По воле тирана (СИ) - Бишоп Марина (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
Она также не видела Фалькора. Королева упомянула, что наследник поправился и даже начал принимать участие в делах сюзерена. Почему он не появился? Что наговорила ему Тесла? Проклинает ли он ее теперь так же, как и его мать? Несправедливость. Она находила успокоение в одном - почти каждый день она говорила с Богом. Она больше не отправлялась к нему, он сам приходил к ней во сне. Они говорили ночами напролет; соприкасались тенями, прогуливаясь по вымершим залам дворца. Иногда смертная и Бог просто молча изучали друг друга в черноте ее сновидения. Он был всем: этим миром, в каждом мгновении, вокруг и нигде одновременно.
- Я устала, - однажды обронила Коутрин.
Если бы она проснулась сейчас, то подушка была бы влажной от слез. Она давно не плакала, но когда рядом Кутаро, все чувства обострялись, душа тянулась к нему, раскрываясь подобно цветку при первых мутных лучах светила. Но, подбираясь к нему слишком близко, он опалял недоступностью, и стена, как натянутая струна, отбрасывала ее на безопасное расстояние, туда, где тепло лучей его присутствие продолжало согревать, а не обжигать.
- Я знаю, - мягко прозвучал голос золотого шара. - Тебе знакома усталость? - поддразнила принцесса. - Нет.
- Тогда тебе трудно понять, что я чувствую.
- Мне известны твои переживания, Коутрин.
- Значит, ты мне поможешь?
- Конечно, я всегда отвечаю на твои призывы.
- Но ничего не произошло. Уже две полных луны...
- Я не чувствую времени, меня в нем нет, время существует только для смертных, по этой причине для меня результат моментален, а ты зажата в тиски часов и дней.
- ...месяцев, - буркнула Коутрин. - Тебе не достает терпения. -Возможно.
- Впереди у тебя долгий день. Я провожу тебя обратно.
- Очередная вереница мгновений, рассчитанных с точностью до песчинок в часах, - безнадежно, обращаясь в никуда, усмехнулась шалфейя.
Золотой шар вернул ее в постель, и Коутрин была разбужена рабыней для повторения ежеутреннего ритуала. Она позволила искупать себя, одеть в свежие одежды. Но сегодня ей не подали завтрак к ее покоях, вместо этого двое соколов пришли за ней и отвели к королю. Перед дверьми зала не было привычного оживления: пустота и тишина. Коутрин не хотела думать, за последние недели она как будто онемела внутри.
Король остановился, когда в зале появилась принцесса.
- Доброе утро, ваше величество, - поприветствовала Коутрин, выказывая почтение реверансом.
- Сядь туда, - вместо приветствия холодно приказал сюзерен, указав на ряд стульев по краям зала.
- Пригласите его, - бросил он ее сопровождающим. Соколы исчезли за дверьми, выполняя указание.
- Я попросил тебя сесть! - выпалил король, нетерпеливо расхаживая по залу.
Коутрин поняла, что она по-прежнему стоит, разглядывая его. Она оценивала свои шансы быть принятой обратно и, главное, понятой. Но резко изменившееся отношение к ней до ее затворничества, видимо, только, закрепилось.
В нем клокотал гнев. Направленный на нее. И Коутрин подозревала причину.
- Я хочу, чтобы ты посмотрела на эти пергаменты и ответила мне, чей это почерк. Король приблизился к ней и бросил на колени небольшую стопку листов. Коутрин с одного взгляда узнала округлый почерк королевы, но сделала вид, что внимательно изучает завитки. Пока ее глаза не наткнулись на три слова в густоте налепленных друг на другу букв:
Отравить. Наследница. Трон.
Три слова кричали на странице, остальное предложения выцвели на фоне этих букв.
- Твоя кроткая мать оказалась куда проворней, чем я ожидал, - урвав ту секунду, в которую Коутрин выдала своё волнение, король высказал свое фальшивое удивление.
Коутрин уронила листы на пол.
- Тесла, - обреченно произнесла принцесса; на этот раз умело скрывая страх спросила, верит ли он написанному.
- Я думал, что твоим первым вопросом будет, что с королевой, - начал Сокол с явным раздражением.
