Экзотические птицы - Степановская Ирина (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
«Наукам, видимо, не обучен», — подумал про него Барашков.
— Я это… — начал мужчина, подходя к Мышкиному столу, — пришел узнать, что делать-то дальше с моей супругой! Она как головой-то билась об стенку, так и бьется! — Он оглянулся на Барашкова, пытаясь понять, в курсе ли он описываемых событий и может ли как-нибудь повлиять на лечение. Аркадий понимал, что ему лучше выйти, но больно уж хотелось посмотреть, как будет выкручиваться Маша. Он скрестил руки на груди, а кисти, чтобы не чесались, зажал теперь под мышками.
— Вы пришли? Очень хорошо. Я как раз хотела с вами поговорить, — серьезно сказала Мышка и стала перебирать, лежащие перед ней листы. — Вот документы, — сказала она, подавая человеку бумаги. — Заключения консультантов и данные специальных исследований, показывающие, какая работа была проведена нами для обследования вашей жены. За неделю ее посмотрели четверо разных специалистов — профессоров и докторов наук, от невропатолога до окулиста. Вот результаты шести специальных исследований от состояния сосудов головы до компьютерной томографии.
Мужчина вертел в руках бумаги, не зная, что с ними делать, куда их положить.
— Ни один врач из тех, которые осматривали вашу жену, — Маша научилась быть предельно корректна в формулировках, — не обнаружил патологии, которая могла бы вызвать у нее головные боли такой интенсивности.
Мужчина, чье лицо от мудреных Машиных слов приняло сонное выражение, встрепенулся и перебил Машу:
— Вы чё это, хотите сказать, что она симулянтка, что ли? Да не может быть! Мы уже одиннадцать лет вместе живем, и никогда она таких номеров не выкидывала, чтобы головой об стенку биться! А были и потруднее времена! И бабок у нас тогда не было, и чуть не на вокзале ночевали…
— Я вовсе не хочу сказать, что ваша жена симулянтка! Ни в коем случае, — подняла вверх обе маленькие ручки Маша. Барашков заметил, что большой и указательный пальцы на одной были выпачканы шоколадом.
— А чё тогда? — заколготился мужик. — Еще бабки нужны, так я дам! — И он полез в карман за бумажником.
— Выслушайте меня! — Мышка встала из-за стола и попыталась усадить мужчину в кресло, но он не хотел усаживаться. Ему, видимо, казалось, что стоя он лучше владеет ситуацией. — Выслушайте меня! — повторила Маша и осталась стоять рядом с ним. Ее макушка доставала ему ровно до подмышек, и поэтому ей пришлось задрать голову. — Я хочу вам предложить консультацию хорошего психиатра! — Мужик приоткрыл рот, а Маша поспешно затолкала ему туда новую информацию. — И я не могу исключить, что вашу жену, возможно, придется перевести от нас в специализированное лечебное учреждение. — На слове «специализированное» Маша сделала акцент.
— Это вы чё же, хотите сказать, что жена моя с катушек спрыгнула?! — Мужчина наклонился над Машей и сжал кулаки. Барашков подумал, что от его присутствия здесь может быть польза, и тоже встал.
— Спокойно, спокойно! — низким протяжным голосом произнес он и стал подходить к мужику сзади.
— Да спокоен я, отвали! — небрежно махнул тот на Барашкова и выпрямился, показывая, что он пришел сюда за делом, а не за дракой. — Нет уж, — сказал он Маше. — Я не согласен в специализированное. Давайте еще попробуем полечить! Денег сколько надо — столько дам! А так чего, так каждого, у кого голова трещит, можно в психушку упрятать!
— Да мы вовсе не хотим ее туда прятать! — попробовала вставить свое слово Маша, — И в конце концов, истерия — тоже болезнь!
— Не истеричка она, я-то знаю! Она еще посильнее меня будет. — Мужчина продолжал гнуть свое, взволнованно размахивая руками. — Ну посмотрели ее профессора, — он будто рубил толстой ладонью воздух, — так ведь не лечили же еще! Пусть лечат! А то сразу в психушку! Туда всегда можно успеть!
— Так ведь профессора сделали назначения, мы их выполняли, но значительного улучшения, надо признаться, не наступило! — пыталась объяснить ему Маша.
— Щас не наступило, может, потом наступит! Может, ладо месяц полечить, а не неделю! За неделю что можно сделать? За неделю кошка котят и то не родит, ведь правильно?
