Воспарить к небесам (ЛП) - Эшли Кристен (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
У меня также было чувство, что я действительно должна попрощаться с Микки.
— Я помогу положить этому конец и пожелаю спокойной ночи, — предложила я.
— Хорошо, дорогая, созвонимся завтра.
— Обязательно, Микки. Будь начеку.
— Всегда, — ответил он. — До скорого, Эми.
— До скорого, дорогой.
Мы отключились, и я уставилась на незажженный камин.
Не уменьшай своих заслуг, которые тебе причитаются.
Нельзя было отрицать, что их дядя Лори помог, позвонив и поделившись своим мнением, что им нужно вести себя прилично.
Но Микки был прав.
В основном это была я.
Я участвовала в битве всей моей жизни с самыми важными ставками.
И я победила.
С этой мыслью, чувствуя, что я взмываю вверх по другой причине, я встала и подошла к кровати. Я положила телефон на тумбочку и отправилась в ванную. Я приготовилась ко сну, выключила свет и скользнула под одеяло.
И с легкостью заснула.
*****
Я сидела за кухонным столом с ноутбуком, когда заметила какое-то движение.
Я подняла глаза и увидела, как бредет Оден в темно-синей футболке, плотно облегающей его широкую (и становившуюся все шире) грудь, и свободных клетчатых пижамных штанах.
— Эй, малыш, — позвала я. — Хочешь позавтракать?
— Да, мам, — ответил он, направляясь ко мне, все еще выглядя сонным. Наполовину мальчик. Наполовину мужчина. Все это мой сын. — Вафли? — спросил он, остановившись в конце стола.
— Конечно, — ответила я, оторвавшись от ноутбука и повернувшись к кухне.
Было воскресное утро.
Наша суббота была так же хороша, если не лучше, чем вечер пятницы.
Я познакомилась с Полли и ее матерью Шерри, когда они приехали на экскурсию в Голубой Утес.
Шерри мне понравилась безоговорочно. Она была из тех людей, кто, как я узнала, составлял большую часть Магдалены. Приятная, открытая и дружелюбная. Мы сразу же поладили.
Жаль, что не могу сказать того же самого о Полли.
Она была милой крошкой, не такой хорошенькой, как моя дочь, но все же очень привлекательной.
Но вокруг нее витала аура, заставляющая меня нервничать.
Тщеславие. Высокомерие.
И учитывая мое детство, я могла бы распознать ее тщеславие и высокомерие с двадцати шагов.
Кроме того, было ясно, что она — королева, а моя дочь — ее фаворитка. Она не обращалась так с Пиппой открыто, но это все равно было ясно.
Возможно, Олимпии она и нравилась, но я подозревала, что Полли занимала в школе какой-то статус, к которому Пиппа хотела быть поближе, и поэтому она служила своей королеве.
Мне было неприятно так думать о Полли, особенно учитывая, что Шерри оказалась настолько милой. Я также была обеспокоена тем, что видела схожие чувства у Пиппы.
И мне не стало лучше, когда, общаясь с девочками, Оден, открыто не желал находиться в присутствии Полли, и явно пытался скрыть свою неприязнь к ней.
Во время их визита мы все решили пойти пообедать, а Оден не захотел к нам присоединяться (потому что он был подростком, а не потому, что ему не нравилась Полли). Он встречался со своими друзьями, и мне понравилось проводить время с Шерри, но, увы, Полли только укрепила мое мнение о ней.
Во-первых, она была откровенно язвительна по отношению к окружающим (в основном к женщинам, их прическам, одежде, всему, что она могла заметить и сказать что-то плохое).
Шерри пыталась ее осаждать, но не прилагая к этому особых усилий, вероятно, потому, что не хотела смущать дочь, отчитывая ее перед подругой и ее мамой.
И более того, Полли почти ко всему относилась негативно: еда, температура в ресторане, обслуживание.
После того, как мы расстались, я решила, что в моих усилиях по возмещению ущерба слишком рано поднимать эту тему с дочерью, поэтому я ничего не сказала.
