Жмурик или Спящий красавец по-корейски (СИ) - Кувайкова Анна Александровна (книги серии онлайн .txt) 📗
— Хорошо, — кивнув своим мыслям, Богдан, вновь возвращая своё внимание компьютеру. — Я сведу тебя с нужными людьми.
Андрей благодарно кивнул, наконец хоть немного расслабившись и откинувшись на спинку дивана. В комнате повисла мирная тишина, пока её не нарушило одно неугомонное рыжее чудовище, обиженно протянув:
— Э-э-эй! Что значит «хорошо»? А кто этого дятла по голове стучать будет?!
— Рыж!
Если кто-то надеялся, что хоровой оклик подымет из могилы давно и прочно захороненную там совесть, то очень сильно просчитался. Анька Солнцева таким непотребством отродясь не страдала.
***
— Ай-я-я-яй… Убили негра! — устало потерев переносицу, я откинулась на спинку кресла, забросив ноги на стол. И допела навязчивый припев песни группы «Запрещённые барабанщики». — Сволочи, замочили!
В пустом зале моё полуночное завывание больше всего смахивало на форменное издевательство. Однако предъявить претензии мне за откровенную фальшь и непотребные слова было просто и банально некому. Морг всё ещё лихорадило. Персонала, откровенно говоря, не хватало.
У меня была третья подряд смена. И всё, на чём я держалась, это на силе воле, крепком, горьком чёрном кофе и желании погрузиться в работу с головой так, что бы даже желания о чём-то думать не возникало.
— Евгения Сергеевна, тут труп! — раздался взволнованный голос санитара со стороны входа в зал.
— Шугуров, это морг. Что тут ещё может быть?! — с трудом выпрямившись, я сцедила зевок в кулак и попыталась распрямить сведённые судорогой плечи.
— А тут неучтённый труп! — тон стал ещё более взволнованным, и в проходе замаячило бледное лицо главаря моей личной тройки долбо…
Смерив Данила оценивающим взглядом, вздохнула и мысленно себя поправила. Долбодятлы. Они мои личные долбодятлы. Которых я с чистой совестью задолбаю, если они меня ради прикола дёргать начали! Я нормально спала последний раз месяц с лишним назад и человеколюбие во мне и так небогатое, окончательно затерялось среди планов по захвату мира и составлению перечня пыток для провинившихся подчинённых.
Подаренный ради шутки «Молот Ведьм», подарочное иллюстрированное издание, оказался неоценимым источником вдохновения и поддержкой в одинокие, тёмные ночи, когда от тоски и боли хотелось на луну волком выть.
Тряхнула головой, недовольно скривившись. Не думать. Не жалеть. Не плакать. И работать, до конца смены ещё далеко!
— Ладно, тащи сюда вашу неучтёнку, — буркнула недовольно, поднимаясь и потирая затёкшую поясницу. — Кому-то жизнь ничему не учит, по всей видимости…
Пока санитары бодро выполняли свои непосредственные обязанности, я медленно переоделась, завязала отросшие волосы в короткий хвост и плеснула в лицо холодной водой, пытаясь не заснуть на ходу. И только когда мне отчитались о том, что всё было сделано и в лучшем виде, я кивнула и вышла в зал, напевая себе под нос уже другой хит группы «Жуки».
— Да у тебя же мама — педагог! Да у тебя же папа — пианист! Да у тебя же всё наоборот! Какой ты нафиг танкист?! — мурлыча незатейливую мелодию, я выложила на подставку для инструментов перчатки, повязку, проверила содержимое лотка. И взяв в руки ножницы, откинула простынь, прикрывающую мёртвое тело, продолжая напевать. — Да у тебя же…
Голос оборвался на полуслове, когда я разглядела, что за тело попало в мои загребущие лапки. С громким звуком на пол упали ножницы, которые я так и не смогла удержать ослабевшими пальцами. Но я этого так и не заметила, часто моргая, пытаясь сморгнуть накатывающие слёзы. И пытаясь понять, это у меня от переутомления мозги всё-таки заклинило…
Или я действительно вновь вижу на своём столе в прозекторской тело Жмурика?
Тихо выдохнула и сглотнула, в который раз тряхнув головой. Зажмурилась, потёрла глаза, но труп от этих действий так никуда и не делся. И даже когда я себя ущипнула за руку, картинка не стала менее сюрреалистичной, вызывая острое чувство дежавю.
