Сладкая песнь Каэтаны - Пиньон Нелида (книги онлайн читать бесплатно .txt) 📗
– Гляди, не потеряй штаны, – сказала жена домашним голосом, к которому он привык как к символу утверждения давно установленного незыблемого порядка.
Невестка принесла ему бутерброд с ветчиной. Он надкусил его и подумал, что отцу уже не придется насладиться останками свиньи, павшей в неравной борьбе.
– Спасибо, Жунка, Я, оказывается, проголодался и сам того не заметил. – Этой фразой он хотел спровадить невестку и остаться наедине с Додо. Может, она откроет ему планы своей борьбы против Каэтаны.
– Чего ты хочешь, в конце концов?
– Вернуть свое, – ответила Додо.
Полидоро встал со стула. Пальцы его засалились, он вызывающим жестом яростно вытер их о брюки.
– Мало тебе богатства? Всех земель и коров? Или проклятого золота, которым набит твой матрас? – Он намекал на ее отчаянное одиночество, на бездействующее, никому не нужное тело.
Додо не пала духом, решив вернуть мужа в дом любой ценой. Хотя тело ее давно остудило душу, дух воительницы не иссяк. Полидоро побаивался ее решимости и приготовился к схватке.
Услышав голос из окна кухни, оба онемели.
– Идите скорей, сеу Жоакин умер.
Эту весть сообщила им та же невестка, которая принесла бутерброд.
Полидоро побежал к двери, ведущей в дом. Додо на секунду задержала его.
– Бежать бесполезно, даже под предлогом смерти: с нынешнего дня я буду подстерегать тебя на каждом углу.
Облицованная изразцами кухня в июне казалась еще холодней. Полидоро вздрогнул, почувствовав, как скрипят его суставы. В первый раз он увидит отца недвижным, что через годы ждет и его самого. Оглянулся.
– Да будет так, – сказал он и исчез в доме.
Поднялась общая суматоха. Сбежались соседи свершать ночное бдение у тела покойного. Полидоро в нарушение традиции предлагал похоронить отца сразу же: либо утром, либо в полдень.
Ко всеобщему изумлению, Додо воспротивилась.
– Тело еще не остыло, а ты уже торопишься закопать его в землю? Это оскорбило бы память сеу Жоакина.
Он сделал ей знак рукой, чтобы она помолчала, слегка покраснев оттого, что жена на людях командует им. У Додо, однако, была сила, которой не хватало женам остальных наследников Жоакина. Войдя в их сельскую компанию, она принесла золото и свои заветные мечты, поэтому братья Полидоро благоразумно не вмешивались в спор.
– Я с дочерьми пойду на кладбище не раньше четырех пополудни, когда начнет смеркаться. А до этого гроб не вынесут из этого дома.
Забыв о печальных обстоятельствах, Полидоро посмотрел на часы. Его обеспокоило появление сбежавшего из «Ириса» Эрнесто.
Желая унизить жену, Полидоро изобразил равнодушие. Как будто спор его не касался.
– Как там дела в «Ирисе»? Все, наверно, удивились, что я не вернулся? – озабоченно спросил он у аптекаря.
Эрнесто посмотрел на бледное лицо Додо. Унижение при родственниках отозвалось болью во всем ее теле, и Эрнесто ничего не ответил Полидоро, тем более что явилась Вивина и обняла Додо за плечи.
Аптекарь боялся, что под влиянием смерти отца, который лежал чуточку посиневший в гробу, Полидоро мог, не подумав, произнести имя Каэтаны. Впрочем, того же опасались Додо и ее дочери. Сгрудившись посреди гостиной у гроба, они образовали живую чащу, нетерпеливо вздымавшую ветви.
– Ты самый старший и самый богатый, но смертью ты не командуешь, – взял слово младший из братьев. – Похоронная процессия пройдет к тому месту, где лежит мать, как только зайдет солнце. Додо права. Не надо мешать пот со слезами.
Полидоро в последний раз посмотрел на отца, но мысли его были далеко. Несмотря на его отсутствие, жизнь в «Ирисе» идет своим чередом. Так и с отцом. Он только что умер, а все кругом движется по заведенному порядку.
– Встретимся на похоронах. Час я назначу сам, – раздраженно сказал он, не глядя на Додо.
На кладбище Нарсисо избегал его, даже не подошел выразить соболезнование. При виде Полидоро как будто смущался. Руки у него дрожали, и он прятал их в карманы, надвинув фуражку так, чтобы не видно было его глаз.
