Самое ценное в жизни - Герцик Татьяна Ивановна (версия книг .TXT) 📗
Трубку взял тесть и виновато сказал, чувствуя себя не в своей тарелке:
– Да, они здесь. Но ты не расстраивайся, в первый раз, что ли.
Владимир жестко, будто делая разнос провинившемуся подчиненному, выговорил:
– Не в первый, это точно! Но в последний! Завтра привезу ее вещи, половину уже подготовил. На развод подам по месту жительства бывшей жены, чтобы ей в Охлопково больше не приезжать, не мучиться.
Тесть опешил и схватился за сердце. Такого он от обычно сдержанного и покладистого зятя не ожидал.
– Ну, ты горячку не пори! Ребенок ведь у вас! Одумается она! Приедешь через недельку, и всё образуется. Я с ней сам поговорю!
Владимир категорично опроверг его успокаивающие слова:
– Мне абсолютно всё равно, одумается она или нет. Главное, что мое терпение лопнуло. Баста! И приезжать за ней я не буду, хватит заводного болванчика из меня делать, туда-сюда за ней мотаться.
Сергей Иванович поежился. Он впервые ощутил на себе, что зять на самом деле большой начальник – голос звучал решительно и категорично. Возражать было бесполезно, это он понял сразу. Он давно догадывался, что, если у Владимира лопнет терпение, никакие уговоры не помогут. Так и случилось.
– Надеюсь, в суде тянуть с разводом не станут. Светлана всегда говорила, что хочет жить в родном городе, так что против развода возражать не станет. Чтобы не скучала, куплю ей с дочерью хорошую двухкомнатную квартиру где-нибудь недалеко от вас. Всё. До свидания!
Тесть тупо смотрел на замолчавшую трубку, расстроено пошмыгивая носом и поминая глупую дочь бесполезными злыми словами. Вот ведь дурында! Попался в руки такой мужик, так цени свою удачу, береги его! Домовитый, порядочный, не пьет, ни курит, живи да радуйся! Нет ведь! Все каких-то райских птиц по заграницам себе выискивает! Миллионеров негритянских!
Валентина Николаевна услыхала негромкий разговор и вышла к уныло сидящему на кухне мужу. Тот в сердцах пересказал ей только что происшедший разговор. Она плотнее закуталась в длинный велюровый халат и села рядом, стараясь всё обдумать. Вспомнив прежнее поведение зятя, недоверчиво запротестовала, не поверив, что Владимир всерьез завел разговор о разводе. Так, попугать хотел.
Донельзя взвинченный и расстроенный Сергей Иванович рявкнул, не понижая голоса:
– Не пугает он никого. Капризы нашей дуры его всерьез достали. И слушать он ничего не будет. Отрежет – и всё!
Жена испугалась, но всё равно пыталась найти достойный выход из неприятной ситуации.
– Ну, разве можно так сразу, сплеча, рубить? Ведь можно поговорить по-хорошему.
Муж разозлено пристукнул кулаком по столу.
– По какому по-хорошему? Сколько он еще терпеть это издевательство должен? Сколько живут, она по несколько раз в год от него уходит, в перерывах между санаториями. Если бы не его ангельское терпение, давно бы развелись. Да если бы у меня такая жена была, я бы за ней ни за какие коврижки не поехал. Не хочешь жить нормально – скатертью дорожка! И неизвестно еще, как бы эта коровушка без такого мужа жила!
Приплывшая на крики отца Светлана, вальяжно кутаясь в длинный шелковый пеньюар, яростно вскинулась.
– Прекрасно бы жила! В городе, не в глухомани! И с порядочным человеком!
Отец иронично уточнил, с силой сжав кулаки:
– В твоем понимании порядочный значит богатый? Так ведь и Владимир не беден. Вот сколько стоит этот твой нарядец? Тысяч десять? Так ведь это, извини, половина моей зарплаты, а я по меркам простых-то людей неплохо получаю. К тому же он пообещал тебе с Любой купить неподалеку двухкомнатную квартиру. А это в нашем городе немаленькие деньги. У нас с матерью, например, таких денег нет.
Дочь пренебрежительно передернула плечиками.
– Не надо всех по себе равнять! Другие не жалкие двухкомнатные квартиры покупают, а шикарные коттеджи!
Отец всерьез разозлился:
– А тебе и квартиру покупать не надо! Приехала к нему на всё готовенькое, за десять лет палец о палец не стукнула, чтобы хоть рублишко заработать. Форс один! Шуба не шуба, платье – не платье! Вот мать-то за всю свою жизнь, работая, всего-то вторую шубу смогла купить! А трудовой стаж у нее тридцать лет!