Сделав маленький шаг вперёд, я слегка наклонилась, вглядываясь в спокойные, безмятежные черты такого знакомого и родного лица. И тонко, зло усмехнулась, когда первый шок схлынул, оставив после себя поднявшую голову паранойю. После того, что тут творилось в последнее время, я разучилась удивляться. Зато взяла за привычку очень внимательно осматривать каждое поступившее в морг тело.
Резко отпрянув, я развернулась и вернулась к своему рабочему столу. Уселась в кресло, откинувшись на спинку и опираясь локтями на подлокотники. Сложила руки домиком, и тихо, как можно более безэмоционально произнесла:
— Хорошая шутка. Не смешная, но вполне актуальная. Вставай, замёрзнешь, заболеешь, не дай бог схватишь пневмонию или воспаление лёгких… Моё человеколюбие сделало ручкой пару недель назад окончательно и бесповоротно. Я не буду тебя спасать, больше не буду… Андрей.
Застывший на столе мужчина шевельнулся и, поморщившись недовольно сел, глядя на меня исподлобья виноватым, каким-то жадным взглядом. Но приближаться не спешил, что несказанно меня радовало, если честно.
Держать себя в руках было сложно. Очень. В душе ворочалась тяжёлым, горячим комком боль, недоверия, робкая, глупая надежда и злость. Усталая, вызванная бессонными ночами, жалкими истериками и отчаянным одиночеством. Она была бессильной, беспричинной, но она была.
И только потому, что ко всему прочему у меня была дикая усталость, помноженная на бесконечное равнодушие ко всему окружающему, в сидящего напротив меня уже дважды бывшего зомби ничего не полетело. А ведь хотелось, действительно хотелось.
— Как ты? — а голос у него оказался почти магическим. Глубоким, мягким, ласкающим. Он проникал куда-то под кожу, оставляя после себя иррациональное чувство потери.
— Как упырь в период остро нехватки гемоглобина, — хмыкнула, едва заметно пожав плечами. — Я устала. Я хочу спать. Я хочу есть. У меня впереди ещё почти три часа дежурства. И никаких выходных в перспективе. Так что можно сказать я вышла замуж за свою работу. Хоть с кем-то у меня полная взаимность!
— Один — ноль, — тихо фыркнул Жмур, всё-таки слезая со стола. Опираясь задом на него, он скрестил руки на груди, ласково мне улыбнувшись. — Я скучал.
— По моргу? — заинтересованно вскинула бровь, показательно осмотрев зал. — Так что же мешало прийти на экскурсию? Я, может быть, тебя удивлю, но для этого совершенно не обязательно нарваться на драгу с гопниками и получать очередную травму головы.
— Харон…
— Или тебе больше санитары приглянулись? Извини, если уж я упырь на голодном пайке, то они и вовсе низшие умертвия, поднятые добрым некромантом и раз в сутки потребляющие горячительные напитки для того, что бы хоть как-то реагировать на окружающий мир, — хмыкнув, я бездумно крутанулась на месте, давя в себе желание плюнуть на всё и вся и обнять его.
Или чем-нибудь огреть. Честно говоря, я пока не определилась, чего мне хочется больше.
— Жень…
Я замерла на месте, застыв и вперившись в него ненавидящим взглядом. После чего судорожно вздохнула, медленно, очень тихо и чётко проговорив:
— Не смей… Не смей. Меня. Так. Называть.
— Я знаю, что я виноват, — тихо проговорил Жмурик, всё так же не делая и попытки ко мне подойти. Он просто смотрел на меня: тепло, ласково, нежно… С любовью.
И от этого было ещё хуже. Прозвучит пафосно и сопливо, но это как нож в сердце повернуть. Так же больно и так же невыносимо. И желанно, да. Я ведь действительно его до сих пор люблю…
Но и ненавижу тоже. Вот такой я забавный зверёк, да.
— Молодец, — кивнула, с трудом, но, всё же, сумев успокоиться. — Возьми с полки пирожок и можешь идти отсюда туда, куда хочется.
— Я там, где мне хочется быть, — небольшой, маленький шажок в мою сторону. Я напряглась, откатившись как можно дальше и упёршись креслом в край рабочего стола. Андрей нахмурился, но комментировать это не стал.
— Я склонна подозревать у тебя странное психическое отклонение, — нервно усмехнулась, дёрнув плечом. — У тебя патологическая тяга к моргу. Ладно, я. Я тут по крайне мере работаю. Но у тебя-то, откуда такие странные увлечения, м?
