Что осталось за кадром - Патни Мэри Джо (читаем книги .TXT) 📗
Она пожевала конец ручки, размышляя, прежде чем продолжить.
Я не доверяла им, потому что была уверена, что этого не следует делать. Доверие делает нас уязвимыми.
Но может ли быть настоящая близость между людьми без уверенности в их надежности? Недоверие вовсе не означало, что я боялась, как бы меня не обидели, но гарантировало, что у меня никогда не будет полноценных отношений. Классический пример: будучи замужем, я каждый день ждала, когда этот брак закончится.
Она криво улыбнулась.
Нужно работать над этим.
То, что она смогла улыбнуться, доказывало правоту Тома: ее откровения на бумаге помогли ей построить невидимую стену между своим прошлым и сегодняшним днем. Она не была больше одинокой пятилетней девочкой, нет, теперь она взрослая женщина, оглядывающаяся на свое детство с сочувствием и жалостью.
Несмотря на неумелое материнство Клементины и злость, которую я испытывала по отношению к ней, я ее безумно любила. Иногда она проводила со мной много времени. Любящая, веселая, красивая. Уставшая от своего таланта и демонов, которые преследовали ее. Покойся в мире, мама. Я знаю, что ты делала все, что могла. Ты не сумела устроить даже свою жизнь, не говоря уж о моей.
Она смахнула набежавшие слезы. Потом погладила котенка по спинке. Эти маленькие существа здорово успокаивают.
Она уже хотела пойти спать, когда Кензи поднялся и подошел к камину. Отодвинув экран, он опустился на колени и начал жечь исписанные страницы. Его лицо оставалось непроницаемым. Вырвав странички из своей тетради, она присоединилась к нему.
– Магический ритуал, – заметил он. – Кажется, помогает.
– Спасибо, брат Том. – Она положила страницы в огонь – у нее всего одна, у Кензи три или четыре, они завернулись и вспыхнули, прежде чем исчезнуть в пламени. Странно, но она ощущала необычайную легкость. Поднявшись, зевнула, прикрыв рот ладонью, чувствуя, что с обидами ее первых лет жизни покончено навсегда.
Кензи на всякий случай опустил стеклянную заслонку и следом за Рейн прошел в холл. Взявшись за ручку двери, она повернулась, чтобы пожелать ему спокойной ночи, но застыла, пораженная тем напряжением, с каким он смотрел на нее. Так ясно, словно это были ее собственные мысли, она почувствовала, что он хочет быть с ней, но не знает, готов ли для подобного шага.
Легкость исчезла. Она тоже хотела быть с ним, но не могла просить слишком многого. Пока рано.
Не говоря ни слова, она просто протянула руку.
Желваки заиграли на его скулах, когда взгляд замер на ее руке, но он не двинулся с места.
– Мы просто поспим рядом, – предложила она. – Ничего больше, пока ты сам не захочешь. – Она робко улыбнулась: – Я надену самую закрытую рубашку.
Он быстро взял ее руку. Пальцы были холодными как лед.
– Я могу обещать, что не убегу снова.
– Я понимаю. – Она подняла их соединенные руки и прижалась к ним щекой. – Спасибо, что не отказался.
Бок о бок они вошли в ее спальню, чтобы рискнуть в эту ночь.
Он проснулся отдохнувшим. Невероятно! Неужели все дело в том, что рядом была Рейни? Ее голова покоилась на его руке, а волосы золотым каскадом рассыпались по подушке. Было еще очень рано. Небо лишь окрасилось первыми розовыми проблесками рассвета, а воздух в спальне остыл за ночь. Но квилт хранил тепло, достаточное для человека.
Хотя она сдержала обещание и надела нежную кремовую сорочку, отороченную по подолу и вороту тонким кружевом, мягкая ткань не скрывала ее форм, а напротив, обрисовывала грудь и бедра, делая их еще более соблазнительными. Ее фигура приобрела мягкую округлость и была женственнее, чем в Англии, где она довела себя до изнеможения. При взгляде на нее в нем просыпалось желание.
Но за возбуждением мгновенно последовали картины сексуального насилия. Он закрыл глаза, стараясь сохранить спокойствие и контролируя ненужную реакцию.