В ответ дочь зафыркала.
– Надо знать, где работать! Можно и дворником сто лет пропахать и даже жалкий автомобиль не купить! А мне надо подать в суд на раздел имущества. По закону имущество супругов делится пополам! Так что я тоже не из бедных!
Отец в раздражении стал мерять кухню тяжелыми шагами.
Внучка, с интересом слушавшая разговоры взрослых, вдруг заявила:
– А мне надо дом с Барби, как у Ксюши! И велосипед с сигналом, как у Оли! У них есть, а у меня нет! Я тоже хочу!
Дед остановился и тяжелым взглядом посмотрел на женщин.
– Неужели это я таких шмотниц воспитал? Хочу, хочу, а зарабатывать на то, что хочу, дядя будет? Кто вас содержать должен? Сначала отец с матерью, потом муж? Да, избаловали мы тебя, Светлана! Но не думай, что я и дальше на тебя горбатиться буду! Хватит, выросла уже!
К удивлению дочери, мать промолчала, ничего не возразив, лишь стянула на шее ворот халата и смущенно опустила голову, чувствуя и свою вину в высказанных мужем обвинениях.
Повернувшись к внучке, небрежно пинавшую тапком обивку дорогого дивана, дед резко скомандовал:
– А ну, Любовь, иди-ка в свою комнату, нечего взрослые разговоры слушать!
Девочка растеряно посмотрела на мать, не зная, как поступить. И настоять на своем хотелось, и боязно было. Так дед с ней еще никогда не говорил. Светлана, и сама не ожидавшая от отца непривычного осуждающего тона, лишь утвердительно кивнула головой. Люба нарочито медленно, шаркая тапками по ковровому покрытию, утащилась в свою комнату.
Сергей Иванович прошел за ней и плотно притворил дверь.
Вернувшись на кухню, встал перед дочерью и ехидно поинтересовался:
– Пополам имущество делить будешь, говоришь? И чье имущество? Его? Пополам оно делится в том случае, если вклад был равный. А ты, голуба, только проматывала то, что зарабатывал муженек. Так что твоего там ничего нет. Любой судья, узнав о твоем образе жизни, отправит тебя восвояси. И получает Владимир дивиденды от своих акций, которые, к твоему сведению, пополам не делятся, неважно, законная ты жена или нет. Спроси мать, она у нас юрист все-таки, присудит ли суд тебе не половину, а хотя бы часть имущества?
Дочь вопросительно посмотрела на мать и потерла болезненно запульсировавшие виски, предчувствуя крушение амбициозных замыслов. Та нехотя признала:
– Ну, тебе вряд ли что-то можно высудить. Только Любе. Но Владимир пообещал тебе с дочерью квартиру. Это, мне кажется, оптимальный вариант. Не стоит с ним ссориться. Думаю, если ты подашь на раздел имущества, только настроишь его против себя еще больше. – И горестно признала: – Похоже, что ты действительно доигралась. – Она с осуждением посмотрела на хорохорившуюся Светлану, еще не осознавшую произошедшую в ее жизни кардинальную перемену. – Боюсь, ты еще об этом ох как горько пожалеешь!
Через месяц, стоя в приемной суда, Владимир с непривычно щемящим чувством держал в руке тонкий листок с постановлением мирового судьи о расторжении брака. Фальшивого брака было не жаль, а вот десяти лет серой жизни – жалко.
В этот же день заехал на квартиру к бывшим родственникам. Светлана с отцом его уже ждали. Непривычно тихая теперь уже бывшая жена повела его к нотариусу. Оформление покупки двухкомнатной квартиры в одном доме с родителями заняло всего пятнадцать минут.
Не вдаваясь в разговоры, поехал обратно. Нажимая на педаль газа, с трудом сдерживался, чтобы не разогнаться за сто километров, хотя асфальт был скользким от первой изморози. Хотелось взлететь от ликующего чувства – свободен и может делать всё, что сочтет нужным! А необходимо только одно – отыскать запавшую в душу владелицу насмешливых синих глаз.
Она неотступно снилась ему всё последнее время. Так сладко было ее обнимать, прижимая к груди. Но стоило наклониться к ее губам, как она растворялась в окружающей темноте, и он просыпался, распаленный и неудовлетворенный, в отчаянной жажде ее тепла.
