Само совершенство. Дилогия - Макнот Джудит (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
– Ты что, ревнуешь?
Зак бросил на нее взгляд, полный ледяного презрения.
– К кому? К Патрику Суэйзи?
Ему явно нравится смотреть на красивых женщин, заключила Джулия, и это ранило ее, хотя она и понимала, что не имеет права на него за это обижаться. И еще ему совсем не нравился этот фильм, и это тоже было очевидно. Стараясь ничем не выдать собственного безнадежно испорченного настроения, Джулия потянулась к стопке отобранных им кассет, и спокойно сказала:
– Давай лучше посмотрим «Танцы с волками». Кевин Костнер замечательно там сыграл, и сюжет фильма должен тебе, как мужчине, нравиться.
– Я смотрел его в тюрьме.
Он видел там немало других фильмов тоже, как он сообщил ей сегодня днем, так что она не понимала, что именно он хочет этим сказать.
– Тебе он понравился?
– Затянут в середине.
– Да уж! – раздраженно бросила Джулия. Теперь ей стало окончательно ясно, что Заку не нравятся никакие фильмы, кроме его собственных, и что ей придется или смотреть его фильм и страдать, или страдать от его плохого настроения. – А конец тебе понравился?
– Кевин изменил его. Надо было оставить все, как в книге.
Не говоря больше ни слова, Зак встал и пошел на кухню приготовить кофе. Он очень старался держать себя в руках, но злился прежде всего на себя из-за того, что так несправедливо отзывался об этих фильмах. В довершение он насыпал вдвое больше молотого кофе в кофеварку, чем требовалось, и пришлось его варить заново. Патрик Суэйзи неплохо сыграл в первом фильме, что касается Кевина, то он не только был ему другом, «Танцы с волками» принесли ему признание, которого тот давно заслуживал, и Зак тогда был искренне за него рад.
Он настолько глубоко погрузился в свои мысли, что заметил, что Джулия поменяла фильм, только на полпути в гостиную с двумя чашками кофе в руках. Он остановился, в полной прострации уставившись на экран, испытывая немалое смущение из-за того, что она сделала. Она не только поменяла фильмы и поставила один из его, Зака, фильмов, она еще и перекрутила его на любовную сцену посередине фильма и смотрела ее, отключив звук. Из всех сыгранных им любовных сцен эта сцена в фильме «Близкий незнакомец», выпущенном семь с лишним лет назад, была самой откровенной. И пока он стоял, пытаясь приноровиться к сюрреалистической ситуации, когда он наблюдал за самим собой в постели с Гленн Клоуз в фильме, который он не видел с тех пор, как тот вышел в прокат, Зак впервые в жизни испытал неловкость в связи с тем, что ему приходилось делать, снимаясь в кино. Впрочем, мысленно поправил он себя, ему было неловко не из-за того, что он делал, а из-за того, что Джулия с каменным лицом наблюдала за тем, что он делает. То, что лицо у нее каменное, от Зака не ускользнуло. Как не ускользнул и тот факт, что, хотя она и делала вид, что не знакома ни с одним из его фильмов, она знала их настолько хорошо, что без труда могла отыскать в них любовные сцены. Зак пришел к выводу, что он чувствовал себя куда комфортнее десять минут назад, когда ему пришлось иметь дело с собственной не имеющей рационального объяснения ревностью, чем сейчас, – с не имеющим рационального объяснения поведением Джулии.
Поставив чашки с кофе на стол, Зак решил все же выяснить причины столь внезапной перемены ее настроения.
– Зачем ты это делаешь, Джулия?
– О чем ты? – спросила она с невинным видом, после чего включила громкость и уставилась на экран.
– Зачем ты это смотришь?
– Что смотрю? – спросила Джулия с деланным безразличием. Живот ее свело от боли при виде того, как Зак шарит руками по телу Гленн Клоуз, целуя ее с ураганной страстью, примерно так же, как он целовал ее, Джулию. Обнаженный торс его влажно блестел, а загар так эффектно смотрелся на фоне белоснежной простыни, едва прикрывавшей его бедра.
– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Вначале ты вела себя так, словно не видела ни один из моих фильмов в том шкафу и смотреть их тебе не хочется, а когда ты решила все же посмотреть мой фильм, то перемотала его прямо на такую вот сцену.
