Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна
Карины не оказалось и на кухне. А Фил, ревностно оберегая от него тарелку с печеньем, оставленным «ей», доложил, что «хозяйка сегодня, вообще, после обеда не спускалась». Костя внимательно посмотрел на эконома насмешливым взглядом, но и не скрывая одобрения. Все-таки, ума у этого парня в разы больше, чем у предыдущей домработницы. На лету схватывает и разбирается в сути ситуации.
Экспроприировал все остальное печенье, выделенное ему, вместе с блюдом. И пошел наверх, велев накрывать на ужин.
В спальне было темно. И тихо. Соболев даже заволновался на пару секунд, решив, что Карины и здесь нет. А потом, когда глаза немного привыкли к темноте, расслабился и подошел к кровати. Как был, уселся на покрывало, правда, туфли сбросил, попеняв себе, что надо было додуматься раньше, Карина-то по всему дому так босая и бегает. И улегся рядом с ней, поставив поднос с печеньем на пол.
— Эй. — С улыбкой прошептал он.
Костя протянул руку и коснулся пальцами ее щеки.
— Просыпайся, хорошая моя. Ты что, весь день проспала? — Тихо, почти шепотом окликнул он ее, продолжая гладить.
Карина медленно открыла глаза и сонно посмотрела на него.
А Костя, вдруг, вспомнил, как, месяцев шесть назад, его пригласили на игру одной из команд их страны в «Лиге Чемпионов». Никольский, ясное дело, был с ним. Какой же начальник охраны от такого шанса откажется? Такой матч из vip-ложи владельца клуба «на дурняк» посмотреть? Не Боря, точно. И когда эта команда забила победный гол, Никольский, рассмешив Костю, вскочил с кресла и заорал во все горло, как пацан, размахивая руками.
Вот, где-то так, захотелось сейчас сделать ему. Вскочить и заорать, как ненормальному.
Костя прекрасно помнил, как впервые пришел к Карине в номер утром и поднял ее с постели. И помнил ужас, который был в глазах этой женщины, когда она распахнула двери. Тот же самый страх и ужас светились в ее глазах каждое утро, когда, просыпаясь, она смотрела на него, еще не вспомнив, где и с кем находится.
А сейчас в ее глазах этого страха не было!
Нет, какие-то настороженные тени еще, конечно, плескались на дне синих глаз. Но не тот дикий, неподвластный разуму страх. Что было тому причиной: то ли то, что она ощущала его присутствие, просыпаясь, что привыкла к нему, вдыхала его запах — Бог знает. Но Карина в этот раз проснулась без страха!
Конечно, Костя не поддался порыву и не подскочил с кровати с оголтелым криком. Тогда, наверное, у нее бы появились новые страхи, связанные с пробуждением. Вместо этого, он еще шире улыбнулся и улегся на подушку, рядом с ее головой.
— Кто бы мог подумать, что ты такая соня? — Иронично усмехнулся он, ничем не выдав своего восторга и триумфа.
Карины состроила гримаску и, зевнув, отвернулась. Кажется, она собиралась продолжить свое увлекательное занятие. Ну, уж нет, у Соболева были другие планы на вечер. Поужинать, например. И нормально, полноценно, так сказать, для разнообразия. Он подвинулся ближе и, обхватив ее рукой за талию, прижал Карину к себе. Устроился подбородком в изгибе между плечом и шеей, и принялся щекотать нежную кожу носом.
Она попыталась вывернуться, но он не позволил. Карина возмущенно фыркнула.
— Слушай, Соболев, в твоем доме я никак не могу выспаться. — Сонно и немного сердито возмутилась она.
— Б-е-е-да. — С наигранным сочувствием согласился Костя. — А я вот, в последнее время, никак наесться не могу. — Поделился он с ней своим «горем».
Потянулся так, что кости затрещали и, перегнувшись через край кровати, взял одно печенье.
Карина обернулась и ехидно посмотрела на него.
— А ночью ты, значит, не наелся? — Приподняла она бровь. Снова повернулась к нему всем телом.
Он усмехнулся.
— Так то, когда было. — Соболев сжевал еще одно печенье.
Карина подняла свои брови еще выше. В ее глазах ему почудилась некая насмешка. И, как показалось Косте, он знал, на счет чего ту отнести.