Маша поняла, что мужика убедить на этом этапе невозможно. Отчасти она даже позавидовала этой больной. Муж-то ее, оказывается, любит! Не хочет в психушку отдавать! Она вздохнула.
— Хорошо. — Маша приняла кроткий вид, будто бы под давлением обстоятельств. — Давайте оставим вашу жену у нас еще на неделю, на две. Будем лечить. Но имейте в виду, я вам объяснила, что результата может и не быть. Вы тогда не будете на нас в претензии?
— Да не буду, не буду я в претензии! Надо же что-то делать! — облегченно ответил мужик и опять полез за бумажником. — В районную ходить — бесполезно. В неврологической лежали — то же самое. Еще в какой-то лежали — без результата. Только до ЦКБ не дошли. Ну, если не получится здесь, туда останется ехать! Или за границу!
Маша быстро выписала ему счет и отправила в кассу. Разговоры с больными всегда утомляли ее. Кроме того, она подозревала, что уже опаздывает на свидание к Тане.
— Вы остаетесь дежурить сегодня с Валентиной Николаевной? — уточнила она у Барашкова.
— Как договорились, — ответил он.
Мужчина взял счет и ушел. Барашков тоже поднялся.
— Я не понял, зачем ты хочешь выпихнуть ее из отделения? Пусть бы лежала, он ведь будет бабки платить?
Маша сняла свой халат, подумала и достала из шкафа костюм. Как у многих деловых леди, в ее кабинете теперь был гардероб, в котором висела одежда на все случаи жизни, если не было времени заехать домой, чтобы переодеться.
— Все больные спрашивают, что это за стук в отделении? — пояснила она. — Приходится выкручиваться, говорить всякую ерунду. А правду сказать нельзя. Если пациентка больна, а мы ей не помогаем, значит, мы плохие врачи и от нас надо бежать. Если мы не можем помочь, потому что она лежит не по профилю, значит, от нас тоже надо бежать, потому что бог знает что могут выкинуть люди в реактивном состоянии… А нам, кстати, потом придется за это отвечать.
Выразительно посмотрев на Барашкова, мол, не худо бы вам тоже уже уйти, Маша стала освобождать костюм из полиэтиленового плена. Новая этикетка, болтающаяся на нем, ясно давала понять, что она собирается надеть этот костюм впервые.
Аркадий, увидев, какая серо-голубая красота скрывается за упаковочным мешком, присвистнул от восхищения:
— Где такую вещицу оторвала?
— Отец привез, — скромно ответила Маша. — На днях вернулся из командировки.
— Сразу видно, не турецкий пошив! — покачал головой Аркадий. Ему очень хотелось рассмотреть костюмчик поближе, пощупать руками. «Вот бы Людке купить, — подумал он, — ей бы такой цвет пошел!»
Мышка, поняв, что от прежних привычек Барашкову не избавиться и он не видит ничего особенного в том, что она будет переодеваться при нем, как это они всегда делали раньше в тесной ординаторской, со вздохом ушла за ширму. Аркадий, уже забыв, что жена не велела ему есть сладкое, выбрал из коробки конфету побольше и рассеянно засунул в рот.
— Какая погода на улице? — из-за ширмы крикнула Мышка.
— Дождь кончился. С утра было солнце, — сказал Аркадий, подавляя страшное урчание в животе. Так его желудок ответил на шоколад. — Что тогда, что теперь, пожрать толком все равно некогда! — философски-страдальчески заметил он. — А где твой любимчик? — спросил он Машу, чтобы перекрыть звуком голоса трели в животе. — Что-то он сегодня тише воды ниже травы.
— Смотрит больных, утрясает вопрос с палатой для того пациента, которой должен был поступить, — ответила Мышка. — А вы могли бы быть с ним повежливее. Не каждый же может без привычки спокойно переносить ваши высказывания! Барашков уже собрался ответить подобающе случаю, но Маша с деловым видом вышла из-за ширмы и взяла сумку.
— Ну, мне пора!
— Какой костюм! — еще раз округлил глаза Барашков. Мышка почувствовала, как в ее сердце вошла игла. Хам все-таки этот Аркадий! Что, не мог найти других слов? А она-то сейчас между делом собралась заглянуть к Дорну в кабинет, попрощаться.
