Рыцарь - Деверо Джуд (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗
— Что же это побуждает вас так улыбаться?! — тихо спросил ее Николас.
— Да так, вспомнила о сестрах. Они у меня — само совершенство! Прямо-таки ни единого недостатка в них не сыщешь, но я вдруг только сейчас поняла, что совершенство иногда влечет за собой одиночество! Конечно, может, я и вправду все пытаюсь понравиться другим, но, насколько я понимаю, это не самое плохое! А может, я просто искала такого человека, которому стоит нравиться!
Было ясно, что Николас как-то смущен этим ее признанием. Взяв ее руку, он стал целовать ладонь, повторяя:
— Мне ты нравишься, больше всех нравишься! Она выдернула руку и запинаясь проговорила:
— Но мы… но нам… нам не следует касаться друг друга! Он бросил на нее взгляд из-под ресниц и тихо спросил:
— Но мы ведь уже касались, не правда ли? И я вспоминаю, что уже видел тебя! И мне кажется, я уже знал когда-то, что значит касаться тебя!
— Да, — шепотом ответила Дуглесс. — Да, мы касались друг друга! — Они были с ним в спальне вдвоем, лежали на кровати, в комнате было совершенно темно, если не считать золотистого отблеска пламени от трех свечей на подсвечнике.
— Но если мы уже прикасались друг к другу, значит, можем повторить это сейчас! — воскликнул он, протягивая к ней руки.
— О нет! — вскричала она, умоляюще глядя на него, — Нет, мы не должны! Иначе меня тотчас же вернут в мою эпоху!
Сам не зная почему, Николас не стал продвигаться к ней ближе. Просто в тоне Дуглесс он почувствовал некую силу. Никогда еще он не останавливался, если женщина говорила «нет», и уже достаточно рано понял, что это женское «нет!» в действительности ничего не значит! Но сейчас, лежа в постели рядом с этой самой желанной женщиной, он почему-то внял ее словам!
Откинувшись вновь на подушки, он с тяжелым вздохом сказал:
— Я слишком слаб, чтобы добиваться многого!
— Это точно! — засмеялась Дуглесс. — И можешь мне поверить: у меня есть кое-какие земельные угодья во Флориде, так что я способна купить тебя!
Уразумев смысл ее слов, Николас ухмыльнулся.
— Иди же сюда, ко мне поближе, и расскажи еще про твой век и про то, чем мы там занимались в нем! — проговорил он, протягивая к ней здоровую руку, и Дуглесс, вопреки собственным, весьма здравым рассуждениям, придвинулась к нему.
Он привлек ее к себе близко-близко и обнял. Какое-то время она пыталась бороться с ним, но потом, вздохнув, сдалась и прильнула к его обнаженной груди.
— Мы тогда купили для тебя кое-что из одежды, — улыбаясь воспоминаниям, проговорила она. — А ты набросился на несчастного продавца, потому что цены тебе показались необыкновенно высокими. А потом мы отправились пить чай. Ты прямо-таки обожал чай! Потом мы отыскали для тебя гостиницу, где можно было переночевать и позавтракать. — И, помолчав немного, она сказала:
— Да, это была та самая ночь, когда ты отыскал меня под дождем!
Николас как-то вполуха слушал ее: он и сам не был уверен в том, что вполне верит ее россказням насчет прошлого и будущего, но в своих ощущениях от того, что она лежит в его объятиях, был вполне уверен! Прижавшееся к нему тело было чем-то, что он помнил весьма хорошо!
Она тем временем объясняла ему, что он вроде бы обладал способностью как-то «слышать» ее. При этом она сказала, что не очень-то понимает, как это происходит, но что в первый же день появления здесь, в шестнадцатом веке, она использовала эту его способность. Она «взывала» к нему тогда, в дождь, и он явился к ней, и она выругала его за то, что он был столь груб с нею и заставил трястись на хребте лошади. А потом, когда он ее запер в мансарде, она вновь «призвала» его!
Николасу не требовалось более пространных объяснений, ибо он всегда чувствовал то же самое, что и она. Вот и сейчас, когда она лежит в его объятиях, положив голову ему на грудь, он чувствует исходящее от нее спокойствие, но и сексуальное возбуждение! И он никогда прежде не испытывал такого сильного вожделения к женщине, как в этот раз, но все-таки что-то его останавливает!
