Так не бывает. Шепот противоречий (СИ) - Рейв Элен (книги без регистрации полные версии TXT, FB2) 📗
Я в ступоре. Мне кажется, у меня даже челюсть отвисла. Это вроде игра. Дурью маемся, ведь ясно же, но… почему сердце вдруг участило пульс? Что за…?! Понимаю, что начинаю краснеть, и резко опускаю лицо. Блин…
— Так, всё! — спешно выдёргиваю свою кисть из его рук и ретируюсь в сторонку. — Спектакль окончен. Всем спасибо… — театрально кланяюсь, типа так и задумано. Но и на этот раз Сашка не остался в стороне, тоже изобразил короткий поклон и вальяжно развёл руками.
Все сразу заходятся в дружном смехе.
— Как так?! — с игривой досадой восклицает Лёха. — У вас так хорошо получалось. Прям как в театр сходил.
— Ага, а мы в нём клоуны, — буркаю себе под нос.
Быстренько проскакиваю к диванчикам и сажусь рядом с Риткой. Всё ещё красная как помидор, из-за чего опускаю низко голову, делая вид, будто что-то ищу в своей сумке. Хотя там и нет ничего толком. Кошелёк, паспорт, записная книжка да пачка влажных салфеток, валяющихся в ней со времён царя Гороха. То бишь очень давно.
— Ты покраснела, — с коварством тихо замечает подруга, пытается заставить меня поднять голову.
— Заткнись, — шиплю я в ответ. — Ни слова.
— Ты ему нравишься, — всё равно продолжает подруга, но уже тише. — И он тебе, походу, тоже…
Третий раз за вечер пихаю эту неугомонную девку в бок. Если не замолчит — убью. И, о чудо, она замолкает. Хотя всё равно продолжает лукаво на меня смотреть.
— Мда-а, — спустя мгновение после нашего дурацкого спектакля протягивает Никита, разливая пиво по приготовленным заранее кружкам. — Оказывается, у нас в группе погибает изумительный актёр.
— Ты ещё забыл упомянуть о том, что я первоклассный гитарист, — подхватывает Сашка, берёт свою гитару и садится на один из стульев в центре помещения. Начинает вяло перебирать струны.
— Ну-у, это ты преувеличиваешь, — шутливо парирует тот. — Гитарист из тебя так себе.
Сашка цокает с широкой улыбкой, хватает откуда-то с небольшой сцены ручку и бросает её в друга. Никита издаёт тихий смешок, уклоняется, а бедная ручка звонко шмякается об стену и падает за диван.
— Сам потом будешь её доставать оттуда, — Никита усмехается.
— И достану, — фыркает Сашка.
Я и Ритка переглядываемся.
— Не обращайте внимания, — это уже Лёха. — Вечные распри между гитаристом и басистом. Это нормально, — он садится на подлокотник рядом со мной. Я тут же отодвигаюсь, предлагая ему сесть рядом, но он просто машет рукой, мол, и так посижу. Затем берёт пачку сигарет со столика и закуривает.
Пока Никита продолжает разливать пиво по кружкам, Лёнька ёрзает рядом с ним. Причём именно ёрзает. Сперва спрашивает что-то, потом хватает пачку чипсов, открывает её, заглядывает внутрь и делает такое лицо, словно в пакете оказались не чипсы, а, например, макароны. После снова что-то спрашивает у Никиты, на что тот отрицательно качает головой. И я, возможно, даже смогла бы разобрать, что парень ответил другу затем, если бы под боком не загалдела Ритка, явно пытаясь привлечь Лёхино внимание. Между ними сразу завязался разговор.
В какой-то момент самый неприметный и молчаливый из всей группы Вова встал, взял свой стакан с пивом, вышел из-за стола и направился к барабанной установке. Сашка всё так же тихонечко перебирал струны, играя что-то самому себе. Сама не замечаю, как задерживаю взгляд на парне. С интересом рассматриваю его задумчивое выражение лица. Кажется, будто он и не здесь вовсе, словно как только взял в руки гитару, она полностью завладела его вниманием и заполнила мысли. У него, кстати, довольно длинные пальцы. Сразу видно, что музыкант. С внешней стороны кисти чётко видны неказистые линии жилок. Не знаю почему, но мне всегда нравились такие руки у парней. Как фетиш. Не до больного фанатизма, конечно. Просто нравится на них смотреть.
