Подвешенный чулок (ЛП) - Сивек Тара (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗
— Эта самоуверенная задница, в первом ряду — мой брат, Николас, а это его вещи, — объясняю я. — Когда для этого барахла не хватило места в его комнате и в комнате родителей, они решили, что и моя комната станет святилищем Великого и Могущественного Николаса Холидэя.
Сэм хихикает, и я свирепым взглядом обрываю его смех.
— Да, Ноэл и Николас Холидэй. Очевидно, ты уже заметил, что мои родители любят Рождество, так что, завязывай с этим дерьмом, — предупреждаю его я.
Он быстро стирает удивлённую улыбку с лица и подходит ко мне, забирает фотографию из моей руки и аккуратно ставит её на полку, с которой я её взяла.
— Значит, он золотой ребёнок, а ты…
— Неудачница, которой пора успокоиться и родить им внуков, и которой они любят напоминать о том, что, за что бы я ни бралась, получается дерьмо, — заканчиваю я.
— Перестань, ты не неудачница. Просто у тебя трудные времена.
От мягкости в его голосе, мне хочется плакать и это не хорошо. Я излила душу незнакомцу и сейчас он у меня дома, а я свалила на него всю свою сумасшедшую жизнь. Я не стану одной из чокнутых цыпочек, которые возвышают парня, а потом рыдают о нём.
— Конечно. Трудные времена, последние тридцать четыре года, ерунда, — говорю я, пожимаю плечами и, моргнув, смахиваю слёзы, разочарованно выдыхая. — Всё в порядке, правда. Я привыкла. Николас женился на своей школьной возлюбленной, через два месяца после окончания колледжа, через три года они подарили родителям первого внука, а второй вот-вот родится.
Обойдя Сэма, я плюхаюсь на свою старую кровать и ритмично стучу ногами по боковой стенке, пока продолжается мой словесный понос. В конце концов, он знает большинство моих унижений, как насчёт ещё парочки?
— Окончив колледж, он устроился работать веб-дизайнером с высокой зарплатой, у них красивый дом в четырёх милях езды, родители могут навещать их в любое время. А я, тем временем, живу на другом конце страны с парнем, которого они никогда не видели, в квартире, в которой они никогда не были. Я ненавижу свою работу, но, по крайней мере, хватает оплатить счета и до следующего столетия у меня нет желания иметь детей. Ну, у меня было всё это. По крайней мере, отвращение к детям осталось.
Сэм сидится на корточки рядом со мной, кладёт руки на мои бёдра и смотрит на меня. Я смотрю в его светло-голубые глаза и пытаюсь не думать о том, какие у него сексуальные, мощные и сильные руки, запрещаю своему разуму воображать о том, как бы они ощущались на моей коже, скользя вверх по бёдрам и между ног.
— А как на счёт Леон? Что это означает? — тихо спрашивает он.
Вспоминая его беспокойство, у меня вырывается короткий смешок.
— Всё не так скверно, ты думаешь. Произнеси «Леон» задом наперёд, — улыбаясь, говорю я.
На его лице появляется задумчивое выражение и через несколько секунд его озаряет, он коротко и расстроено смеётся, качая головой.
— Ты, должно быть, шутишь… — тихо произносит он. — Если бы ты не была такой сексуальной и сбивающей с толку, я бы сразу догадался.
Моё тело, от макушки до кончиков пальцев, согревается от его слов, огонь разгорается между ног, но я отталкиваю его смехом.
— Ага. Леон — это Ноэл, задом наперёд, — повторяю я. — Когда я была подростком, незнакомцы, узнав, как меня зовут, бросали глупые фразочки про моё имя и это время года [7], а родители, устав от моих жалоб, стали называть меня Леон. Ты, должно быть, не заметил золотые, металлические крючки для чулков на камине внизу, на которых тоже написано Леон. Моя семья думает, что они забавные.
Сэм встаёт и идёт к своему рюкзаку и огромной сумке, которую мой отец, должно быть, злобно бросил у стены, после того, как аккуратно поставил мой багаж у двери.
— Твоя семья не такая уж плохая. В конце концов, она у тебя есть, — говорит он мягко, наклоняется, расстёгивает сумку и достаёт несколько вещей.
