Красота - страшная сила - Агни Кэти (книги хорошего качества .TXT) 📗
Он стоял в дверях, повернувшись ко мне спиной. Снаружи было темно и сыро. Разгулявшийся ветер ворвался в дом, и сразу стало холодно.
— Я не могу отпустить тебя, — в отчаянии бормотала я. — Кроме тебя у меня никого не осталось. Не оставляй меня одну в этом огромном дурацком доме. Адам, пожалуйста, мне страшно…
Медленно, очень медленно он повернулся ко мне. Сердце мое сжалось. У этого большого, крепкого и всегда жизнерадостного парня ручьем текли слезы, в глазах застыло такое невыносимое страдание, что я с болью отвела глаза. Всем своим видом Адам будто говорил: «Посмотри, что ты со мной сделала, Лора». Я отпустила его руку, чувствуя себя испорченной, гадкой эгоисткой.
— Извини, Адам, — тихо проговорила я, — мне действительно очень жаль, что так все получилось. Но я не заставляла тебя влюбляться в меня.
Он молча ушел. Я стояла в дверях и слушала, как фургон «Шотландской армии» закашлялся, потом бодро загудел, пробудившись, и исчез в темноте ночи. Тогда я закрыла дверь и села на пол, прислонившись к ней спиной. Я беспрерывно рыдала до тех пор, пока не приехал Сноумэн. Карманы его были полны пакетиков с химической радостью.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
В ту субботу Грэхем и Даниэль поженились. Они пригласили всех на свадебную церемонию, которую провел нелепо выряженный «викарий» (он нацепил ярко-розовый собачий ошейник). Действо проходило на небольшом катере, медленно поднимавшемся по Темзе. На женихах были белые костюмы в стиле Траволты, из эпохи «оставшихся в живых», черные рубашки с расстегнутыми воротничками, огромные лацканы и до нелепости узкие брюки с широкими клешами. Джордж, Майкл и Элтон играли роль друзей жениха, а может, подружек невесты, в общем предполагалось, что это смешно. На каждой дворняжке красовался ярко-розовый ошейник из гофрированной кожи. Они очаровывали всех своими пушистыми безупречными прическами. Я ждала этого мероприятия с таким же радостным нетерпением, как шестилетняя девочка ждет Рождества. С тех пор как умерла Люси, все стало для меня унылым и серым. Больше чем кому бы то ни было мне требовалось окунуться в эту нелепую веселость, так что праздник пришелся как нельзя кстати.
— Лора! — закричала Натали, находившаяся здесь же. — Черт знает сколько лет тебя не видела. Уфф, я ведь теперь мама. Как у тебя дела, солнышко?
— Как бы это сказать… так себе. — Я улыбнулась и обняла ее. Натали стала еще полнее, чем до беременности, и объятия ее стали такими теплыми, мягкими, как у настоящей мамочки.
Она отошла на шаг и осмотрела меня с головы до ног. По лицу ее было видно, что она неприятно удивлена.
— Какой странный у тебя вид! Что ты с собой сделала? Кажется, у тебя что-то случилось с губами.
Я смущенно потерла свои недавно набухшие губы.
— Это коллаген, — робко объяснила я. — Уоррену показалось, что я старо выгляжу.
— И еще что-то изменилось. — Она продолжала разглядывать. — Твой лоб стал похож на вареное яйцо.
— Мне ввели ботокс. — Показала я пальцем на мой неподвижный лоб. — Вкололи эту штуку, и теперь я больше не могу хмуриться. Зато у меня теперь и морщинок не будет, видишь?
— То есть у тебя больше не будет выражения на лице, — заметила Натали с некоторым отвращением. — Надеюсь, это не навсегда?
Я помотала головой.
— Слава богу, — с облегчением вздохнула Натали. — Пожалуйста, никогда больше этого не делай. А то напугаешь младенца, а он и так не может угомониться.
Дилан вопил во все свое крошечное горло, а Роб пытался его успокоить. Бедное дитя только что познакомили с Труди, и, конечно, эта встреча оставила неизгладимый след в его сердце.
— Чш-чш-чш, золотко, чш-чш-чш, — шептал Роб в очаровательное ушко.
