Улица Светлячков - Ханна Кристин (версия книг .TXT) 📗
Приближаясь к дому, Талли замедлила шаг. Горькая мысль о том, что она снова почувствует себя безнадежно одинокой в собственном доме — в месте, где люди обычно ощущают безопасность, рядом с матерью, которая должна любить и оберегать ее, но никогда не делала этого, пронзила Талли.
Соседская серая лошадка, почуяв Талли, подошла к забору и заржала.
Талли перешла через дорогу к забору на склоне холма. Она нарвала пучок травы и протянула лошади.
— Вот тебе сено, парень.
— Она любит морковку.
Талли резко повернула голову и только сейчас увидела сидящую на заборе соседскую девочку.
Несколько долгих секунд прошли в тишине, если не считать тихого ржания лошади.
— Уже поздно, — сказала девочка.
— Да, — согласилась с ней Талли.
— Мне нравится сидеть здесь по ночам — звезды такие яркие. Иногда, если долго смотреть на небо, можно заметить, как падают маленькие светящиеся точки. Они похожи на светлячков, может быть, поэтому наша улица так и называется. Ты, наверное, считаешь меня скучной занудой из-за того, что я говорю про это?
Девочка — Талли вспомнила, что ее зовут Кейт, — спрыгнула с забора. На ней была растянутая футболка с почти облупившейся аппликацией, изображавшей семью из сериала про одинокую мать с пятью детьми. Когда она двинулась в сторону Талли, под подошвами ее резиновых сапог захлюпала грязь.
— Ты неважно выглядишь, — из-за пластинок на зубах девочка сильно шепелявила. — И от тебя пахнет рвотой.
— Все в порядке, — поспешно ответила Талли, напрягшись, когда Кейт подошла ближе.
— С тобой правда все в порядке? Уверена?
И тут, к собственному ужасу, Талли разрыдалась.
Кейт стояла несколько секунд, удивленно глядя на нее из-под ужасных очков. А потом, не говоря ни слова, она обняла Талли.
Талли вздрогнула и съежилась — настолько неожиданным было прикосновение. Она хотела отстраниться, но продолжала стоять, боясь пошевелиться. Талли не помнила, когда в последний раз кто-то обнимал ее вот так, и неожиданно она прильнула к этой странной, почти незнакомой девочке, боясь ее отпустить, боясь, что без Кейт она просто уплывет куда-то, как корабль из сериала, и затеряется в океане.
— Я уверена: ей станет лучше, — проговорила Кейт, когда рыдания Талли стали стихать.
Талли отстранилась и удивленно посмотрела на соседку. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, о чем идет речь. Кейт думала, что Талли плачет из-за болезни матери.
— Хочешь поговорить об этом? — Кейт сняла с зубов пластинку и положила ее на заросшую мхом макушку столбика, поддерживавшего забор.
Талли молча смотрела на соседку. В серебристом свете полной луны она увидела в больших глазах Кейт искреннее сочувствие, а Талли хотелось поговорить с кем-то, хотелось так сильно, что ее вдруг замутило. Но она не знала, как начать.
— Пойдем! — Кейт повела ее вверх по холму к фермерскому дому.
Кейт села на порожек и натянула на колени подол футболки.
— У моей тети Джорджии был рак, — сказала она. — Это было ужасно. У нее выпали все волосы, а сейчас с тетей все в порядке.
Талли присела рядом с соседкой на крыльцо и положила на землю свою сумочку. Исходивший от нее запах рвоты был очень сильным. Талли поспешно зажгла сигарету, чтобы хоть чуть-чуть заглушить его. И неожиданно для себя самой выпалила:
— Я была сегодня на вечеринке у реки.
— Для старшеклассников? — Эта новость явно впечатлила Кейт.
— Меня пригласил Пэт Ричмонд.
— Нападающий? Вау! А моя мама не разрешила бы мне даже встать в одну очередь со старшеклассником в магазине. Она такой бред несет иногда, просто ужас!
— Никакой это не бред.
— Мама считает, что восемнадцатилетние парни опасны. Называет их «пенисы с руками и ногами». Разве это не бред?
Талли окинула взглядом поле и набрала в легкие побольше воздуху. Ей самой не верилось, что она готова рассказать почти незнакомой девочке о том, что произошло с ней сегодня. Но правда жгла ее изнутри. И если не избавиться от этого огня, он прожжет ее сердце насквозь.
