Так не бывает. Шепот противоречий (СИ) - Рейв Элен (книги без регистрации полные версии TXT, FB2) 📗
— Жду! — резко останавливается, разворачивается на сто восемьдесят градусов и салютует мне ладошкой, мол, «есть, сэр!».
Старательно подавляю смешок, иду к парню.
Ритка что-то спрашивает у Лёхи. Совершенно игнорирую суть разговора, она весь вечер у него что-то спрашивает. Кажется, эта неугомонная девка всерьёз задалась целью охмурить вокалиста.
— Может, вам всё-таки помочь довести его? — Сашка нагоняет меня на полпути к Лёньке. Вроде пили все наравне, а он тоже почти трезвый. С виду и не скажешь, что бухал полдня. Или эти двое на фоне пьяных нас такими кажутся.
— Нен-надо никого до-оводи-ть, — Лёнька отпирается, даже храбрится. — Я сам дойду! — хотя на ногах едва стоит. Хочется подлететь, схватить его под руку и не выпускать. А то вдруг убежит!
— Стой смирно! — ору ему, грозя пальцем. — А то в лоб дам!
Он резко сводит ноги вместе, едва не падает, задирает голову и снова салютует мне ладошкой:
— Есть, мэм! С-слушаюсь, мэм!
— Придурок, — таки не выдерживаю, тихо смеюсь над его клоунадой.
Лёнька широко лыбится в ответ.
Сашка смеётся:
— Он всегда такой послушный?
— Только со мной, — горделиво. — И только когда не в адеквате.
— Завтра выходной? — резко меняет тему парень.
Перевожу на него вопросительный взгляд:
— У кого?
— У тебя, — лёгкая улыбка.
— А, у меня-я! — киваю. Ну очевидно же, правда? — У меня да, у меня выходной.
— Увидимся?
Лукаво сощуриваю глаза, чуть склоняюсь к Сашке:
— А ты шустрый, — меня вдруг ведёт, и парень уже готов протянуть руку, чтобы поймать, но я вовремя удерживаю равновесие. Выставляю перед собой ладонь. — Мы едва знакомы, а ты уже увидеться предлагаешь.
— А что в этом плохого? — ещё и смеётся. Ты посмотри на него. — Я же не под венец тебе предлагаю идти.
— Ах, вот ты какой! — с деланным возмущением отшатываюсь назад. — Пользуешься доверчивостью и наивностью девушек!
— Нет, погоди! — даже улыбка пропала. — Я не это имел в виду.
— А что же тогда?
Сашка вдруг молчит, пристально смотрит мне в глаза. Уже не улыбается.
— Чего? — слегка кривлюсь. — Не надо на меня так смотреть, словно я сказала какую-то глупость.
— Я всё не могу понять: это у тебя шутки такие или ты на полном серьёзе? — привычная улыбка возвращается на его лицо. — Всегда такая недоверчивая.
Фух, даже от сердца отлегло. Хотя эта его улыбка не кажется мне такой же искренней, как раньше.
— Шутки, — пожимаю плечами. — Наверно.
— Ну, вы идёте?! — Лёнька орёт мне и Рите. Видимо, надоело стоять на одном месте.
— Да-да, — киваю несколько раз и машу на него рукой. — Идём. Не ори.
— Я не такой плохой, как ты могла подумать, — Сашка вдруг серьёзен. Его что, реально так сильно зацепило сказанное мной?
— С чего ты решил, что я так подумала? — удивлённо хохотнула я. — Это была шутка. Просто глупая шутка пьяной меня. Не бери в голову, — я похлопала его по плечу. — Позвонишь как-нибудь, и там решим, — замечаю, как меняется его лицо. Он вроде даже выдохнул. — Только учти, у меня не… ненор-мирован-ный, во! — боже, какое сложное слово. — Рабочий день.
Парень снова смеётся:
— Я помню. Тогда созвонимся.
— Ну да, — киваю, иду к Лёньке.
— Вам точно не нужна помощь? — решает уточнить напоследок он, а я просто машу рукой:
— Справимся.
Через секунду, видимо, наконец, заметив, что мы уходим, Ритка соизволила распрощаться с парнями и присоединилась к пьяно идущим нам. Конечно же, взяла меня под руку. И только Лёнька отказался от помощи, так и продолжая идти впереди. Рита не затыкалась. Наперебой говорила про Лёху, что-то рассказывала из их разговоров, а я, естественно, молча слушала. Давно уже поняла, парень ей понравился. Теперь самое главное, чтобы подруга поскорее его охмурила и оставила меня в покое. Иначе эти разговоры никогда не прекратятся. Мало мне вечно ноющего Лёньки со своей тайной любовью, так теперь ещё и Ритка с другого боку подсядет. Это карма, что ли, такая? Почему я всегда оказываюсь втянута в их любовные дела, притом что сама личной жизни вообще не имею? Или мне на роду написано быть недосоветчиком для своих друзей? Непонятно.