– Ах он Иуда, – сказал Полидоро стоявшему рядом Эрнесто.
Полидоро сожалел, что нет Виржилио, занятого в «Ирисе»: чутьем историка он угадал бы причину такого предательства.
– С ума ты сошел, Полидоро. Не хватало тебе еще мании преследования. Нарсисо всегда выказывал дружелюбие, к тому же он пачкает штаны от страха перед тобой.
Полидоро забыл об отце. Пристально глядел на Додо, не пропускал ни одного ее движения. Из-за платка, смоченного лживыми слезами, который он прижимал к груди, он заметил, как она передала начальнику полиции пачку банкнот. Этот блюститель закона всегда любил тайные сделки, заслуживающие общественного порицания. Так он и остался простолюдином, подумал Полидоро, огорченный предательством бывшего союзника. Как это он ничего не заподозрил, когда речь шла о сговоре между Додо и Нарсисо? Теперь он думал, что дружба между этими двумя завязалась давно. Возможно, они не раз встречались по вечерам и не поддавались соблазну вступить в связь только потому, что оба изливали свои жалобы: Додо обвиняла мужа во всех смертных грехах, а Нарсисо со своей стороны плакался, что семья его в Рио не понимает, какой тяжкий крест он несет, не говоря уже о том, что его могут перевести из Триндаде к черту на рога.
Могильщики шустро работали лопатами, забрасывали гроб землей, кладя конец церемонии, к удовольствию родственников: с кладбища они пойдут пить пиво в какой-нибудь из баров.
– Я знаю, как Додо подкупила начальника полиции, – шепнул Эрнесто на ухо Полидоро. Он тоже держал платок, изображая скорбь, которой не испытывал. В последние годы Жоакин и аптекарь все больше раздражались друг на друга, чуть ли не ссорились.
– Нарсисо собирается предать меня не потому, что влюбился, – стоял на своем Полидоро. – Я даже подозреваю, не пустой ли он фантик: давно уже не был в доме Джоконды.
– Ради Бога, Полидоро, мы же на похоронах. Вот уже выстраивается очередь выражающих соболезнование.
Полидоро пощупал грудь там, где сердце. Не то чтобы он чувствовал неладное – ему захотелось, чтобы Каэтана, уединившись с ним, впивалась зубами в его соски в безумном экстазе, как это делают пылкие проститутки. Пусть рвала бы его плоть, чтобы он, изнемогая, все же показал ей, что не умер для проявлений страсти.
– Спасибо, – говорил он, обнимаясь с очередным соболезнующим, не испытывавшим, как и все остальные, добрых чувств к нему: ведь он был самым богатым и могущественным из сыновей Жоакина.
Додо подошла после всех, будто чужая.
– Я предупредила, чтобы ты поостерегся, Полидоро, если не попросишь у меня прощения.
Прежде чем он мог бы выразить на людях свое неудовольствие, дочери окружили Додо, встали на ее защиту. Юбочное войско иногда укрощало мужской нрав.
Полидоро снова посмотрел на часы. Пойти домой или в кинотеатр со всеми вытекающими отсюда последствиями? Его беспокоила небритая борода. Почесал щеку ногтями, стараясь отогнать подступившую тоску.
– Хочешь крем для лица? – Предусмотрительный Эрнесто вытащил из кармана тюбик.
Полидоро пошел за Додо на почтительном расстоянии, а вот начальника полиции он, к сожалению, потерял из виду.
– Забавно получается: я сумел произвести на свет столько женщин. Боюсь, не слабая ли у меня сперма: судьба не подарила мне сына.
Он все еще не знал, куда держать путь. В общем, похороны отца влекли за собой некоторые последствия. Полидоро подумал о кровожадных годах, неуклюжих и грубых, способных задушить любые мечты. Мчались они быстро, оставляя после себя морщины, отчаяние и седые волосы.
– Одолеть каждый год – геркулесова работа, – сказал Полидоро и впервые за всю неделю улыбнулся.
Эрнесто предложил подвезти его на машине, которую по случаю похорон вывел из гаража. Аптекарь тщательно протер ветровое стекло, проверил щетки стеклоочистителя; в автомобильных делах он разбирался слабо.
– Когда-нибудь я стану автомобильным асом здешних мест, – сказал он, чтобы ободрить опустившегося на сиденье рядом с ним пассажира.
