Лунные танцы - Воронцова Наталья (книга бесплатный формат TXT) 📗
— Ну там же были и другие мальчики из приличных семей, — не сдавалась мать, — просто ты непонятно чем занималась! Время упустила. Смотри, сколько тебе уже лет. Скоро вообще никому не нужна будешь. Вот твоя сестра молодец, уже сейчас себе достойного жениха присматривает. А ты! Вся поистрепалась — тощая стала, не девка — суповой набор, тьфу! Кто на такую посмотрит? Я говорила, чтобы ты бросила этого еврея поганого, пока он тебя не бросил. И что? Только еще внука еврейского без отца мне не хватало!
— Не бойся, внука не будет!
— Откуда мне знать?
Лера ушла в комнату, хлопнув дверью. Ей было очень обидно. Младшие сестра с братом тоже держались немного настороженно, отстраненно. Леру всю жизнь и дома, и в школе ставили им в пример как отличницу, активистку с блестящим московским будущим. Они иногда почти ненавидели ее за то, что у нее в жизни все складывается слишком гладко. А тут оказалось, что у их сестры тоже бывают проблемы и что будет дальше — вообще неизвестно. Брат и сестра затаились в тревожном ожидании развития событий.
Дни дома превращались для Леры в медленную пытку. Отец вообще старался избегать общения со старшей дочерью, как будто ему вовсе не было дела до того, что у нее происходило. Как обычно, он допоздна сидел в своей химической лаборатории на заводе, вечерами и в выходные пропадал в гараже, занимался любимой старой машиной, которую давно пора было сдавать в металлолом, а когда и был дома, то сидел себе с книжкой в самом дальнем углу и не показывался никому на глаза. В подвале дома уже несколько лет жила кошка, которую он больной и облезлой подобрал на улице. Забрать ее в квартиру мать не разрешила — она терпеть не могла домашних животных. Тогда отец смастерил в подвале домик и выходил животное. Спустится в подвал — и до вечера его не видно, играет там с ней, кормит, разговаривает. Мать, конечно, ругалась на него, но рассуждала, что лучше с кошкой, чем с какими-нибудь потаскушками.
В семье отец всю жизнь был тихим и незаметным, ключевую роль играла мать, которая любого мужика могла подавить своим авторитетом. Самым ярким детским воспоминанием от общения Леры с отцом были их совместные вечерние прогулки. Отец выводил иногда ее на улицу, усаживал на колени и показывал рукой в звездное небо. Он рассказывал ей про историю создания Вселенной, про молекулы и атомы, их чудесные превращения. Именно от него Лера впервые услышала древние мифы, которыми заболела потом на всю жизнь. Непонятно, откуда он их знал? В ее детском воображении очень ясно представлялись Вероника с ее отрезанными волосами, красавец Орион, возлюбленный Артемиды, Плеяды и десятки других героев и героинь.
— Это все сказки научные, что мы одиноки во Вселенной и жизнь конечна. Дочь, посмотри в это небо! Почти у каждой звездочки есть своя планетарная система. Разве можем мы быть одиноки? Разве небо учит нас конечности жизни? Нет, оно бесконечно!
Отец увлекался, рассказывая красочно и увлеченно, и в такие минуты исчезала вся его зажатость, он становился свободным, эмоциональным. Это были самые замечательные мгновения, проведенные с отцом, и они запомнились Лере навсегда. По мере того как дочь подрастала, отец все более отдалялся от нее, предоставляя супруге монопольное право на занятия с детьми. Он никогда не задавал никаких вопросов, не ругал никого из них, но и ласки его были скупыми и случайными. Он жил какой-то своей, тайной жизнью, в которой ему было комфортно одному и куда он никого не пускал. С матерью он никогда не скандалил, исправно приносил в дом зарплату, занимался хозяйством. От обсуждения любых серьезных вопросов всегда уходил. Что он сейчас думал по поводу Леры и ее истории, так и осталось неразгаданной тайной.
Однажды вечером, когда Лера мыла после семейного ужина посуду, мать присела рядом с ней, выпила немного вина — и ее снова потянуло на разговоры. Она принялась поучать дочь:
— Вот я в твоем возрасте была уже гораздо мудрее. Не говоря о том, что у меня уже ты на руках была! Я же, в отличие от тебя, в двадцать лет уже матерью стала и всю ответственность за семью на себя приняла! Ты что думаешь, у меня страстей в жизни не было?