Я не сделала этого и в надежде, что она сама во всем разберется. Она была хорошим ребенком. Очень умным. В Ла-Хойе у нее были хорошие друзья, они были близки, дружили долгое время, и все были замечательными детьми. Она провела в Магдалине некоторое время, но для нее это все еще оставалось новым местом, где ей предстояло найти свой путь, и теперь, она делала это в свой первый год в средней школе.
Я просто должна верить, что путь, который она изберет, окажется правильным.
Мы вернулись, устроили семейный ужин, и вечером я отпустила их с друзьями.
Вернувшись домой, Пиппа постучала в дверь моей комнаты и крикнула:
— Мама! Я вернулась!
А я ответила:
— Хорошо. Надеюсь, вам было весело!
На что она ответила:
— Да! Спокойной ночи.
Оден не постучал в мою дверь, но я не ложилась спать, пока он не вернулся домой.
Сейчас было утро, и, если не считать Полли, выходные удались на славу, а я все еще парила.
— Что это? — спросил Оден.
Я отвернулась от приготовления теста для блинов и увидела, что он смотрит на мой ноутбук.
— Просто провожу кое-какие исследования по возможному сбору средств, о котором подумываю, — сказала я ему.
Это была чистая правда.
Однако тонкость заключалась в том, что я пыталась найти то, что, по моему мнению, было легко найти, хотя я никогда не искала ничего подобного. Вся информация находилась в государственных архивах. Финансовые счета города Магдалены.
Я не знала, что мною движет, и смогу ли понять, что нашла это, когда найду.
И все же я хотела знать, какую сумму выделяют пожарным.
В городе было чисто. Кросс-стрит и набережную украшали цветы. Декорации на Четвертое июля использовались несдержанно, но выглядели привлекательно. Дороги были хорошие. В городе действовал небольшой полицейский участок по своему возрасту, размеру и старинному зданию, напоминавший пожарную часть. Была обширная программа переработки отходов.
Но в этом городе водились деньги. Недвижимость на прибрежье, которая, как я знала по опыту, стоила очень дорого. Бизнес в магазинах, крайне недешевых, процветал, потому что кто-то регулярно им покровительствовал. Рестораны были очень хороши.
Каждый платил налоги, и только с налогом на имущество из бюджета должно было выделяться денег больше, чем на цветы, праздничные украшения, приличные дороги (которые, возможно, вообще не были заслугой города, а относились к округу или даже штату), переработку отходов и чистоту улиц.
— То, что ты сделала для этих мальчишек-боксеров, было круто.
Мои мысли о финансах города вылетели в окно, когда я устремила взгляд к сыну.
Голос у него был странный.
Не заспанный.
Печальный.
Когда я поймала его взгляд, то увидела в нем отражение его тона и почувствовала, как сжалось сердце.
— Мой друг Джо и его младший брат, оба состоят в этой лиге, хотя Джо входит в группу постарше. Но семья Джо не купается в деньгах. Они не могут позволить себе перчатки, шорты и все остальное, что им нужно. Думаю, так же как и в борьбе, не весело надевать потный шлем после сотни других парней пользовавшихся им до тебя, даже если он чистый.
Я посмотрела на сына, чувствуя себя очень хорошо, но ничего не сказала.
— Джо был в полном восторге, что ты собрала столько денег. Ему это нравится. Боксировать. Он в лиге уже пять лет. Говорит, что в этом году, с этими деньгами, он станет лучшим.
— Ну, сейчас я чувствую себя еще счастливее, чем прежде, — ответила я.
— Это было круто, — тихо повторил он.
Вместо того чтобы заплакать, я нежно ему улыбнулась.
— Я вел себя как мудак, — прошептал он.
Наш разговор зашел о том, чего я не хотела, чтобы сын касался.
У меня защипало в носу, и я прошептала в ответ:
— Оден. Не надо.
— Если подумать, у тебя были на то причины, — сказал он.
— Да, — согласилась я. — Но я должна была защитить вас от этого.
— Наверное, — пробормотал он неубедительно.
Я придвинулась ближе к нему и заявила:
— Мы все двигаемся дальше. С прошлым покончено. Оно позади. Сейчас — это сейчас. И сейчас хорошо. Так что давай не останавливаться на достигнутом, дорогой.
