Что осталось за кадром - Патни Мэри Джо (читаем книги .TXT) 📗
Он удивленно смотрел на нее, все еще стоя на коленях. Рейн ждала, наматывая на указательный палец длинную прядь.
– Ты не будешь сильно возражать, если я останусь тут поработать? Я буду держаться от тебя подальше. Ты даже ничего не заметишь. Специалисты, которые будут устанавливать оборудование, разместятся в доме для рабочих.
При всем ее актерском таланте он видел ее насквозь.
– Ты устроила это, поскольку боишься оставлять меня одного?
– Это главная причина, – призналась она, немного разочарованная. – Но кроме того, мне действительно не хочется возвращаться в город.
Он нахмурился, раздираемый противоречиями. Ему меньше всего хотелось снова возвращаться к Джону Рандаллу. И для Рейни будет лучше, если она вернется к привычной жизни.
Хотя если быть честным с самим собой – а в эти дни он не мог быть другим, – ему нравилось, что она рядом. Она единственная, кто понимает, почему он находится в таком состоянии, и достаточно мудра, чтобы не докучать ему вопросами.
– В доме для рабочих нет кондиционера. Лучше устроить их в двух пустых спальнях.
Ее лицо просияло.
– Значит, ты не возражаешь?
– Да, я не против, но надеюсь, что мне не придется увидеть ни кадра из этого фильма. И потом, мне приятно, когда ты рядом. Только… не рассчитывай, что…
– Не буду, – мягко пообещала она.
Он заглянул в ее прекрасные глаза – казалось, они вобрали в себя всю синеву неба Нью-Мексико – и сказал себе, что нужно поговорить с адвокатом и возобновить дело о разводе.
Но не сейчас.
Глава 36
Рейн потянулась и, зевнув, проговорила:
– Время ленча, Ева. А потом я немножко вздремну. Не представляю, как профессиональным монтажерам удается сохранять спокойствие. Эта работа выжимает из тебя все соки…
– Нам приходится сидеть часами, и, чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на мою отнюдь не хрупкую фигуру, – со смехом согласилась Ева. – Поешь и приляг. Я позвоню тебе часа через два. А пока схожу куда-нибудь перекусить, чтобы потом с новыми силами продолжить работу. Хочу посмотреть все три версии сцены прощания, чтобы мы могли выбрать лучший вариант.
– Спасибо. Тогда и поговорим.
Рейн повесила трубку, встала и потерла виски. Монтаж фильма, осуществляемый через компьютерную связь, проходил успешно, но эта работа требовала максимальной концентрации. Маркус оказался прав, настояв, чтобы Рейн следила за каждым шагом работы. Каким бы опытным специалистом своего дела ни была Ева Яньес, одному Богу известно, насколько важны в кино мельчайшие детали. Монтаж – ничто без деталей.
С тех пор как две недели назад приехали специалисты от Маркуса, установили аппаратуру и научили Рейни, как ею пользоваться, она корпела над проектом от зари до зари. Присутствие чужих людей в доме не раздражало Кензи. Он брал лошадь и уезжал в горы, чтобы не встречаться с ними.
Она подошла к окну и посмотрела на вершину холма. Лабиринт не был виден из дома, но она знала, что именно там работает Кензи. Он был увлечен своим делом не менее, чем она своим.
Как только компьютеры были установлены, он нашел в Интернете описание лабиринта и инструкцию, как его строить. Прежде всего следовало выровнять участок земли, затем с помощью толченого мела наметить концентрические круги будущего лабиринта. Теперь он был занят тем, что укладывал каждую плитку в основание из песка для большей прочности, представляя, как он будет ходить по этой тропе.
Они встречались только утром за завтраком и вечером за ужином. Он держался подчеркнуто вежливо, и со стороны они больше походили на чужих людей, чем на мужа и жену. Разговоры, если они вообще возникали, никогда не касались существенных тем. Она вела себя так, как советовал Маркус, изображая кошечку, тихую и нетребовательную, надеясь, что ее присутствие ему на пользу. Но постоянно ощущала глубокую печаль.
Может, он обрадуется, если она навестит его и принесет ему еду? Видимо, он так заработался, что забыл о ленче. Она собрала сумку с провизией и, выйдя из дома, начала подниматься на холм.
