Love is above all (СИ) - Кузнецова Екатерина "beaussible" (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
— Простите, а разве в это время не команда Билана репетирует? — ещё раз оглядев всех присутствующих, я ощутила, как внутри что-то резко сжалось от осознания того, что его здесь все-таки нет. Нет.
Неужели вновь решил уйти в себя и остаться наедине с табаком и алкоголем? А как же проект? Как же его команда? Нет, он не смог бы подставить стольких людей. Никакие обиды и никакая боль не смогли бы заставить его уйти в такой момент. В этом я уж действительно уверена.
— Так Дима же поменялся со мной репетициями. Он тебе ещё не говорил об этом? — Леонид Николаевич все так же непринуждённо смотрел на меня, явно даже не догадываясь, почему я не в курсе подобных изменений. — Юра сказал, что у Димки какие-то проблемы, попросил ему отдать своё вечернее время. Ну, я и не смог отказать, — делая глубокий вдох и отводя глаза в сторону, я изо всех сил старалась казаться спокойной. Наверное, я не была сильно шокирована этой новостью, потому что предполагала, что Дима что-то подобное может устроить, но в глубине души я все равно надеялась, что ошибаюсь. — Эх, хотел же хотя бы в этом сезоне по утрам высыпаться, но, раз уж проблемы, придётся немного потерпеть. Ты, кстати, не знаешь, что у него там случилось? — да как вам сказать, Леонид Николаевич…
— Н-нет, не знаю, извините, — еле выдавив эти несколько слов из себя, я быстро развернулась и покинула зал.
[…]
Дима поменял время своих репетиций, поменял своё расписание, расписание участников команды, изменил планы Леонида Николаевича и его ребят. Специально. Специально, чтобы лишний раз только не пересекаться со мной. Я понимаю, что ему больно, возможно, даже больнее, чем было тогда мне, когда я увидела его с Ирой. Но ведь он даже не выслушал меня, не дал возможности хоть как-то оправдать себя, объясниться. В принципе, это можно расценивать как «око за око», потому что я его когда-то тоже не выслушала. Просто собрала вещи и исчезла из его жизни, не желая даже разобраться в ситуации. А сейчас Дима отыгрывается, заставляет прочувствовать то же, что и он. Той ночью Билан не солгал, он действительно поставил точку. За эти дни я неоднократно пыталась выйти с ним на связь. Я звонила, писала, искала встреч, которых он так старательно и умело избегал, но нет, его твёрдое и уверенное «нет» оспорить было практически нереально. За всё это время мы виделись с ним буквально два раза. Первая наша встреча была совершенно неожиданная и случайная для нас обоих. Мы столкнулись в коридоре «Останкино», и, не поверите, даже не поздоровались. Дима с такой скоростью прошёл мимо, даже не кинув на меня взгляд, что я, растерявшись, не успела сориентироваться и что-либо сказать. Не знаю, что он делал в обед в «Останкино», скорее всего, заходил к Аксюте, ведь на общие собрания он тоже не заявлялся, поэтому решал все вопросы напрямую с Юрием Викторовичем. Мне в тот момент хотелось кричать от обиды на весь телецентр, но, как назло, на это банально не хватало сил. Второй раз мы встретились уже по моей собственной воле, когда я намеренно приехала вечером в «Останкино» на его репетицию. Если честно, лучше бы не приезжала… смысла всё равно не было.
[…]
Несколько дней назад.
— Да ты можешь меня хотя бы выслушать? — тяжёлый стук моих каблуков раздавался на весь коридор, а я, словно какая-то сумасшедшая, пыталась догнать того, кто шёл впереди меня, не планируя даже элементарно обернуться на мой голос. — Не веди себя как ребёнок! — как будто в пустоту. Бесполезно.— Да послушай же ты… — Билан резко остановился, давая мне намёк хоть на малейшую надежду, и, наконец повернувшись ко мне лицом, посмотрел прямо в глаза.
Не знаю, что я надеялась там прочесть, какой глубокий смысл хотела разглядеть… Перед собой я сейчас просто видела человека, который максимально показывал своё нежелание разговаривать. Оно и понятно… Правда вскрылась. Вскрылась вся эта гниль, которая так просилась наружу. Какой реакции ты ожидала, Ханова? Что он поймёт и на следующий же день забудет? Что скажет, что «ничего страшного не произошло»? На что ты надеялась?