Рейни шевельнулась, положив руку на его бедро. Прикосновение было таким теплым и женственным.
– Не думай ни о чем, Кензи. Только мы. Только сейчас.
С абсолютной уверенностью он понял, что лучшей возможности исправить свои сексуальные нарушения, чем сейчас, у него скорее всего не будет. Чем больше он размышлял и беспокоился, тем труднее ему приходилось. Когда ее рука коснулась его шорт, он сосредоточился на желании и понял, что концентрация помогла ему прогнать прочь видения прошлого.
Теперь все его внимание принадлежало его жене. Ее глаза, серые с поволокой в свете туманного утра, закрылись… Кожа оказалась удивительно шелковой на ощупь, когда он снял с нее сорочку и она предстала перед ним вся. Биение ее пульса под его губами, когда он целовал ее шею, грудь, нежный изгиб талии… Ее легкий вздох, когда их тела соединились… Он контролировал каждое движение, чтобы соитие было так же приятно для нее, как и для него.
Когда он услышал ее крик, то отпустил себя, растворившись в полном освобождении. Все было так, как должно быть. Страстное слияние, полное доверие и изгнание всех призраков прошлого. «И мое тело я вверяю тебе…»
Уже совсем рассвело, когда Рейни проснулась во второй раз. Ее так и подмывало рассмеяться во весь голос, но она боялась разбудить Кензи. Выздоровление чувств – процесс не быстрый, но, безусловно, теперь, после того, что произошло этой ночью, он пойдет быстрее. Кензи был так прекрасен в своем желании разорвать эмоциональные препоны, которые существовали между ними в Англии.
Ее оптимизм потускнел, когда во рту появилась слюна и начало подсасывать под ложечкой. Как она ни боролась, тошнота подкатила к горлу. Черт! Она соскользнула с постели, молясь, чтобы он не проснулся, и на цыпочках прошла в ванную. Она едва успела. Склонившись над унитазом, она сложилась пополам, касаясь щекой холодного фарфора.
Кензи подошел так тихо, что она не услышала, пока он не набросил большой махровый халат на ее дрожащее тело.
– Что с тобой, дорогая?
Испугавшись, она резко запахнулась.
– Наверное, съела что-то не то… А может быть, ребрышки были чересчур острые. Я не привыкла есть так много. – Она старалась остановить рвоту, но новый позыв заставил ее вновь склониться к унитазу.
Когда в ее желудке не осталось ничего, он протянул ей стакан воды. Она прополоскала рот, и ей стало полегче, но не настолько, чтобы уйти из ванной.
Кензи, на котором были лишь джинсы, опустился на корточки и обнял ее за плечи одной рукой.
– Все признаки налицо? – спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно нейтральнее.
Ее первым инстинктом было солгать, но даже если он поверит, ей придется делать это постоянно.
– Да, похоже, я беременна.
Как она и ожидала, он моментально напрягся.
– Не волнуйся, – проговорила она, чувствуя, что еще чуть-чуть, и она заплачет, – это не твой ребенок. Когда мы снимали в Англии, у меня был романчик с одним парнем… Это его.
Рука, обнимавшая ее плечи, задрожала.
– Ты не умеешь врать, Рейни. И даже если поверить, что ты способна спать с двумя мужчинами в одно и то же время, у тебя просто не было ни энергии, ни времени, чтобы завести роман.
Ее вдруг прорвало, и слезы полились из глаз. Все тело сотрясали рыдания.
– Я идиотка, Кен… это просто недоразумение. Я так заработалась, что забыла принять таблетку. – Она подумала, что позабыть принять противозачаточное средство не такая уж невероятная вещь, пока не заметила, что его подозрения по поводу преднамеренности ее поступка растут. – Я никогда бы не сделала этого умышленно. Не беспокойся, тебе не придется иметь какое-то отношение к ребенку. Я никому не скажу, что отец – ты, и воспитаю его сама.
Он тихо выругался, но продолжал обнимать ее.
– Ты думаешь, я могу бросить своего ребенка, как мой отец оставил меня? Или твой отец… Я понятия не имею, что значит быть отцом, но пока ты беременна, я наверстаю упущенное… и если ты думаешь, что я уйду из-за этого, значит, у тебя что-то не так с головой. Видимо, твое состояние…
