из соседней землянки, и Харитонов нахмурился.

— Сидите помалкивайте! Артиллеристы, — пояснил он Тане. — Вечно носы задирают. А вы их не слушайте, приходите к нам, девушки, мы вас угостим на славу.

— Обязательно, обязательно, спасибо, мне пора, — пробормотала Таня. Быстро отбежала от землянки пехотинцев и на секунду остановилась, переводя дух.

Она устала, запыхалась, хотела есть и спать. Но для всего этого нужно найти Гузенко. Чтобы найти Гузенко, нужно пойти в этот лес.

Солнце уже совсем село, отбросив на сине-серое небо последние красноватые отблески. Высокая громада леса пугающе чернела прямо перед Таней. Ну, может быть, сейчас сюда придёт кто-нибудь? Может, кому-то тоже надо в санчасть, и они дойдут вместе? Потому что она не сможет, никак, никак не сможет пойти туда одна, это же глупо даже…

«Срочно!» — раздался в ушах взволнованный голос лейтенантика.

И тут же — голос Калужного: «По лесам самим не шастать, можно на разведку вражескую наткнуться или на снайперов».

Да только… только это же служба, это её долг! И если бы Антон сейчас стоял перед ней, прямо здесь, он бы, конечно, сказал то же самое. Может быть, ещё прибавил бы тихо, чтобы была осторожна.

Таня вздохнула. Вздохнула ещё раз. Может быть, Антон Калужный, временами она была глупой, может быть, нелепой, смешной, непонятливой, но трусихой не была никогда. И не будет.

Прошлогодняя листва тихо зашуршала под Таниными ногами. И подумаешь, три километра всего-то пройти! Компас лежал у Тани в нагрудном кармане, рядом с письмом, и, прежде чем войти в лес, она тщательно сверилась с ним. Так что ничего страшного не случится. Совсем скоро должна быть сосна и тропинка.

В лесу было сыро и холодно. Наступала ночь. Из болот и луж, заваленных коричневыми листьями, поднимался густой туман. Из-за облаков выглянула яркая растущая луна. Светила она очень сильно, но её свет с трудом пробивал этот странный туман. Лунный свет падал сквозь деревья косыми, длинными полотнами, в которых, причудливо изменяясь, плыли облака болотных испарений.

Каждый звук отдавался в лесу необыкновенно громко, и Таня боялась не то чтобы запеть что-то себе под нос для храбрости — даже кашлянуть. Она давно перешла с бега на шаг, потому что опасалась попадать в полосы лунного света. Шла медленно, каждые двадцать метров останавливаясь и прислушиваясь.

Страшным было всё: каждый шорох, каждый кустик вызывал в Тане непреодолимый ужас. То в невысоком осиннике ей чудилась чья-то голова, то прямо под ногами виделся лежащий человек, оказывавшийся просто толстым корнем. Любой шорох, стрекот, шум заставлял её прятаться за деревья.

Она нашла и сосну, и едва приметную тропинку, ещё полчаса назад свернула на неё, и теперь прошла, кажется, уже километра два, а санчасти не было и в помине. Лес густел, сворачивался вокруг неё тёмным, цепким клубком. Что-то хлестнуло Таню по лицу, и она тихонько вскрикнула. Звук собственного голоса показался ей каким-то чужим, странно незнакомым. Сердце совсем замерло. Таня пошарила вокруг себя руками и нащупала ветку.

Глупая. Ветки испугалась.

— Не боюсь, не боюсь, не боюсь, — прошептала она, на секунду остановившись. Вспомнила темноту ночного полигона в Мяглово, загадочные силуэты деревьев. Высокую, уверенную, крепкую фигуру рядом с собой. И в темноте леса она вдруг услышала рядом низкий, знакомый голос: «Как твои дела, снайпер?»

Никакого Антона Калужного, конечно же, рядом не было, и, открыв глаза, Таня снова увидела стволы деревьев и полосы лунного света. Прислушалась: было совсем тихо. Где-то прогремело три пушечных выстрела да отзвучала короткая пулемётная лента.

— Ни капельки не боюсь, — упрямо прошептала Таня и быстро пошла, почти побежала, вперёд. Ветки по-прежнему цеплялись за подол её кителя, два раза она чуть не споткнулась о корни, несколько раз ухнула где-то недалеко сова, но теперь ей и правда было почти не страшно; Тане всё казалось, будто кто-то добрый и сильный идёт рядом с ней, готовый каждую минуту защитить.

Когда вдалеке между деревьев она увидела еле заметный огонёк, даже удивилась: очень уж быстро. Конечно, сразу подходить не стала, сначала осторожно обошла вокруг, сойдя с более-менее протоптанной тропинки, выглянула из-за деревьев, убедилась, что это правда медпункт и правда наш.

Состоял он из нескольких больших палаток и двух тентов, натянутых прямо между деревьями. Где-то в палатке тускло горела лампа. Таня вышла из-за деревьев, стараясь не шуметь, и зашла внутрь.

Там было тепло и тихо, приятно пахло лекарствами и какой-то сухой травой. На нескольких койках, а кое-где и на земле, на плащ-палатках, лежали больные, большей частью спящие. На одном наспех сколоченном столике лежали какие-то инструменты и окровавленные бинты, на другом стоял примус. За столом спиной к Тане сидела девушка.

— Извините, — тихонько позвала Таня, и девушка резко обернулась, отчего белая косынка слетела с её волос, и они, чёрные, длинные, густые, рассыпались по плечам татарки. Она быстро встала, приложила палец к губам и подошла к Тане.

— Извините, мне нужен Гузенко, срочное дело. Мне сказали, что он у вас.

— Сонечка, поди найди Гузенко, — попросила татарка вошедшую светленькую девушку, почти девочку, и посмотрела на Таню. — Алия Бахтеярова, можно просто Аля. Вы, случайно, не медсестра?

— Нет, я не медсестра, — ответила Таня, и тёмно-карие глаза татарки погрустнели. Она вздохнула.

— Как жаль. У нас рук не хватает, всё обещают пополнение, а никак. Раненых всё везут и везут, класть уже некуда.

Таня осторожно покосилась на лежащих людей: лица у всех были чистыми, бинты — тоже, и вообще всё здесь было необычайно опрятно. Внезапно догадавшись, она спросила:

— Это не вам, случайно, здесь места не хватает? — Алия кивнула, и Таня улыбнулась. — Тогда я Таня, очень приятно познакомиться. Нам сказали, что вас к нам подселят.

— Правда? Ну, это замечательно. А вы кто?

— Мы снайперы, — ответила Таня, и Алия почему-то ахнула, приложив ладошку ко рту. — Что же в этом такого страшного?

— Нет, нет, ничего, конечно. А я бы ни за что не стала снайпером, знаете… Нет, стала бы, конечно, если б приказали, а так… Мне здесь ночью бывает боязно, а уж снайпером быть! Сонечка, ну что там? — чуть повысив голос, спросила она.