Принцесса не отреагировала. У нее есть только один шанс повернуть вспять нанесенный ущерб, отвести наговор и она не будет им швыряться, поддавшись на явную провокацию. Она была уверена, что королеве ничего не угрожает. По крайней мере пока.
- У меня есть право на объяснение?
- Здесь нечего объяснять. Я не хочу ни в чем разбираться. Мне жаль, что я был плохим мужем и, видимо, негодным отцом, если два бесценных сокровища моего сердца оценили жизнь их сюзерена и единокровного брата в размере этой проклятой короны!
Его яростный клекот на последнем слове высосал из шалфейи последнюю надежду.
- Вы не должны этому верить, это неправда! Это мерзкая подделка, разве вы не видите?
- Написанная рукой моей жены под руководством дочери, которая, вопреки законам, запрещающим язычество, обратилась к идолу!
Коутрин чуть не подавилась от переизбытка возмущения.
- Он не идол! Вы не знаете, о чем говорите!
Это было ошибкой. Король отмел в сторону, как пылинки, рядом стоящие стулья, устрашающе нависнув над дочерью. Но Коутрин встала во весь свой рост, не пугаясь его грозного вида и готовая ценой жизни отстоять свою веру.
- Кутаро - единый Бог - божественное начало мира, - громко произнесла Коутрин первые строки древнего фолианта.
Король отошел от нее, воздерживаясь от рукоприкладства. Она по-прежнему его дочь, самое дорогое, что когда-либо было в жизни. Любовь к ней удерживала рвущийся наружу гнев.
-У тебя есть один-единственный шанс заслужить наше прощение, - гортанно объявил король свою милость.
Словно произнесенная фраза была ключевой, в зал вошел шалфей. По обе стороны от него возвышались двое соколов из личной охраны короля. Коутрин не понимала, что происходит.
- Этот посол - твой счастливый шанс, а этот пергамент - твоя жизнь
Шалфей кивнул и молча передал свиток королю.
- Итак, - сокол прокашлялся.- Его величество Рэндел Растус династии Гиа просит руки принцессы Коутрин Лиасы Эллисийской, за тем ммм....пе....об...триста...и..угодно...соблю..... - начал скакать через слова монарх, в конце концов пробубнив все про себя.
Он искоса следил за реакцией принцессы, не желая углубляться в подробности договора, но сделал акцент на одном из пунктов.
-..."целомудрие принцессы проверено асадором короля Гловестером Минайя - доверенным лицом..."
Коутрин помимо воли нервно улыбнулась
- Это шутка?
- Давай не будем заставлять посла ждать, он устал, и еще должен доставить ответ своему монарху не позже завтрашнего утра. Помогите ее высочеству, - буднично дополнил король, сворачивая свиток.
Коутрин притопнула ногой от досады.
- Где ваши манеры, ваше высочество? - ядовито упрекнул отец
- Там же, где и ваш здравый смысл!
- Осторожно, Коутрин...
- Только посмейте дотронуться до меня!
- Милая, это твой единственный выход, - теперь почти грустно произнес король.
Вот она: подоспевшая помощь, обглоданная кость судьбы от Кутаро. Коутрин набрала в легкие воздуха и склонила голову.
- Проводите ее высочество в ее покои и удовлетворите пункт, согласно прошению.
Оба сокола поклонились своему сюзерену и пригласили принцессу пройти вперед. Шалфей последовал за ними. Коутрин дала себе обещание в будущем подумать дважды прежде, чем просить Кутаро об участии. У него, как видно, свои понятия о помощи.
- Пожалуйста, сядьте на край кровати, - попросил шалфей, затем обратился к сопровождающим, застывшим возле дверей ее спальни.
- Вам не обязательно присутствовать, с ее высочеством ничего не случится, можете ждать за пределами комнат.
Коутрин поблагодарила бы за заботу о ее достоинстве, не застрянь язык меж зубов; не верится, что сейчас ее будут исследовать, как наложницу для Гарема.
- Меня зовут Гловестер , - представился посол.
"Меня не интересует ваше имя", - выдохнула принцесса, но вслух ничего не сказала.
- Вы меня, наверное, не помните. Я был рядом с Рэнделом, когда на вас напали. Мне тогда пришлось оказать помощь вашему раненому брату - я лекарь.
