Дела житейские - Макмиллан Терри (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
— Фрэнклин, теперь больно.
Он взял карандаш и записал. Часы показывали десять двадцать. Время совсем не двигалось, что ли?
— Наверное, надо позвонить врачу, Фрэнклин.
— Прошло всего три часа, малыш. Еще рано. Лежи тихо и не напрягайся.
Так я и сделала, но на этот раз схватки стали ощутимее. Стоило мне задремать, как очередная схватка будила меня, и я вцеплялась во Фрэнклина.
— Похоже, схватки пошли вовсю, а, бэби? — спросил он, не выпуская из рук свой чертов карандаш.
Он положил ногу на ногу, и у него еще хватало хладнокровия вставать и переключать каналы.
Я не могла ответить ему, даже если бы захотела, — так сильно стиснула зубы. Вскоре я снова впала в дремоту, и снова проснулась от схватки. Вырвав листок у него из рук, я попыталась подсчитать, сколько всего у меня было схваток, но в этот момент меня скрутило. Я заплакала. Фрэнклин все писал, а я лила слезы. Схватки повторялись каждые десять минут. В час ночи Фрэнклин позвонил доктору и сообщил ему обо всем.
— Когда будут каждые пять минут? Ясно. Ладно.
— Что он сказал — я могу ехать?
— Нет, до пяти утра должны повторяться схватки каждые пять минут. Вот тогда я тебя и отвезу.
— Это будет еще так долго?
— Так сказал врач, Зора.
Я снова откинулась на подушку, но скоро схватки стали невыносимыми в полном смысле слова. Будто кто-то рвал меня на части. Тут, кажется, я и поняла, что больше не буду рожать и за миллион долларов.
— Поехали, малыш, пора.
— Что? Который час?
— Без четверти пять.
— Да быть не может!
Но время действительно пришло: листок Фрэнклина был исписан с двух сторон. Глаза у него были красные, он, видно, и глаз не сомкнул. Мне стало жаль его. Я села на кровати, хотя не думала, что смогу.
— Как мы доберемся?
— Внизу ждет такси.
— А где моя сумка? И мне надо принять душ. От меня несет. А на голове что делается!
— Сумка у двери. А если хочешь, чтоб я попросил водителя подождать, пока ты помоешься и причешешься, так ради Бога.
— Черт побери, Фрэнклин! Ты звонил Джуди?
— Позвоню, когда приедем. Пошли, Зора!
С лестницы мне пришлось сходить очень осторожно, потому что проклятые схватки просто разрывали меня. Господи Боже, и как это женщины умудряются рожать по три, по четыре и по десять раз, вот что хотела бы я знать. Меня так одолевала боль, что я едва сидела в такси. А эти чертовы выбоины, почему никто их не ремонтирует? Я с такой силой сжимала руку Фрэнклина, что она стала мокрой.
— Все в порядке, бэби, — успокаивал он меня. — Ты едешь рожать, а не умирать.
— Заткнись, Фрэнклин! У тебя хоть когда-нибудь был ребенок?
— Еще бы, дважды!
Когда меня обследовали, доктор сказал, что я рожу еще не сейчас.
— Но у меня страшные боли!
— Мы знаем, — откликнулась сестра, — мы знаем. Попробуйте немного походить. Где ваш муж?
— Он вызывает на помощь мою подругу.
— Попросите его принести имбирного эля. Очень помогает.
Имбирного эля? Да эта девица свихнулась. Фрэнклин вернулся и сказал, что Джуди едет сюда. Потом он отправился за содовой для меня, а когда пришел, от него несло, но сейчас я ему даже завидовала: я и сама была бы не прочь выпить. Тут что хочешь выпьешь, лишь бы унялись эти невыносимые боли. Я выпила воды и бросила бутылку. Сестра попросила Фрэнклина походить со мной. И он начал ходить со мной взад-вперед по этому проклятому холлу. Сколько шагов мы сделали, не сосчитать, но каждые несколько минут мне приходилось прислоняться к стене, чтобы не упасть. Нет, с этой болью ничто не может сравниться, ничто!
Джуди появилась около половины седьмого.
— Ну как дела?
Я только взглянула на Джуди, и мне захотелось влепить ей пощечину.
— Пойдем, теперь моя очередь. Помнишь, чему нас учили на курсах?
— Провались все пропадом — и ты и твои курсы!
— Зора, милая, что, правда так плохо?
— Нет, я изнемогаю от блаженства!
— Мне говорили, что так бывает, но не надо на этом зацикливаться.