— Я не хочу слушать, Пелагея, — такой отстранённый и уставший голос больно резанул мой слух, в прямом смысле выбивая меня из «нормального состояния». Дима прекрасно знает, что я с самого детства не могу выдерживать, когда при разговоре на меня повышают голос или говорят вот так, с нотками некоего отвращения. Во мне сразу же просыпаются бесхарактерность и уязвимость, которые заполняют собой всё, что творится моей голове. — Прекрати носиться за мной, я не хочу разговаривать. Мне не нужен этот разговор. Понимаешь? — словосочетание «не нужен» ещё несколько раз прокрутилось у меня в голове, прежде чем я поняла сам смысл высказывания.
— Ди… — делая шаг к певцу навстречу, я заметно вздрогнула, когда он резко отошёл назад. На его лице не было ни единой эмоции. Ни злости, ни презрения, ни ненависти…
— Нет, — ещё один мой шаг вперёд, его – назад. Дима, не смей. — Я сказал: нет, Пелагея…
[…]
От нахлынувших воспоминаний резко захотелось на свежий воздух. Возможно, я бы сейчас и убежала куда-нибудь на улицу, однако мимолётные взгляды Градского и Агутина настойчиво мешали мне это сделать. Интересно, а Дима разговаривал с кем-нибудь из них на эту тему? Рассказал, почему так принципиально не приходит на общие собрания? Честно признаюсь, после этого его решительного и твёрдого «нет» при нашей последней встречи у меня отпало всякое желание объясняться перед человеком. И не потому, что было задето мое стальное чувство гордости, нет, просто это невыносимо больно. Больно смотреть на то, как он отходит от меня и не принимает. Я знаю Диму не первый год, и, если он сказал, что поставил точку, значит, он её действительно поставил. Когда он выпалил, что ему не нужен разговор, я, наверное, потеряла всякую надежду. Человек может обижаться, злиться, не хотеть разговаривать в данный конкретный момент, но, если он вообще чувствует, что смысла в этом во всем нет, то он просто освобождает себя от лишнего груза. И как бы горько не было это признавать, но у меня сложился «эффект дежавю». Спустя год мы поменялись с Димой местами… И, знаете, в такие моменты крайне сложно отрицать существование «правила бумеранга».
Хоть как-то успокаивает меня тот факт, что сегодня Билану при всём его диком желании не удастся избежать встречи и хотя бы кратких диалогов со мной. А не удастся по той простой причине, что буквально через час начинаются съёмки «поединков». Этого дня я ждала и не ждала одновременно. Мне хотелось увидеть Диму именно в рабочей атмосфере, посмотреть на его поведение, отношение ко мне. Но в то же время я понимала, что эта встреча может состояться совсем не так, как я себе её представляла. Хотя, он ведь не может полностью меня игнорировать? Как никак, мы находимся в одном проекте и, как бы это цинично не звучало, каждый здесь должен играть определенную роль. Да и Аксюта всеми силами не допустит того, чтобы Билан выносил все наши конфликты зрителям, публично демонстрируя своё безразличие.
Кстати, раз уж начали про безразличие… Наверное, единственным моим правильным и честным поступком за всё последнее время можно считать только то, что я всё-таки решилась на разговор с Ваней. Не знаю, в какой конкретно момент все мои страхи и сомнения незамедлительно растворились, но уже с Новокузнецка мы возвращались в статусе «подаём на развод». Нужно отдать Ване должное: он принял мое решение о разводе вполне адекватно и спокойно, даже не пытаясь в чем-то обвинить или же переубедить. Впрочем, он признал, что знал, что к этому всё и идёт и что рано или поздно я подниму эту тему, просто поставив его перед фактом. Так оно и вышло. «Я не могу больше с тобой жить», – думаю, запомнилось ему надолго. С терзаниями совести признаюсь, что я даже не приняла во внимание смерть Телегина-старшего и не могла ждать, пока мой скоро бывший муж отойдёт от потери отца. Я намеренно не стала откладывать разговор, потому как понимала, что, отложив его прямо здесь и сейчас, я буду переносить его раз за разом. Ни к чему хорошему бы это не привело, поэтому я нисколько не жалею о том, что всё сложилось так, как сложилось. К слову, хоть мы с Ваней и решили разводиться, обговорив всё по несколько раз, живет он всё ещё со мной. Телегин попросил меня дать ему немного времени, чтобы нормально собрать вещи, определиться с дальнейшим жильём, да и на развод ещё всё-таки нужно для начала подать. Правда, это дело у нас постоянно откладывается, и мы всё никак не можем дойти до ЗАГСа. То у меня репетиции, то организации концертов, то у Вани тренировки и «срочные» дела с друзьями. Торопиться с разводом мне теперь, конечно, и не для кого, но всё же хочется как можно скорее окончательно поставить все точки и остаться наедине с самой собой.