Стоя на коленях, Кензи укладывал плитку под внимательным взглядом Хэмбони. Оба подняли глаза, когда появилась Рейн.
– Привет! – воскликнула она, одаривая Кензи широкой улыбкой. – Я подумала, что тебе будет приятно перекусить на воздухе.
– Спасибо. Очень кстати. – Кензи встал, потянулся, расправляя затекшие мышцы. Он похудел, хотя у него никогда не было ни грамма лишнего жира, но сейчас он выглядел лучше, особенно когда глаза прятались за темными очками. Его кожа приобрела красивый загар, а борода отливала рыжиной и была светлее, чем волосы на голове, которые сильно отросли за это время. Еще немного – и он сможет играть жителя гор, не прибегая к гриму.
Она не поднималась сюда несколько дней и была удивлена, как много он успел сделать. Концентрические круги сходились к центру и были почти готовы.
– Ты быстро работаешь. Когда думаешь закончить?
– Или сегодня к вечеру, или завтра утром.
– А чем собираешься заняться потом?
– Нужно благоустроить территорию вокруг лабиринта. Передвинуть камни вокруг и посадить кусты, которые могли бы служить естественным ограждением. – Взяв полотенце, он вытер пот с лица. Его руки огрубели и потемнели от тяжелой работы, но их форма все равно оставалась прекрасной.
Беря у Рейни высокий стакан свежего холодного лимонада, приготовленного Альмой, он исподлобья взглянул на нее.
– А как продвигается твоя работа?
– Очень хорошо. – Она постелила яркую вышитую скатерть на большом плоском камне высотой как раз с низкий стол. Затем разложила столовые приборы, поставила вместительную керамическую миску с салатом из бобов и пару сандвичей: пита с помидорами, зеленым салатом и куриным мясом, запеченным на гриле. – Компьютер – это настоящее чудо, он открывает грандиозные возможности. Мы запросто можем оперировать разными сценами, дублями, оптическими эффектами, но вместе с тем это ставит тебя перед поистине чудовищным выбором. Хорошо, что мне с самого начала было ясно, о чем я хочу снять этот фильм, иначе я сошла бы с ума, не в состоянии найти нужный вариант. Но и сейчас чертовски трудно добиться того, чтобы фильм соответствовал моей задумке.
– «История – это все», – любил повторять Тревор.
Она положила себе на тарелку немного салата из бобов.
– Что представлял собой Тревор, кроме того, что был хорошим учителем?
Лицо Кензи стало непроницаемым.
– Это был удивительный человек. Но к великому сожалению, он все время разрывался между представлением о прекрасном и пагубной страстью, преодолеть которую был не в силах.
Она метнула на него быстрый взгляд.
– Ты говорил, что у вас никогда не было физического контакта.
– Да, не было. – Он отвернулся, ясно показывая, что больше не хочет говорить об этом.
Она сменила тему:
– Когда ты идешь по лабиринту, то ощущаешь прилив энергии, приближаясь к центру?
– Я еще не ходил по нему. – Откусив сандвич, он задумчиво жевал, прежде чем продолжить. – Я подожду, пока не закончу.
– Почему? Когда на земле уже выложен контур, ты мог бы ходить хотя бы раз в день.
– Это… трудно объяснить… – сказал он задумчиво. – Надеюсь, что чем больше я оттягиваю этот момент, тем сильнее будет желаемый эффект, когда я закончу. О Господи, мне так необходим покой!
Она отложила сандвич, насторожившись.
– Кензи, я не уверена, что нам следует ограничиться лабиринтом. Может быть, стоит подумать о более сильных методах?
Он помрачнел.
– По всей вероятности, ты обсуждала это с Маркусом? Не засунуть ли меня в дорогую клинику, где высокооплачиваемые доктора станут пичкать меня транквилизаторами?
– Маркус как-то предложил нечто подобное, но я сказала, что только через мой труп. – Она жадно глотала лимонад, чувствуя, как внезапно пересохло в горле. – Никаких лекарств, никаких действий без твоего согласия. Но есть же нечто среднее между ничегонеделанием и лечением в дорогой психиатрической клинике?
