Медовый месяц - Филлипс Сьюзен Элизабет (книги .TXT) 📗
Гордон кивнул так неопределенно, что у Хани зародилось подозрение, что он, похоже, не более смышлен, чем Шанталь. Она повела его к машине и, когда они добрались, объявила, что вести будет он.
Посмотрев на нее сверху вниз, он почесал грудь.
— Кстати, а сколько вам лет?
— Скоро будет двадцать. И я только на прошлой неделе вышла из тюрьмы, где сидела за то, что прострелила голову одному типу, поэтому, если не хотите неприятностей, сидите смирно.
Он на это ничего не ответил, а просто забросил рюкзак за сиденье, потом заморгал, увидев Шанталь. Хани вскарабкалась на пассажирское сиденье, усадив Шанталь в середине. Парень включил передачу, и машина с ревом выехала на шоссе. Через какой-то миг Хани уже спала.
Несколько часов спустя ее что-то разбудило, и, увидав, как Гордон Делавис и Шанталь Букер строят друг другу глазки, Хани поняла, что совершила большую ошибку.
— Вы действительно очень красивая, — сказал Гордон, и его кожа под загаром приобрела розовый оттенок, когда он посмотрел на Шанталь.
Опершись локтем на спинку сиденья, Шанталь склонилась к нему, словно сушеница на ветру.
— Мне безумно нравятся мужчины с усами!
— Правда? А я уж подумывал сбрить их.
— Ах, ни в коем случае! Вы с ними прямо вылитый мистер Берт Рейнольдс.
Всю остальную дорогу Хани не сомкнула глаз. Голосок Шанталь стал прерываться от восхищения.
— Мне кажется, это так заманчиво, что вы едете автостопом через всю страну, просто чтобы узнать жизнь.
— — Полагаю, нужно все повидать, если хочешь стать настоящим художником, — отвечал Гордон. Он принял влево, обгоняя старую развалюху, гремевшую почти так же, как и их пикап.
— Никогда раньше не видела художников.
Хани не понравились нежные, сентиментальные нотки в голосе Шанталь. Не нужно им больше никаких осложнений. И почему это ее сестра обязательно кидается на каждого встречного парня? Хани решила, что сейчас самое время вмешаться:
— Неправда, Шанталь. А как насчет того человека, что приходил в парк делать роспись над «Домом ужасов»?
— Это не настоящее искусство, — насмешливо сказала Шанталь. — А Гордон — настоящий художник!
Хани нравилась роспись над «Домом ужасов», но ее вкусы в живописи носили более католический уклон, чем у большинства людей. Гордон бросил на Шанталь еще один страстный взгляд, и Хани решила поставить его на место.
— И сколько же картин вы написали, Гордон?
— Не знаю.
— Больше сотни?
— Ну, не так много.
— А больше пятидесяти?
— Скорее всего не больше.
Хани фыркнула:
— Не пойму, как можно называть себя художником, не написав и пятидесяти картин.
— Так ведь дело в качестве, — заметила Шанталь. — А не в том, сколько всего написано.
— С каких это пор ты стала таким крупным специалистом в живописи? Уж мне-то доподлинно известно, что тебя» привлекают лишь те картины, на которых есть голые люди!
— Гордон, не принимайте слова Хани близко к сердцу. На нее иногда находит.
Хани хотела было приказать повернуть к обочине и высадить этого маменькиного сынка из грузовика, но, понимая, что без него они могут опоздать в Лос-Анджелес на прослушивание, она придержала язык.
Хани сочла, что ей еще рано самой садиться за руль, но любоваться распускающей слюни парочкой было выше ее сил, и она решила еще раз просмотреть бумаги, которые дала ей Моника Уоринг. Там был составленный от руки план маршрута в студию, а также заметка о «Шоу Дэша Кугана». Хани углубилась в заметку.
События, наблюдая за развитием которых можно лопнуть со смеху, начинают разворачиваться сразу после того, как бывший наездник родео Дэш Джонс (Дэш Куган) женится на прекрасной представительнице высшего света Восточного побережья Элеонор Чедвик (Лиз Кэстлберри), и оказывается, что второй брак — вещь еще более увлекательная, чем они думали. Но его неодолимо тянет к деревенской жизни, в то время как она предпочитает шикарные вечера с коктейлями. Дело осложняется тем, что его очаровательную дочку-подростка Селесту (роль пока вакантна) и почти взрослого сына Элеоноры Блейка (Эрик Диллон) влечет друг к другу.