А она рассказывала о Беллвуде и о том, как он показал ей потайную дверцу в стене.
— После этого я окончательно поверила тебе, — сказала Дуглесс. — И ты тогда очень расстроился, потому что люди помнили только о твоих недостойных делах и забыли о добрых. Это и послужило причиной! Ведь ни один из жителей двадцатого века так и не знал, что именно ты спроектировал замок в Торнвике — ничего ведь не осталось, никаких документов, доказывающих, что именно ты строил его!
— Но я не мастеровой! — воскликнул Николас. — И я не… Она как-то вся сжалась и глянула на него:
— Я уже говорила тебе, что у нас там, в нашем мире, все по-другому! У нас таланту всегда воздают по заслугам!
Теперь он пристально посмотрел на нее — лицо ее было совсем рядом с его лицом. Он приподнял его кончиками пальцев за подбородок, потом медленно-медленно прильнул губами к ее губам и нежно поцеловал!
И вдруг он отпрянул в испуге. Глаза ее были прикрыты, все тело расслабилось и так и льнуло к нему. И он мог бы сейчас соединиться с ней, он хорошо это знал — и все же что-то его останавливало! Он провел пальцами по ее подбородку и почувствовал, что рука у него дрожит! Вообще, у него было ощущение, будто он — мальчишка, который впервые лег в постель с женщиной! Разница была лишь в том, что даже в свой самый первый раз в постели с женщиной он, Николас, был полон нетерпения и пыла и вовсе не дрожал, как сейчас!
— Что же это ты со мной делаешь? — прошептал он.
— Не знаю, — хриплым голосом отозвалась Дуглесс. — Мне кажется, мы с тобой предназначены друг для друга! Да, хотя нас разделяют четыре столетия.
Проводя рукой по ее щекам, шее, по плечу, по ее руке, он воскликнул:
— И все-таки, несмотря на это, я не могу лечь с тобою в постель, да?! И не могу сорвать с тебя эти одежды и покрыть поцелуями твое тело — груди, ноги, целовать… — Ну, пожалуйста, Николас, остановись! — взмолилась она, высвобождаясь из его рук. — Ведь и так тяжело! Мне известно только одно: когда мы с тобою были вместе в двадцатом веке, ты исчез именно после того, как мы занялись с тобой любовью! Я пыталась тебя удержать, но ты выскользнул прямо у меня из рук! И вот теперь ты опять со мной, и я не хочу вторично потерять тебя! Мы можем вместе проводить время, разговаривать друг с другом — вообще, можем быть очень близки друг другу — за исключением лишь интимной близости, конечно, если ты хочешь, чтобы я осталась с тобой!
Николас глядел на нее, видел и чувствовал ее боль, но в тот момент ему больше хотелось заняться с ней любовью, чем постичь что-либо, относящееся к ней.
Но Дуглесс словно прочла его мысли и, когда он бросился к ней, буквально скатилась с кровати.
— Нет, все же одному из нас следует быть благоразумным! — воскликнула она. — Тебе надо немного передохнуть, а завтра мы опять побеседуем.
— Но я не беседовать с тобой хочу! — угрюмо сказал он. Рассмеявшись при воспоминании о всех тех уловках, к которым она когда-то прибегала, чтобы соблазнить его, Дуглесс твердо сказала:
— И все-таки — завтра, любимый! А сейчас мне нужно идти! Уже почти рассвело, и я должна встретиться с Люси, и еще…
— Кто это Люси?
— Леди Люсинда… как ее там, бишь, дальше? Ну, девушка, на которой собирается жениться Кит.
— Ой, эта толстушка, что ли?! — презрительно фыркнул Николас.
— Ну, разумеется, где ей сравняться красотой с женщиной, на которой ты собираешься жениться, верно? — гневно спросила Дуглесс.
— Что ж, ревность тебя украшает! — усмехнулся Николас.
— Я вовсе не ревную, я… — начала она и отвернулась от него. Конечно, словом «ревность» невозможно описать то, что она чувствовала к этой Летиции! Но она не проронила ни слова: ведь Николас ей ясно сказал, что любит женщину, на которой собирается жениться, и конечно же не станет слушать ничего плохого о ней.
— Ладно, мне пора! — проговорила она наконец. — И я бы хотела, чтобы ты поспал!
— Я бы прекрасно спал, если бы только ты осталась со мной! — ответил он.