— Он изнасиловал меня, — отважилась признаться Талли.
Кейт резко повернулась к ней. Талли чувствовала в темноте, как буквально впиваются в ее лицо эти огромные зеленые глаза, но не повернулась в ее сторону и даже не пошевелилась. Ей было так стыдно, что она, казалось, не перенесла бы осуждающего взгляда Кейт. Она ждала, что Кейт скажет что-нибудь или обзовет ее идиоткой, но девочка молчала. Наконец терпению Талли пришел конец, и она повернула голову.
— С тобой все в порядке? — тихо спросила Кейт.
И от этих слов на Талли снова нахлынули воспоминания о пережитом ужасе. От слез защипало в глазах.
Кейт снова обняла ее за плечи. Талли впервые с тех пор, как была ребенком, позволила кому-то утешать ее.
Отстранившись наконец через несколько минут, она попыталась улыбнуться.
— Я затопила тебя слезами.
— Мы должны рассказать кому-то.
— Ни за что! Все скажут, что я сама во всем виновата. Это будет наш секрет, хорошо?
— Хорошо, — сказала Кейт, нахмурившись.
Талли вытерла глаза и затянулась сигаретой.
— Почему ты так добра ко мне?
— Ты выглядела такой одинокой, а я знаю, что это такое.
— Ты? Но у тебя же есть семья.
— Они любят меня, потому что должны, — тяжело вздохнула Кейт. — А ребята в школе обращаются со мной так, словно я заразная. У меня раньше были друзья, но… впрочем, ты, наверное, не понимаешь, о чем я говорю. Ты в школе такая популярная.
— Популярность — это когда куча людей считает, что знакомы с тобой.
— Я согласилась бы и на это.
Снова наступила тишина. Талли докурила сигарету и выкинула окурок. Они с Кейт были такими разными — сплошные контрасты, все равно как серебристый свет луны на этом черном поле, но ей было так легко говорить с соседкой! Талли поймала себя на том, что почти улыбается. А ведь это была самая ужасная ночь в ее жизни. Так что даже попытка улыбнуться многое значила.
Они просидели на крыльце еще целый час, то разговаривая, а то умолкая. Они не откровенничали, не делились своими секретами, а просто разговаривали.
Когда Кейт зевнула, Талли поднялась.
— Пойду, пожалуй, домой.
Девочки спустились по склону холма на улицу.
— Ну что ж, пока, — первой сказала Кейт.
— Пока, — отозвалась Талли.
Но еще несколько секунд она не двинулась с места. Талли хотелось обнять Кейт, может быть, даже прижать ее к себе покрепче и сказать, как она благодарна за поддержку. Но Талли не решалась, она хорошо знала, — спасибо матери, — каково это, быть униженной, и боялась, что Кейт может оттолкнуть ее.
Резко повернувшись, она торопливо зашагала к дому. Едва переступив порог, она бросилась в ванную и залезла под горячий душ. Под струями воды Талли заново переживала случившееся с ней этой ночью — все, чему она сама позволила случиться, потому что хотела выглядеть крутой, и горько плакала. Когда Талли вышла из ванной, ее всхлипывания превратились в болезненный ком в горле. И тогда она по крупицам собрала воспоминания об этой ночи и мысленно накрепко запечатала их в коробку. А коробку задвинула на самую дальнюю полку в чулане своей памяти, где-то рядом с воспоминаниями обо всех тех днях, когда ее снова и снова бросала Облачко, и приказала себе все забыть.
4
А Кейт, расставшись с Талли, долго лежала без сна. Наконец она откинула одеяло и вылезла из кровати.
Внизу она быстро нашла то, что ей было нужно, — статуэтку Девы Марии, церковную свечку в красном подсвечнике, плоскую упаковку спичек и четки своей бабушки. Поднявшись со всем этим к себе в комнату, Кейт соорудила на туалетном столике подобие алтаря и зажгла свечу.
— Отче наш, — молилась девочка, сложив на груди руки и склонив голову. — Пожалуйста, не обойди своим вниманием Талли Харт и помоги ей. Ведь она переживает трудные времена. Пожалуйста, исцели ее маму от рака. Я знаю, ты можешь помочь. Аминь!