– Я видела все твои фильмы, – проинформировала его Джулия, уставившись на экран и упорно не желая на него смотреть, даже когда он сел рядом. – У меня дома есть почти все твои фильмы, включая и этот конкретный фильм. Его я смотрела раз пять, не меньше. – Она кивнула на экран. – Как тут обстоят дела с освещением? Все в порядке?
Зак оторвал взгляд от ее напряженного лица и посмотрел на экран.
– Неплохо.
– А как насчет игры актеров?
– Тоже неплохо.
– Да, но тебе не кажется, что ты несколько неубедительно ее целуешь? Я хочу сказать, не следовало бы тебе целовать ее с большей страстью? Пожалуй, больше некуда! – с сарказмом ответила она самой себе. – Твой язык уже у нее во рту.
Она весьма красноречиво дала понять, что чувствует, и теперь, когда Зак понял, что за чувство снедало ее, он пожалел обо всем, что сказал до этого момента. Он и представить не мог, что она так расстроится, глядя на то, что он делает на экране, когда для него все, что он там делал, было всего лишь игрой, представлением, даваемым в присутствии десятков людей на съемочной площадке.
– Что ты чувствовал, когда целовал ее вот так?
– Мне было жарко, – сказал он и, когда она болезненно поморщилась, неверно истолковав его слова, поспешил уточнить: – Под осветительными лампами было ужасно жарко – они слишком яркие, я чувствовал это и очень переживал.
– О, но я не уверена, что в этот конкретный момент тебя так заботило освещение, – сказала Джулия, вновь кивнув на экран, завороженно глядя на разворачивающееся там действо. – Когда ты ласкал ее грудь.
– Насколько мне помнится, я думал о том, как мне хочется придушить режиссера за то, что он заставляет нас делать еще один дубль.
Джулия проигнорировала его вполне честное признание и сказала с обидой, которую не смогла завуалировать никаким сарказмом:
– Хотелось бы знать, о чем тогда думала Гленн Клоуз?
– Она представляла, как убивает режиссера. По тем же причинам.
– Правда? – язвительно переспросила Джулия. – А что, как тебе кажется, она думала, когда ты лег на нее сверху вот так?
Зак схватил Джулию за подбородок и повернул к себе.
– Я знаю, о чем она думала. Она молилась о том, чтобы я куда-нибудь убрал локоть, который упирался ей в живот, до того как она не сможет больше терпеть, засмеется от щекотки и испортит дубль, так же как испортила предыдущий.
Увидев перед собой совершенно спокойное лицо Зака и невольно почувствовав его искреннее безразличие к тому, что происходило на экране, Джулия внезапно ощутила себя полной дурочкой.
– Прости меня. Я вела себя как идиотка. Я делала вид, что твои фильмы меня не интересуют, только потому, что боялась, что не смогу смотреть на тебя в таких вот сценах. Я знаю, что это глупо, но, глядя на тебя на экране, я чувствую… – Она замолчала. Ей не хотелось говорить, что она его ревнует, потому что понимала, что не имеет права на ревность.
– Ты меня ревнуешь? – произнес Зак, и это его предположение заставило Джулию почувствовать себя еще хуже.
– Ревность – чувство деструктивное и свидетельствует об эмоциональной незрелости, – сказала она.
– А еще ревность заставляет человека совершать нерациональные поступки и делает невозможным нормальное общение, – согласился с ней Зак.
Джулия мысленно поздравила себя с тем, что не стала произносить этого отвратительного слова, и кивнула:
– Да. Ну, глядя на тебя в тех сценах, я ловлю себя на мысли, что мне… что мне хочется посмотреть другой фильм.
– Прекрасно. Так какой фильм ты хочешь посмотреть? Назови любого актера на свой вкус. – Джулия открыла рот, чтобы ответить, но он ее опередил. – За исключением Суэйзи, Костнера, Круза, Редфорда, Ньюмана, Форда, Дугласа и Гира.
Джулия смотрела на него, открыв рот.
– Так кто остается?
Зак обнял ее за плечи, привлек к себе и, вдыхая аромат ее волос, сказал:
– Микки-Маус.
Джулия не знала, то ли ей смеяться, то ли требовать от него объяснений.