Хани поморщилась от фраз типа «наблюдая за развитием которых можно лопнуть со смеху». «Шоу Дэша Кугана» не показалось ей таким уж забавным, но поскольку она не могла позволить себе критиковать его, то решила, что мистер Куган не станет участвовать во всякой халтуре.
Хани в отличие от Шанталь никогда не сходила с ума от кинозвезд, но всегда тайно восторгалась Дэшем Куганом. Она смотрела его фильмы еще ребенком. Однако Хани не могла не заметить, что прошло уже немало времени, прежде чем он опять появился на экранах. Да и фильмы о ковбоях теперь были уже не так популярны.
Хани охватило предчувствие чего-то хорошего впереди. Она была не из тех, кто преклоняется перед кинозвездами, но разве не замечательно, если у нее действительно появится шанс встретиться с Дэшем Куганом в Голливуде? Наверное, это было бы здорово.
Глава 3
Хани протянула лучшее летнее платье Шанталь в приоткрытую дверь комнаты для отдыха заправочной станции «Шелл»:
— Поторапливайся, Шанталь! Уже почти одиннадцать. Пробы начались три часа назад.
Хани вспотела от волнения, и ее старая футболка прилипла к груди. Она машинально вытерла влажные ладони о шорты и стала смотреть на проезжающие мимо машины.
— Шанталь, да поторапливайся же! — Хани ощутила, как внутри все похолодело. А что, если пробы уже закончились? Сначала на автостраде близ Сан-Бернардино сломался грузовик, затем Шанталь и Гордон устроили на обочине ссору двух влюбленных. У Хани появилось чувство, что все это дурной сон, словно она пытается добраться до какого-то места, а у нее ничего не получается. — Если ты не поторопишься, Шанталь, мы вообще пропустим пробы!
— Мне кажется, у меня вот-вот начнутся месячные. — Из-за двери раздалось хныканье Шанталь.
— Я уверена, что там, куда мы едем, есть комнаты для отдыха.
— А что, если там не будет этих аппаратов с тампаксами? Что я тогда буду делать?
— Я выйду куда-нибудь и куплю тебе эти чертовы тампаксы! Шанталь, если ты не будешь готова через минуту…
Дверь открылась, и на пороге появилась Шанталь — свежая и очаровательная в белом летнем платье, словно с рекламы стирального порошка «Тайд».
— Не надо так кричать.
— Извини, я уже совсем вымоталась. — Хани схватила сестру за руку и потащила к грузовику.
Гордон выполнил ее указание и сидел в машине, не заглушив двигатель. Хани оттолкнула его и сама села за руль. Она выехала со стоянки на шоссе прямо на красный свет. Хани никогда не бывала в городе больше Чарлстона, поэтому шум и суматоха Лос-Анджелеса ужаснули ее, но времени обращать внимание на свои страхи не было. Прошло еще тридцать минут, прежде чем она отыскала студию в одном из переулков Бэрбанка. Хани ожидала увидеть нечто великолепное, но из-за высоких бетонных стен это место походило скорее на тюрьму. Прошло еще некоторое время, пока охранник открыл ворота и разрешил им въехать внутрь.
По указанию охранника Хани повела грузовик вниз по узкой улочке, а затем свернула налево к другому зданию с бетонными стенами и несколькими маленькими окошками около входа. К тому времени, когда пришла пора выходить из машины, Хани была мокрая, и у нее был такой вид, словно она только что приняла душ. Она надеялась избавиться от Гордона еще на заправочной станции, но он отказался покинуть Шанталь. С покрытым щетиной подбородком и перепачканной одеждой вид у него был не слишком привлекательный, и Хани велела ему остаться в машине. Как и у сестры, у Гордона уже вошло в привычку выполнять ее приказы, и он согласился.
Встретившая их в вестибюле женщина сказала, что пробы еще продолжаются, но уже вызвали последнюю претендентку. Хани в ужасе замерла, боясь услышать, что они опоздали, но вместо этого женщина провела девушек в довольно жалкую комнату ожидания, обставленную разномастной мебелью, с кипой старых журналов и банок от содовой, оставленных прежними посетителями.