— Что, никаких замечаний по поводу еды в постели? — Усмехнулся он. И взял в рот еще одно.
— Почему? — Улыбнулась Карина. Откинула одеяла и, как была, оказывается, совершенно обнаженная, вдруг уселась поверх его бедер. — Дай мне.
Она наклонилась, уперев руки в его плечи, и откусила большую часть печенья, которое он держал губами, шаловливо пробежав язычком по его рту.
— Эй, твоя порция на кухне, под бдительным оком Фила.
Притворно возмутился Костя, ощутив, как тело окатило возбуждением. Которое, словно горячей, жгучей волной прошлось по каждой мышце. Словно и не устал он, и не вымотался за сегодня.
— Ты не поделишься с голодной женщиной? — Насмешливо уточнила Карина, прожевав украденное лакомство.
— Не планировал. Ты же спать хотела. — Костя насмешливо приподнял уголок губ.
— Сам виноват, разбудил. — Ее пальцы, кстати, уже распускали его галстук.
Соболев выгнул бровь и попытался достать еще одно печенье.
Она покачала головой и чуть надавила ему на плечо. Не пуская. Грудь Карины нависла над его губами. Черт. От такого приглашения было очень сложно отказаться. Да, и зачем?
— Тебя не учили, что нельзя есть в кровати, Костя? — Улыбка Карины четко показывала, что она точно знает, в каком именно он уже состоянии. Впрочем, что гадать, ее бедра располагались как раз на его возбужденных чреслах. — И ложиться в нее в рабочей одежде, кстати? — Одной рукой она продолжала освобождать его от той самой одежды, расстегивая пуговицы рубашки.
— Нет. — Он покачал головой, наслаждаясь прикосновением ее кожи к своему лицу. И ухватил один из острых сосков губами. — Огромный и непозволительный пробел в моем образовании. Боюсь, неисправимый. — Невнятно пробормотал он, дразня ее плоть языком. — Но ты можешь попробовать повлиять на это.
Карина выгнулась, словно позволяя ему себя ласкать.
— Спорим, у меня выйдет тебя перевоспитать? — Ее руки, распахнув полы его сорочки, уже расстегивали пряжку ремня.
— Между прочим, я велел накрывать ужин. — Хрипло заметил Костя, обхватив ее талию ладонями, чтобы крепче прижать голую попку к своим бедрам.
— Фил умный. Догадается не расставлять блюда, пока мы не спустимся.
Карина наклонилась, чтобы снова коснуться его губ своими, лишив Соболева возможности ласкать ее грудь. А потом как-то незаметно повела бедрами, поджала ноги и — его плоть, уже освобожденная от всякой одежды, приспущенной куда-то на бедра, оказалась зажата между ее ягодицами и голенями.
Ох!
Он выдохнул проклятие. И усмехнулся, когда она, с веселым вызовом заглянув в его глаза, легонько шевельнулась.
— Веришь или нет. — Сипло протянул Костя. — Но я, серьезно, поднялся только за тем, чтобы позвать тебя на ужин.
— Ничего, мы не будем задерживаться. — Пообещала Карина ему в губы.
И его, если честно, чертовски радовало, что не у него одного дыхание тяжелое и прерывистое. Да и грудь Карины вздымалась так часто, что сомнений в ее возбуждении не возникало.
— Ну, если ты обещаешь… — Протянул Костя и, сильнее сжав ее талию, резко приподнял Карину, переходя от слов, к действию.
— Слушай, а зачем тебе балкон в спальне?
Костя вышел из гардероба, натягивая футболку через голову. Костюм и рубашка продолжали валяться на полу, вместе с галстуком и носками. Карина стояла на коленях у кровати и заглядывала под ту.
Просто услада для зрения.
Кажется, она там искала пояс своего халата. А тот, Костя хорошо видел, лежал с другой стороны. Впрочем, при таком положении Карины, его глаза не могли задержаться еще на каком-то объекте достаточно долго для идентификации. Они, кстати, и правда, не задержались. Так что, был шанс, что еда еще не успела остыть. И да, она опять стонала от удовольствия. И он точно знал, что это не было притворством. Это грело его мужское самолюбие.
А значит, можно, и правда, со спокойной совестью, идти ужинать.
Карина подняла голову и одарила его насмешливым взглядом. Сложно было понять, довольна она или нет, тем, что он добрался до ее рисунков.
