Дикарь (ЛП) - Шеридан Миа (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗
- И что же он сделал?- спросила она.
- Он мёртв, мэм.
Она встретилась с Марком взглядом, хотя и не выглядела шокированной.
- Да, - просто сказала она, - это к лучшему.
- Вы можете рассказать мне о докторе Дрисколле? Как вы познакомились с ним?
Она вздохнула, печаль отразилась на её морщинистом, но приятном лице.
- Он был моим соседом, как вы и сказали. Я мало его знала, только то, что он работает на Правительство. Я приехала из Боснии в девяностые годы, во время войны. Моя семья пыталась приехать, но они… - Она замолчала на мгновение, и Марк подождал, пока она продолжит. - Они не могли…
Марк не просил её вдаваться в подробности, он мог представить себе причины, по которым её семья столкнулась с трудностями при попытке эмигрировать. Бумажная волокита… задержки… нехватка денег… Марку было интересно, как ей удалось, но это не имело значения для расследования, и он не стал проявлять любопытства.
- Я пошла к доктору Дрисколлу и спросила, может ли он мне помочь, раз уж он работает на Правительство. Сначала он говорит, что не может помочь. Потом возвращается и говорит, что сможет помочь, если я соглашусь на его работу, буду следовать правилам и никому об этом не расскажу.
- Что это была за работа, мэм? - спросил Марк с упавшим сердцем, полагая, что уже знает, что она собирается сказать.
- Заботиться о ребёнке. Воспитывать его до тех пор, пока доктор Дрисколл не будет готов тренировать его.
«Тренировать?»
Марк ожидал, что она скажет о воспитании, особенном обучении ребенка, но не о… тренировках. Он вспомнил о странном интересе Дрисколла к спартанцам и нахмурился.
- Тренировать каким образом?
- Он не говорил. Он просто сказал, что я не должна нянчиться с мальчиком, иначе окажу мальчику плохую услугу. Он велел мне кормить мальчика и заботиться о нём, но не более того. Не балуй его, - повторила она слова Дрисколла. - Это очень важно. Это хороший, правильный путь.
- И в обмен на это он обещал помочь перевести сюда вашу семью?
Миссис Кавазович кивнула.
- Да, и получить мне визу, чтобы я могла здесь работать. Я плету кружева и продаю их в маленькие магазинчики. Теперь и через интернет тоже, но не так много, так как руки уже не так хорошо работают.
Марк взглянул на её скрюченные руки, сцепленные на коленях, на побелевшие костяшки пальцев.
- Я… понимаю. И он платил за то, что вы ухаживали за мальчиком?
- Он оплачивал только расходы.
- И он организовал переезд вашей семьи?
Она покачала головой и отвернулась.
- В конце концов, он не смог этого сделать. Позже я узнала, что они погибли на войне.
- Мне очень жаль.
Она не обратила внимания на его слова, однако Марк заметил, как напряглись её плечи.
- Но я получила свои документы. Теперь я гражданка США.
- Значит, вы растили этого мальчика, пока ему не исполнилось, сколько лет?
- Семь, почти восемь.
- А потом Дрисколл взял его с собой, чтобы начать тренировки?
- Да, - ответила она прерывающимся голосом. Она не проливала слёз, говоря о семье, убитой на родине, но её глаза заблестели, стоило ей заговорить о мальчике.
- Вы не знаете, работал ли Дрисколл с кем-нибудь ещё?
Она покачала головой.
- Нет. Ни с кем больше.
- Вы имеет хоть малейшее представление о том, что из себя представляли эти так называемые тренировки?
- Нет, не знаю. Доктор Дрисколл пришел сюда однажды ночью, когда мальчик спал. Я пыталась остановить его. Я… не хотела его отпускать. Я сказала, что воспитаю его, но Дрисколл оттолкнул меня. Сказал, что аннулирует мою рабочую визу. Я бы голодала без работы. И без семьи. - Она опустила голову. - Он дал мальчику лекарство, чтобы тот не проснулся, а потом забрал с собой.
Выражение её лица было таким потерянным, что Марк не мог не почувствовать укол сочувствия к пожилой женщине, сидящей перед ним. Она в чужой стране. Без родных. И живет наедине с ужасным выбором, который сделала от отчаяния. Она не знала, что стало с мальчиком, которого она, очевидно, полюбила, хотя ей и было приказано этого не делать.
- Вы знаете, что случилось с мальчиком? - спросила она, не глядя Марку в глаза, её тело было напряжено и неподвижно, будто она затаила дыхание, ожидая ответа.
- Он жив. У него было очень суровое воспитание, как вы, вероятно, и предполагали. Но он выжил. Он очень сильный.
Она кивнула, и слезинка скатилась по её морщинистой щеке.
- Да. Сильный. Вот почему я назвала его Джек. Это значит сильный на моем языке. - Она остановилась на мгновение, очевидно, собираясь с мыслями. - Он очень умный мальчик. Хороший мальчик. - Когда она это сказала, на её лице отразилось выражение гордости. – Дрисколл говорил, что скоро построит хороший дом, чтобы вырастить Джека. Говорил, что школы не нужно – она только помешает будущим тренировкам. Но я учила мальчика читать и считать по-английски. Велела ему говорить не как я, а как телевизор. Он очень умный и быстро учился. Я говорила, что слова очень важны. Я пыталась научить его всему, что могла, с помощью книг, как завязывать узлы и строить, укреплять разные вещи. То, что я думала, ему поможет. И я заставляла его оставаться на улице по многу часов каждый день, чтобы он лазил по деревьям и строил крепости, и становился ещё сильнее. Я старалась… дать ему всё, что могу.
