Девушка из Дубровника - Жилло Анна (книги без регистрации бесплатно полностью TXT, FB2) 📗
Слезы хлынули ручьем.
Правильно сделала, что глаза не накрасила.
— Ника…
Глеб глубоко вздохнул, и я поняла, что уйти придется прямо сейчас.
Хотя… нет. Сыграть в Зорицу у тебя, дорогой, не получится. Уйду я только тогда, когда ты мне объяснишь, в чем все-таки дело. Ты упрямый — я тоже. Посмотрим, кто кого?
— Не надо, — попросил он.
— Нет, надо! — слезы мгновенно высохли. — Какого черта, Глеб? «Будем заниматься любовью», «это была бы очень грустная ночь»… Ты что, издеваешься? Мог бы сказать: «Спасибо, Ника, за компанию, было приятно познакомиться и потрахаться». Это было бы честнее.
— Замолчи! — крикнул он и стиснул зубы. — Тебе обязательно все надо знать? Да? Хорошо. Я не собирался, но скажу все. Иначе так и останусь в твоих глазах сволочью. Да, я просто собирался провести с тобой время. Как с другими. Со многими другими. Но еще на острове понял, что просто — не выйдет. Что будет сложно. И еще можно было остановиться. Нужно было. Но я не смог. Говорил себе: это всего две недели, ничего серьезного. И не верил. Знаешь, когда я понял, что хочу быть с тобой? Всегда? Когда на дорогу вышел осел и мы свернули на речку. Когда купались и я держал тебя на руках. Чуть не сказал тогда. Но подумал, что выберу момент получше. Хорошо, что не сказал.
— Почему? — прошептала я, чувствуя, как снова подбираются слезы.
— Да потому что ты сама сказала. Набралась в хлам и сказала. Что меня любишь. Ой, нет, извини, не меня. Кого-то другого. Во всяком случае, не мужа. И даже не мальчика Лешу, с которым так смешно потеряла девственность. Может быть, того женатого чувака, с которым у тебя был роман. Или еще кого-нибудь. Откуда мне знать, кого ты видела, когда смотрела на меня и называла Сашей.
Глава 56
Я только сейчас обратила внимание, что стрелки часов перескакивают с одного деления на другое с тихим цоканьем. Как будто старая кошка идет по паркету. Глеб отвернулся и лежал с закрытыми глазами, кусая губы. А я прислушивалась к цоканью стрелок. Цок-цок-цок…
— Нам было по девятнадцать, — сказала я наконец. — Мы собирались пожениться.
— И что? Оказалось, что он уже женат?
— Нет. Он погиб.
В лице Глеба что-то дрогнуло, он открыл глаза и снова повернул голову ко мне.
— Так это был твой партнер в училище?
— Да.
— Почему ты мне не сказала?
Я пожала плечами. Почему? Просто не сочла нужным. Это было слишком личное. То, что я и от самой себя прятала в самых глубоких подвалах. Но Глеб понял иначе:
— Конечно, кто я такой, чтобы со мной делиться такими вещами? Так, случайное курортное развлечение.
Это было как минимум несправедливо, потому что я рассказала ему немало других вещей, о которых не знал почти никто. Или даже вообще никто. А много ли он говорил мне о себе? Если не считать пафосных заявлений о том, что он беспринципная сволочь, которую ненавидят женщины. Лучше было бы промолчать, но я не удержалась и озвучила эту мысль. И сразу же огребла:
— А ты меня спрашивала? Тебе хоть что-то было интересно обо мне? Мы были рядом круглые сутки. Я тебе что-то рассказывал, задавал вопросы, ты отвечала. Иногда сама говорила о себе. Но я как будто тебя вообще не интересовал. Ты даже не удосужилась узнать, женат ли я. Просто сделала какой-то свой вывод. Знаешь, Ника, я уже привык, что бабам от меня нужны две вещи. Деньги и секс. Но тебе, судя по карте, и деньги-то не очень были нужны. Если учесть, что за все время ты купила трехкопеечный купальник, ночнушку с бабочками и назло мне разок поела в «Леуте».
— Так ты для этого мне карту дал? — усмехнулась я. — Чтобы проверить, насколько я алчная тварь?
— Это было последним пунктом в списке резонов. Вообще-то я ее тебе дал, чтобы ты купила себе все, что нужно. И еще потому, что я плохо умею делать подарки. Если б ты знала, как больно было думать, что тебе от меня нужен только секс — да и то до последнего времени ты этого адски стеснялась.