Шли долгие, как мне казалось, часы.
— Который час? — спросила я.
— Десять, — ответил Фрэнклин.
Теперь я лежала на кушетке, а эта боль все разрывала меня, и, как ни повернись, никуда от нее не денешься. Наконец, появилась сестра, прощупала меня, промерила и спросила:
— Вы идете?
Фрэнклин и Джуди поднялись, отвезли меня на коляске в белую палату и переложили на другую кровать. Тут сестра достала какие-то инструменты, и я спросила, для чего они.
— Для стимуляции. У вас все еще не раскрылась шейка. Мы ускорим это, но боли могут усилиться.
Да куда уж тут усиливаться! Мне было уже на все наплевать, хотела я только одного: чтобы все это поскорее кончилось. Но сестра не врала: боли становились все сильнее и сильнее. Час от часу не легче! Фрэнклин и Джуди присели у меня в ногах и наблюдали за силой моих схваток на экране, который я не могла видеть. Для них это все — вроде непонятной игры. Время от времени Фрэнклин доставал из кармана бутылку и прикладывался.
— Это все из-за тебя! — крикнула я.
Он засмеялся, а Джуди вскочила и подбежала ко мне. А потом, — я даже не успела заметить, как это произошло, — я вдруг натужилась, и кишечник мой изверг содержимое прямо на постель. Вошла сестра и успокоила меня, сказав, что это хорошо. Надо же, подумала я. Только она поменяла простыню, все повторилось. И тут я почувствовала, что мне надо опорожниться еще один раз. Она снова стала менять простыню, но я попросила ее разрешить мне сходить в туалет. Тут вошел доктор, поднял мне ноги и поставил их в нужное положение.
А я ему:
— Пожалуйста, позвольте мне сходить в туалет последний раз.
— Конечно, идите, но можете и здесь. Пусть из вас все выйдет.
— Я не хочу здесь, — бормотала я.
Но хотя все это меня здорово ошарашило, боли были такими невыносимыми, что мне было на все плевать. Ну и ладно, подумала я, ну и получайте. Хотите смотреть — смотрите! Я так поднатужилась, как никогда в жизни. Если б я так же поднатужилась, чтобы родить ребенка, он был бы уже здесь.
— Мы готовы, — сказал доктор.
И я опять поднатужилась. И надо же, как здорово получилось!
Я тут же почувствовала, как из меня что-то вышло, а доктор мне:
— Идет! Тужьтесь, тужьтесь!
— Что идет? — спросила я.
— Голова младенца. Тужьтесь, тужьтесь, сейчас все кончится.
— Вы шутите, — простонала я.
Фрэнклин стоял рядом и смотрел вниз:
— Давай, бэби, давай. Я вижу его! Вижу!
Мне все это казалось какой-то дурацкой шуткой. Мне уже не было больно, но я тужилась изо всех сил. Вдруг все начали кричать, а я почувствовала неимоверное облегчение.
— Поздравляем! Мальчик!
— Что?!
И тут доктор протягивает мне крошечное бледное вопящее существо. В самом деле, мальчик! Я разревелась. Значит, все это ради него? Я вглядывалась в то, что он держал на руках, и если б не Фрэнклин, который стоял между мною и врачом, я бы видела его целиком. Фрэнклин нагнулся и поцеловал меня в губы.
— Спасибо, бэби, спасибо! У нас мальчонка!
— С ним все в порядке? — спросила я.
— Все отлично, — ответила сестра.
В это время доктор что-то со мной делал, а сестра отнесла малыша на весы, чтобы взвесить его, измерить и помыть. Вдруг из меня вышло что-то еще. И хотя я чертовски вымоталась, чувствовала я себя наверху блаженства. Я словно парила в воздухе.
Я тоже поцеловала Фрэнклина, сказав:
— Но это же мальчик!
— Знаю, и я счастлив.
Подошла Джуди, поцеловала меня и пожала мне руку.
— Ты держалась потрясающе, Зора. Просто потрясающе. Мои поздравления!
Я лежала и, не отрываясь, смотрела на крошечное тельце, пока сестра не упаковала малыша в одеяльце и не водрузила на него махонький чепчик, вроде лыжной шапочки, а потом поднесла этот пакет мне.
— Сможете держать его?
— Думаю, смогу.
Я расплылась в улыбке, а сердце готово было выскочить из груди от счастья. Когда она, наконец, вручила малыша мне, я села, положила его на руки, как в люльку, и не спускала глаз с его крошечного морщинистого личика.