Лера едва не выронила тарелку и, обернувшись, с глубоким изумлением посмотрела на мать. Она и страсти? Несовместимо! А та сидела, раскрасневшаяся, подперев руками крутые бока.
— У тебя в жизни были страсти?
— Конечно, были, а как же! Только проку с них никакого, один вред. За мной столько ребят ухаживало по молодости, я же девка видная была, не то что ты, спирохета бледная! Был один парень, Руслан, такой высокий, яркий брюнет, загляденье просто. А как он пел, на гитаре играл! Все заслушивались. А глаза какие были — черные, влажные! Он этими глазами очаровывал всех вокруг просто. Он мне очень нравился, и я ему тоже. На свидания с ним за реку каждый день бегала. Но мне мать моя, Аграфена Степановна, царствие небесное, что сказала. Посмотри на него, доча! Он же ненашенских кровей да еще и красавчик. Беды с ним потом не оберешься. И родственники у него, по слухам, мусульмане все были, нехристи. Хотя он готов был на что угодно для меня. Даже имя изменить и с родственниками порвать. Очень не хотелось мне его бросать, но умом понимаю, что ничего другого не оставалось. Так ты представь, он потом после моего замужества еще четыре года за мной бегал, умолял вернуться, уже ты большенькая была… Возьмет тебя на ручки и смотрит печально так. Знаешь, как сердечко-то вздрагивало? Но я рассудила, что ничего хорошего у нас с ним не выйдет. Одна беда от таких мужчин. А отец твой был тогда скромный химик на предприятии. Глаз на меня сам никогда не подымал. Такой весь строгий, с серыми глазами и ранней лысинкой. Он куда надежней показался и мне, и матушке моей. У него тоже была какая-то там любовь в жизни, девушка его бросила, что ли. Как будто он мечтал в Ленинград уехать дальше учиться, и место ему там какое-то хорошее обещали, но все кувырком пошло. Он остался здесь, и все на работе знали про его надежность, трудолюбие и порядочность. Мы стали общаться понемногу, гулять, а потом дело и до предложения дошло… Я сделала его сама, а отец твой и не возражал. Ни минуты не жалею, что замуж за него вышла. Все у нас как у людей. А Руслан потом пропал где-то, перестал появляться. Говорят, ушел в горы и разбился, нечаянно упал со скалы… Снился он мне такой печальный. Не знаю, что там на самом деле вышло, своенравный он был парень, с характером. Когда узнала о его смерти, две недели плакала. А потом все прошло. Кто он мне был? Чужой ведь человек. А так все в порядке. Муж не идеальный, но порядочный, дети растут, трое. В первую очередь женщина должна думать о семье, о детях, а не о какой-то там страсти! Ее и подавить спокойно можно. Ну ладно, что это я! Хватит прошлое ворошить, — встрепенулась мать, — пусть это тебе будет хорошим уроком! Не ты первая… Нечего на мужиков рот разевать, ищи мужа, рожай, чтобы все наконец нормально было. Хватит меня позорить. У всех твоих одноклассниц уже мужья и дети. А какой пример младшим подаешь? Ты о них-то подумай!
На следующий день Лера уехала обратно в Москву. Находиться дома дольше не было никаких сил. Прощаясь на пороге, отец, как всегда, неловко поцеловал дочь в щеку и быстро прошептал на ухо:
— Не слушай никого. Делай, как тебе надо. Ты у меня умница.
После ухода Леры с работы в приемной незамедлительно произошли серьезные перестановки. Леночка, по рекомендации Свенцицкой, добилась того, чтобы рабочий стол и кресло Леры вообще были вынесены из кабинета. Все вернулось в прежнее русло: при входе в приемную восседала Леночка, которая, советуясь с Петриным и Гвоздюком, решала, кого лично допустить до Станислава Георгиевича, а кого — нет.
Вознесенский между тем был совершенно раздавлен тем, что узнал от своих сотрудников про Леру. Какой он был наивный дурак! Его внутренний голос злорадствовал. Взрослый мужик, руководитель крупной компании, а так попал, как мальчишка! Нельзя было верить этой девчонке, которая только и мечтала вытянуть из него деньги и продать его конкурентам! Кошмар. На этом фоне даже совместная жизнь со Свенцицкой казалась куда меньшим злом.