Натали подошла к своему восхитительному младенцу и принялась целовать его вспотевший лобик, поглаживая пушистые каштановые волосики. Роб обнял свободной рукой жену, и все трое слились на мгновение в одно целое. У меня подступил ком к горлу — частично потому, что я была рада за Натали, но также еще и потому, что я еще раз ощутила свое отчаянное одиночество в этом мире. Грэхем и Даниэль, как подростки, целовались в углу. Даже Труди таскала за собой от одной VIP к другой не вылезавшего из-под ее каблука Денниса. Только я болталась одна и наблюдала за чужим счастьем.
— Лора, иди поздоровайся с Диланом, — позвала меня Натали, — он хочет попросить тебя кое о чем.
— Он спрашивает, не пожелаешь ли ты стать его крестной матерью? — официальным тоном заявил Роб.
— Как? Я? — Я не могла поверить, что они сочли меня достойной. — С огромным удовольствием! Это такая честь!
Нэт и Роб с гордостью переглянулись.
— Но почему вы выбрали меня? Ведь я, наверно, самый неблагонадежный человек из всех ваших знакомых.
— Ну, думаю, если ты не станешь потчевать его лекарствами в своем вкусе, то большого вреда ему не принесешь, — поддразнивала меня Натали. — И потом, мы решили, что немного ответственности пойдет тебе на пользу. К тому же ты самая богатая женщина в нашем кругу, а значит, ты сможешь дарить ему великолепные подарки. А теперь возьми и подержи на руках своего крестника. Не бойся, он не сломается.
Она протянула мне крохотный сверток. Надо же — всего четыре недели от роду, а уже заметно, что он — полная копия своей матери. Сначала я боялась, что неправильно держу его и могу причинить ему боль, но постепенно расслабилась, чувствуя приятную теплоту его тельца.
— Ты прекрасен, — ворковала я над ним, — мой крестный сыночек. — А он и вправду был сущий красавец.
Я поцеловала его носик-кнопочку, и он уставился на меня удивленными глазками. Натали и Роб самодовольно улыбались друг другу, а я думала, смогу ли когда-нибудь достичь их благополучия? Я не могла поверить, что в моей жизни тоже когда-нибудь появится такое прекрасное существо. Дилан был таким свежим и чистым — великолепный комочек потенциальной жизни — что я казалась себе грязной. А ведь когда-то моя мама тоже вот так держала меня, целовала мое крохотное личико и мечтала о моем будущем. Как же она должна быть разочарована!
За ужином, на котором гостей угощали коктейлем из креветок, окороком в ананасовом соусе и фруктовым тортом, пропитанным хересом (вероятно, устроители постарались восстановить кулинарные традиции семидесятых годов), я рассказала Натали, что произошло между мной и Адамом.
— Не сошла ли ты с ума? — едва выговорила она, чуть не подавившись окороком. — Адам — просто прелесть. Кстати, ты будешь есть вот это?
Я отрицательно качнула головой, и она с удовольствием принялась за мою порцию мяса.
— Я кормлю грудью, — объяснила она, — и потому мне все время хочется есть. Как же тебе повезло, негоднице, если Адам бегает за тобой.
— Натали, я встречаюсь с Рики Джонсом. И я не вижу ничего лестного в том, что мой работник возжелал меня. Я знаю, что Адам — симпатичный парень, но Рики — это звезда мировой величины и секс-символ!
— Я бы сказала, бабник мировой величины, — фыркнула Натали. Она уже выпила пару бокалов шампанского, и, очевидно, градусы ударили ей в голову. После девяти месяцев полного воздержания от спиртного она могла захмелеть от одного лишь винного запаха. Я сразу вспомнила, какой бестактной становилась Натали, когда выпивала.
— Деточка, неужели у тебя нет ни капельки чувства собственного достоинства? Ведь ты превратилась в посмешище.
— Натали, по-моему, ты слишком много себе позволяешь. — Злость закипала во мне от мысли, что все вокруг не упускают случая посплетничать обо мне и моем друге.
— Неужели? — Она глядела на меня широко открытыми глазами. — А ты не смотрела вчера «С добрым утром, Британия»?
— Конечно, нет, — ответила я. — Только студенты и скучающие домохозяйки со своими крикливыми засранцами смотрят эту чушь.
И только после этой тирады я опомнилась: Натали недавно родила и является сейчас представителем именно этой группы телезрителей.