В этом была даже не ирония, а какая-то подлая насмешка. Все было не так. Совершенно не так. Но… он ведь не мог читать мои мысли. И, если подумать, выглядело все… да, очень похоже на то. Я действительно больше молчала и мало о чем его спрашивала. Ждала, что расскажет что-то сам. Почему? Да потому что элементарно разучилась спрашивать — когда мы жили с Андреем, это было слишком чревато.
Деньги? Секс? Ну да, все так. Я всегда любила красивые вещи, подарки, сюрпризы, к чему притворяться. И секс, как выяснилось, значил для меня намного больше, чем я могла предполагать. Но… Это была лишь малая толика того, чего я хотела от Глеба.
Я хотела его всего. Без остатка. Его прошлое, настоящее и будущее. Родных и друзей. Рабочие проблемы и победы. Хотела вместе радоваться и огорчаться. Смеяться и ругаться. Ссориться и мириться. Вместе спать, есть, гулять и смотреть телевизор. Давать ему таблетки от простуды, варить борщи и покупать страшные белые трусы. Вместе состариться. Смотреть на лысого, пузатого, вредного деда и видеть его таким, каким увидела впервые. Дети? Об этом я старалась не думать — но да, я бы хотела родить ему детей.
Я могла хотеть чего угодно — но это не имело никакого значения…
Глеб осторожно повернулся на бок, поморщился.
— Я говорил себе, что был таким же, как ты. И моя мать была такой же. Что-то такое испуганное, сидящее в своей раковине. Ей было всего тридцать четыре, когда отец умер, а казалось, что хорошо за сорок. Все думали, что она несчастная, горем убитая вдова. А она просто разучилась жить и чему-то радоваться. Боялась всего — и себя особенно. И все-таки нашла в себе силы из всего этого выбраться. Хотя Тойво поначалу с ней было очень непросто. Ты похожа на нее, Ника, и это мне тоже в тебе нравится.
Я наклонилась к нему и поцеловала. Его губы были сжаты — твердые, напряженные. И все-таки они дрогнули, ответили мне.
— Ника… — прошептал он, коснувшись пальцами моей щеки.
— Глеб, ты мне нужен, — сказала я. — Очень нужен. Я хочу быть с тобой.
Он молчал, и я поняла, что все бесполезно. Он принял решение, и теперь можно говорить что угодно, это не поможет. И все-таки я сделала еще одну попытку.
— Глеб, все это было очень давно. Да, я его любила. Но его больше нет, а ты — жив. Хотя вчера я подумала, что потеряла и тебя тоже.
— Прости, Ника, но я не уверен, что готов соревноваться с призраком.
— Что ты несешь? — застонала я. — С чего вдруг тебе нужно с ним соревноваться?
— Каждый раз, когда у нас что-то будет не так, ты будешь меня сравнивать с ним. Одно дело с бывшим — это реальный человек, и я могу быть для тебя лучше, чем он. Но умерший всегда будет в поднебесье. Во всех смыслах. Я не хочу быть его заместителем.
— Глеб, ну это же глупо! Миллионы людей теряют любимых и находят другую любовь. Не хуже, не лучше — другую.
— Да, — кивнул он. — Но не все через десять лет называют эту другую любовь именем умершего… Я не знаю, что мне делать, Ника.
Открылась дверь, в палату вошла усатая медсестра в голубой униформе и вежливо, но твердо попросила меня на выход.
Все, что я могла сказать, прозвучало бы жалко. И совершенно бессмысленно. Я встала, наклонилась и поцеловала его — еще раз, последний. Он был прав — совсем не так мы должны были попрощаться.
— Когда будешь в Питере… если захочешь… позвони, — уже выходя, сказала я, ненавидя себя за эти слова, которые вовсе не собиралась говорить. Сказала и тут же закрыла за собой дверь. Чтобы не слышать, что он ответит. И не видеть его лица.
Вот теперь можно было плакать, никого не стесняясь. Больница — как вокзал, здесь никого этим не удивишь. Только посмотрят сочувственно. Выйдя на крыльцо, я достала из сумки пудреницу, посмотрела в зеркало… да… лучше бы не смотрела.
Бранко мигнул со стоянки дальним светом, и я пошла к машине. Взглянув на меня, он молча достал из бардачка упаковку бумажных носовых платков и бросил мне на колени. Я достала платок и громко высморкалась, нисколько не беспокоясь о том, как выгляжу. Бранко, рядом с которым я еще пару дней назад испытывала постоянное чувство неловкости, вдруг стал почти родным.
