Медовый месяц - Филлипс Сьюзен Элизабет (книги .TXT) 📗
«Ну что ж, вот ты и получил свое, красавчик! А то я уже готов был потерять с тобой терпение».
Удивленный, Эрик отстранился от нее. Она, находясь все еще в плену его поцелуя, открыла глаза и вопросительно посмотрела на Эрика. Он, смутившись, опять припал к ее губам.
Поезд тронулся, и через несколько мгновений они все вместе прикоснулись к вечности.
ЭПИЛОГ
1993
Хани, несмотря на блеск софитов и фотовспышек, сразу же отыскала в зале Эрика и девчонок. Когда аплодисменты наконец стихли, она вышла на подиум и посмотрела на врученный ей приз «Эмми».
— Огромное вам спасибо. — Голос у нее сорвался, и публика засмеялась. Она рассмеялась вместе со всеми и наклонилась к микрофону. — Если бы кто-нибудь принялся утверждать, что такое может случиться с тщедушной маленькой провинциалкой из Южной Каролины, я сказала бы, что он просто перегрелся на солнце.
Публика развеселилась еще больше.
— Поблагодарить мне хочется многих, и, я надеюсь, вы уделите мне пару минут внимания.
И она начала свой список с Артура Локвуда, а потом перешла к именам людей, связанных со съемками «Эмили», повествования о жизни Эмили Дикинсон, которое и принесло ей эту награду.
Золотистая кружевная юбка ее вечернего платья зашелестела, когда она слегка задела ею за подиум.
— Но больше всего я хотела бы поблагодарить свою семью. Забавная штука — семья Люди, у которых она есть, не всегда ее ценят. Но если вы выросли без семьи, порой бывает очень трудно найти свое место в жизни. И вот именно сегодня мне хотелось бы выразить благодарность моей семье. Я так долго искала ее, и сейчас она у меня есть, и я никого не оставлю. Моя семья — это и мои падчерицы Рейчел и Ребекка Диллон, и их прекрасная мать Лили, которая делит их со мной. Это и Закери Джейсон Дэшвелл Диллон, которому завтра исполняется два года, — самый забавный и смышленый младенец среди начинающих ходить по этому лучшему из миров. Это и его братишка-младенец Эндрю — он сейчас ждет в артистическом фойе, когда я перестану говорить и покормлю его.
Все опять заулыбались.
— Я люблю двух человек в Уинстон-Салеме, Северная Каролина, — это Шанталь и Гордон Делавис. И человека, дружбой с которым горжусь, хотя нам было непросто добиться, чтобы она приехала сюда. Это Мередит Куган Блэкман. И Лиз Кэстлберри — самую упорную леди, которая когда-либо встречалась на моем пути.
Лиз, сидя в зале в кресле за Эриком, улыбнулась.
— Одного человека, которого я любила, сегодня нет с нами — по крайней мере физически. — Она на мгновение смолкла, и все притихли. — Дэш Куган был последним из американских героев-ковбоев, он был и моим героем. И многому научил меня. Иногда я соглашалась с ним, иногда нет. Когда этого не происходило, я обычно чувствовала себя виноватой.
Хани увидела, как некоторые в публике потянулись к глазам смахнуть слезы, но сама она примирилась со смертью Дэша три года назад, когда Рейчел прокатилась на «Черном громе», и теперь ей не хотелось плакать. Наоборот, Хани улыбнулась:
— Я любила этого ковбоя и буду благодарна ему до конца своих дней.
Она помедлила немного.
— А теперь последнее. Говорить об этом труднее всего. Брак — это всегда взаимные уступки, и плохо, когда уступает только один, а с другим этого не происходит. Сейчас много пишут о таланте Эрика Диллона, и пишут по большей части правильно. Но никто не пишет об очень важных вещах: о том, что он прекрасный отец и самый лучший муж, какого только может заполучить женщина. Никто не говорит о том, как трогательно он заботится о других, и это иногда просто пугает меня. Конечно же, это не означает, что он идеален. Трудно жить с человеком, который красивее всех мужчин на свете!
Эрик при этом схватился за голову, и окружающие рассмеялись.
Хани пристально посмотрела через огни прожекторов прямо ему в сердце:
— И не будь Эрика Диллона, я бы сегодня здесь не стояла. Он любил меня, когда я не была достойна любви, и полагаю, что это очень важно для того, чтобы семья состоялась. Спасибо тебе, милый!
Эрик сидел во втором ряду, и грудь его распирало от любви и гордости. Его удивляло, что Хани благодарила его, — ведь именно ему нужно было благодарить ее, именно она дала ему все.
Хани закончила свою маленькую речь под бурные аплодисменты; ее проводили за кулисы. Он знал, что она пойдет сначала в артистическое фойе — к двухмесячному сыну. И только вместе с Эндрю отправится к репортерам, ожидающим ее для интервью.
Эрик думал, что, кроме вопросов о карьере, репортеры начнут задавать Хани вопросы и о специальном приюте для детей с физическими недостатками, который они вдвоем построили на месте бывшего парка развлечений на Серебряном озере. У Хани на этот счет было свое мнение — она считала, что поездка на «Черном громе» многим из этих детей поможет излечиться. И хотя Эрик за последние три года много раз катался на «Черном громе», ему эти катания ничего, кроме чувства опасности; не внушали. Однако, когда он, сваляв дурака, высказал это мнение Хани и Рейчел, обе они были в таком гневе, что он решил об этом больше не заговаривать.
Церемония уже близилась к завершению, когда у него в голове опять зазвучал знакомый голос:
«Ты все сделал правильно, сынок! Я горжусь тобой».
Эрик подавил стон. Не сейчас, только не сейчас! С тех пор как Рейчел отправилась в это дурацкое путешествие на американских горках…
Разумом он хорошо представлял, что не может слышать голос Дэша Кугана. В конце концов, Хани никогда его не слышала, а он — с какой стати? Но его внутреннее «я» — совсем другое дело…
Рейчел перегнулась через сестру и прошептала ему:
— Хани это здорово сказала, правда, папа?
Он проглотил комок в горле и посмотрел на обеих дочерей.
— Действительно здорово, милая. Очень хорошо.
«Да, чертовски хорошо!» — подтвердил голос. Эрик откинулся в кресле, не особенно расстраиваясь из-за мысли, что за его семьей приглядывает ангел-хранитель — ковбой.
Еще через три часа, когда все празднования и поздравления были уже позади, Эрик и Хани совершали обход спален своего притихшего дома — рука в руке, Хани в своем золотистом платье, босиком, волосы взлохмачены; Эрик без галстука, с расстегнутым воротничком сорочки. Они переходили от одного ребенка к другому, поправляли одеяла, выкладывая из постелей игрушки, вытаскивая пальчики из маленьких ртов, перешагивали через книги и кукол, убавляли свет в ночниках, убирали из-под подушек водяные пистолеты.
И, только убедившись, что все дети спокойно спят, они отправились в свою комнату и повернулись друг к другу.
Вот они наконец и дома.