Из вполне себе странного течения мыслей меня вырвал внезапный грохот барабанов. Да такой громкий, что все моментом заткнулись и уставились на барабанщика — Вову. После чего последний виновато улыбнулся и предложил что-нибудь сыграть «из нашего», то есть «ихнего». Я-то и Лёнька как-то уже успели познакомиться с их творчеством, а-ля «не для любых ушей», а вот Ритка подобную музыку никогда не слушала, не понимала, да и не горела особым желанием исправлять эти маленькие недоразумения. Но в этот раз, кажется, некое вполне угадываемое обстоятельство заставило её передумать. После чего Лёшка затушил сигарету и переместился к сцене вместе с Никитой.
— Ну что, мальчики и девочки? — он перекидывает лямку электрогитары через голову, поправляет положение микрофона на штативе. Вовка снова крутит одну барабанную палочку между пальцами. Сашка с инструментом с одного боку, Никита с другого.
— Готовы?
— Да-а! — выдаю слишком громкое я, типа изображая толпу, машу рукой Лёньке, мол «давай к нам». Друг быстро подскакивает, перебирается на наш диванчик.
Лёха что-то говорит Вове, тот кивает, затем проводит по струнам медиатором, извлекая довольно громкий звук одного аккорда.
Мы улыбаемся как придурки, смотрим на парней во все глаза, предвкушая.
Лёха вытягивает улыбку истинного фронтмена и подмигивает всем нам:
— Тогда поехали!
* * * *
Посиделка наша закончилась уже далеко за полночь, когда все песни были спеты, спиртное выпито, а рассудок отказывался внятно работать и жаждал лишь одно. Сна. Конечно, того количества пива, которое мы принесли с собой и которое купили ребята вместе с коньяком, нам не хватило. Поэтому пришлось бегать в магазин за добавкой. Только вот сейчас смотрю я на происходящее и понимаю… зря.
— Да стой ты ровно! Пьянь… — встряхиваю Лёньку за плечи, пытаясь прислонить к стене так, чтобы он не сползал вниз. Уже минут десять не могу застегнуть его чёртову куртку. И это при том, что у меня самой всё плывёт перед глазами. Друг с довольной лыбой мотыляет из стороны в сторону головой и поёт, блядь:
— Пи-ли всю но-о, ик, чь, гу-ля-ли всю-ю, ик… — вот же прилипла к нему эта песня. — До-о ут-ра-а, ик…
— И заткнись ты уже, наконец, — ворчу себе под нос, хмурюсь, пытаясь попасть кончиком замка в собачку. И знаете, это нереальная задача. — И задержи дыхание. Задрал икать...
— Злая ты, Алёнка, ик, — он внезапно обхватывает ладонями мою голову, тянет к себе. — Но я всё рав-но люблю тебя-я! — делает губки бантиком, а я кривлюсь. Алкоголем от него, конечно… несёт адски. — Ты самая-я…
Договорить ему не даёт внезапно подскочивший к нам Лёха:
— Лёнька! — пьяно орёт парень, хватает моего друга за шею, тянет к себе. Тот, естественно, чуть не падает, а я снова промахиваюсь и вообще выпускаю из рук эту треклятую молнию. Матерюсь. — В другой раз приходи к нам на репу репетировать. Ты отлично поёшь!
На репу репетировать… Масло масляное какое-то получилось.
— Ага, когда все вокруг пьяные, любой будет петь как Кобзон, — это Ритка. Подруга стоит в дверях, с прищуром смотрит в нашу сторону. Тоже, кстати, ни фиг-то трезвая.
— У тебя тушь растеклась, — решаю подколоть с серьёзной рожей.
— Правда?! — о, сразу желание язвить пропало. Смотри-ка, как она занервничала, в сумку за зеркалом полезла. Пускай-пускай.
— Вам такси вызвать? — Никита с мобильником в руках заглянул в предбанник, в котором мы, собственно, все и столпились. Сашка и Вова уже давно на улице нас ждут.
— Не, — качаю головой, чуть пошатываюсь. — Я думаю, нам стоит немного п-пройтись.
— Уверена? — парень недоверчиво усмехается. Мне кажется, он самый трезвый среди нас. — А я думаю, что этот товарищ, — кивает на Лёньку, — только позу лёжа сейчас осилит. Прогулка может стать для него непреодолимым препятствием.
Хм, какие сложные слова...
— Чё это?! — Лёнька вдруг всполошился, оттолкнулся от стены, шатаясь. — Всё я ос-силю! — и почесал широкими неуклюжими шагами на улицу.
Я, Лёха и Никита засмеялись.
— Эй, звезда! — пытаюсь поймать друга уже на улице, пока он не шарахнулся в какой-нибудь сугроб. Они, кстати, несмотря на то, что улицы довольно часто убирают снегоуборочные машины (особенно в центре), ещё кое-где есть. — Нас подожди!