Каждая плохая вещь, которую я думала или говорила о своей семье, ощущается тяжким грузом в моём животе, и я надеюсь, что смогу вернуть назад все свои жалобы. У Сэма никогда никого не было, и всё что я делаю, с тех пор, как мы познакомились сегодня вечером, это жалуюсь на своих родных, которые, безусловно, любят меня, даже если выражают недовольство о моих решениях и постоянно придираются ко мне.
— Сэм, я…
— Где ванная? — прерывая меня, спрашивает он и оборачивается, держа в руках фланелевые пижамные штаны и маленький чёрный несессер. — Я скоро потеряю сознание от усталости, так что, наверное, мне нужно переодеться.
Я молча указываю на закрытую дверь рядом с кроватью, которая ведет в примыкающую ванную комнату, и, пройдя рядом со мной, он открывает дверь и молча исчезает за ней. Услышав звуки льющейся воды, я быстро встаю с кровати, беру свой чемодан и переодеваюсь в спортивные штаны и майку. Я достаю из шкафа ещё одно одеяло и подушки, сооружая постель на полу, и спрашиваю себя, допускает ли он, что мы будем спать вместе на кровати. Я замираю с одеялом в руках, представляя себя лежащую на своей стороне кровати и его тёплое, тяжёлое тело, прижатое к моей спине, его сильные руки обёрнуты вокруг меня, его нос зарывается в мою шею, а губы прижимаются к моей коже в темноте комнаты. Мой довольный вздох прерывается, когда раздаётся голос Сэма.
— Надеюсь, ты делаешь постель для меня. Я не позволю тебе спать на полу. Если, конечно, ты просто так кинула это сюда, и разрешишь мне спать рядом с тобой, в таком случае, продолжай.
Мысленно напомнив себе, что я убитая горем, а не похитительница мужчин, заканчиваю стелить одеяло с подушками и быстро прыгаю на кровать. Мои руки замирают, когда я убираю одеяло и, подняв взгляд, вижу выходящего из ванной Сэма в одних клетчатых пижамных штанах. Его голая, гладкая грудь выглядит, будто выточена из камня. Я с открытым ртом, пуская слюни, смотрю, как он проходит мимо кровати, и вижу две небольшие мышцы, уходящие за пояс штанов, которые превращают каждую женщину на земле в безмозглую, жаждущую идиотку. Включая меня. Уверена, я безмозглая и определённо идиотка. Я онемела от мышц на талии и от намёка на тёмную дорожку волос под пупком, которая, как стрелка, указывает на его промежность, как один из тех гигантских, мигающих знаков на шоссе, указывающих о строительстве дороги.
Внимание! Помедленнее! Огромный подарочек в штанах! Штраф 200$ за прекрасную возможность лишиться всех функций мозга при пересечении барьера!
— Ты, чёрт возьми, прав, ты спишь на полу. Ничего не выйдет, мои родители в нескольких футах по коридору, а тётя Бобби в соседней комнате только и ждёт, чтобы ворваться сюда при первом звуке шур-мур, — объясняю я, мой взгляд приклеивается к мускулам на его голой спине, когда он наклоняется и бросает свой несессер обратно в сумку.
Тряхнув головой, фокусируюсь на сне, вместо мыслей о большом подарочке в штанах, который хочется потрогать, я откидываю одеяла и забираюсь под них. К сожалению, я двигаюсь не слишком быстро, забыв о пижамных штанах, которые надела, пока он был в ванной.
— На твоих штанах написано «Штаны после секса»? — спрашивает он, поднимая бровь.
Я хмурюсь, раздражённо зарываясь глубже под одеяла, взбиваю подушки и плюхаюсь на них головой.
— Да, да, написано. Помнишь? Я сбежала из нашей с Логаном квартиры так быстро, как могла, и особо не обращала внимания на вещи, которые хватала из шкафа. Это подарок Логана на день рождения. Они предназначались для веселья, — говорю я, не находя ничего смешного.
На самом деле, наша сексуальная жизнь ограничивалась пижамными штанами. Поэтому Сэм получил меня взволнованную, возбуждённую и с таким количеством грязных мыслишек, что я могла бы написать десять эротических романов, только о нашем поцелуе внизу. Я сексуально неудовлетворённая с тех пор, как мы с Логаном впервые занялись этим и он кончил задолго до того, как мой оргазм появился на горизонте и я сымитировала его, только чтобы Логан не чувствовал себя плохо. Что, в значительной степени, подготовило почву для следующих разов. Один маленький стон удовольствия он воспринимал так, что я уже готова, и он может быстро закончить, отвернуться и уснуть.