В какой-то момент, горланя на всю ивановскую известную песню Чиж и Ко, Лёнька разошёлся так, что всё-таки не удержал равновесие и шмякнулся спиной в ближайший сугроб. Хотя выглядело это так, словно он нарочно упал. А теперь лежит, ржёт как ненормальный.
— Чёрт, — Ритка на секунду прикрыла ладонью глаза. — Пьянь. Придётся вести, не оставим же его здесь.
— Точно, — вытягиваю злорадно-насмешливую улыбку. — Ещё сдохнет. От переохлаждения.
Подходим к другу, берём под руки, поднимаем.
— Может, всё-таки такси? — Рита.
— Н-никакого такси! — орёт Лёнька, высвобождает одну руку и маховым движение показывает указательным пальцем вперёд. — Сев-верный, ик, флот плывёт на-а Ри-им!
— Ну вот, — тяжело вздыхаю с натянутой усмешкой, не давая ему совсем вырваться. — Теперь ещё и Кишей вспомнил. Только не пой их, я тебя прошу.
— А ты уверен, что Рим в той стороне? — приподняв одну бровь, кривится подруга и переводит взгляд туда, куда указывает Лёнька.
— Точно тебе го-ворю. Ик!
— Пошли уже, Колумб недобитый, — тащу его вперёд.
— А-а я ещё про Кол-лумба песню то-оже знаю… ик…
Ритка помогает мне, берёт Лёньку под руку с другой стороны.
— Не смей! Слышишь? — я этого не выдержу. — Не смей её петь!
Но, кажется, моё негодование друга мало волнует, и он снова начинает петь…
Тяжело вздыхаю. Силы всевышние, Безумные Боги, кто-нибудь... дайте мне сил не прибить его.
Часть 3 — Дела сердечные
19 февраля
— Боже, как болит голова-а, — Лёнька заходит на кухню, держась обеими руками за виски. Взъерошенный и помятый.
Я сижу за столом, пью любимый зелёный чай с мятой из пакетиков и размышляю о завтрашнем дне. Голова у меня болела не меньше, чем у друга, но за то время, которое я тут сижу, она уже успела немного пройти. Спасибо волшебному чаю. Он мне всегда помогает при похмелье. Хотя тяжёлое ощущение инородной каши в черепной коробке всё ещё оставалось. Вроде и не тошнит уже, но любая мысль о еде мгновенно обращается неприятным тягучим чувством в желудке.
Друг садится напротив, прижимает к груди колено и вяло прислоняется плечом к стене.
— Чего пьёшь? — без интереса спрашивает он.
— Чай, — пристально, но устало смотрю ему в глаза, а он мне.
— Зелёный?
— Угу, — опускаю глаза, делаю небольшой глоток, обхватив чашку ладонями.
— С мятой?
— Ну да, — короткий кивок.
— И нравится тебе пить эту гадость, — Лёнька кривится, всё ещё пристально смотрит на меня.
— Ну, тебя ведь никто не заставляет делать то же самое, — выдавливаю вымученную улыбку, будто подражая его кислой мине. — А мне он всегда помогает от похмелья. Да и вообще, нравится. Говорят, мята успокаивает нервы.
Друг ничего не отвечает, только опускает глаза и пожимает плечами, дескать, «наверно». Спустя пару минут встаёт с табуретки, подходит к окну, открывает форточку. С улицы сразу веет февральской прохладой. Холодный воздух ловко проникает сквозь футболку, пробегает по спине и обнажённым рукам россыпью мурашек. Лёнька достаёт из пачки, лежащей на подоконнике, сигарету, пару раз чиркает пластиковой зажигалкой, делает несколько глубоких затяжек.
— Ритка ещё спит? — решаю спросить я, а то внезапно повисшая тишина сразу начинает напрягать.
— Ага, — парень вдруг усмехается. — Эта спящая красавица теперь до вечера будет дрыхнуть. Ещё нас потом заставит бегать вокруг неё, — он делает тоненький голосок и насмешливо изображает подругу: — Водички мне, таблеточку. Ой, мне так плохо. Так плохо… — в конце театрально хватается за голову с мученическим видом.
Я тихо смеюсь, полностью согласная с его словами, а затем на выдохе отвечаю:
— Это точно. Чай будешь? — решаю сменить тему.
