Мультяшка (СИ) - Романова Наталия (читать книги онлайн без .txt) 📗
— Не надейся быстро умереть, — прошелестела Целестина. — Я оплатила пребывание в этом месте и лучший уход, который возможен в хосписе. Ты переиграла сама себя, перехитрила ещё в тот день, когда присмотрела Сильвестра и подговорила отца женить его на Тоне. Ты не жила ни единого дня с тех пор, как увидела его. Он жил. Для себя, семьи, детей, внуков, а ты и я… — Целестина развела руками, — пыль.
Целестина замолчала, сверля глазами Ангелину, потом нажала на пульт от телевизора, другой диктор начал чеканить сенсационную новость дня. Смерть Мельгелова. С новыми, шокирующими подробностями, фактами биографии, с лицами, бывшими некогда живыми, важными в жизни двух женщин, доживающих теперь свой век.
— Нет, — Целестина качнула головой. — Мне не страшно встретить его. Око за око. Что, думаешь, никто не знает твою маленькую тайну? Хм, — зло усмехнулась. — Я знаю, что ты считала Сергея сыном Сильвестра. Знаю, когда и при каких обстоятельствах тебе всё-таки удалось затащить его в постель. Он был слишком пьян, чтобы отказаться, и слишком раздавлен смертью ребёнка, чтобы думать. Зато ты подумала, за двоих. Хотела развестись, родить желанного наследника, да он не захотел. Не тебя, не твоего ублюдка. Сергей был жив, пока был жив Сильвестр, а ты никак не могла это понять, он почти до конца верил, что Сергей его сын, пока тот не начал играть против Мирославы в борьбе за наследство. Пустые угрозы и ненависть — одно, а наследство — другое. Ведь не было ничего проще, как доказать прямое родство с Сильвестром и получить львиную долю. Когда ты точно узнала, что Сергей — не его сын? Тогда же ты поняла, что теперь Сильвестра ничего не остановит, он узнает или поймёт. Но месть за ущемлённое самолюбие для тебя важнее. Уверена, теперь ты ею насладишься в полной мере, — прибавила звук, оставив на канале, где журналисты бодрым голосом вели расследование жизни и громкой смерти, и вышла из палаты, встречаясь с Максимом.
— Слышал?
— Слышал.
— Ну, и славно. Сильвестр был тот ещё пройдоха, — Целестина тепло улыбнулась. — Надеюсь, при встрече я отыграюсь на нём.
— Или он на тебе, — ответил улыбкой Максим. Не его дело судить. Не ему решать, кто прав, кто виноват.
— Это мы ещё посмотрим.
Через несколько часов Максим стоял в аэропорту, в ногах была только одна сумка, ручная кладь. Рядом стояла мама, она силилась не плакать, но на глаза набегали слёзы. Стряхивала, махала руками у лица, отгоняя непрошеные слезинки, иногда утыкалась лицом мужу в плечо, тот похлопывал по спине супругу и приговаривал.
— Ничего, ничего. Чего разревелась-то? Не навсегда уезжает, а то и мы рванём, погреемся, а, мать?
— Рванём, рванём, — соглашалась и тут же снова начинала плакать.
Тут же, немного в стороне, стоял Игнат, всё такой же сухопарый, седой и пугающий бесцветными глазами.
— Хорошо сработали, — Макс выбрал минуту и отошёл в сторону с начальником службы безопасности.
— Больше десяти лет мечтал это сделать, — улыбка Игната пугала. — А после прокола со стариком, — сжал губы до белизны, — спать не мог. — Игнат цветисто выругался, как могут только бывшие военные или силовики. Максим не поморщился.
— Теперь отоспишься, — Максим усмехнулся. — Уверен, старик знал, на что шёл, когда ездил в домик, там невозможно обеспечить безопасность, под каждое дерево своего человека не поставишь. Снайперу отличный вид и возможность.
— Верно, но… — Игнат снова выругался. — Зато теперь Мультяшке точно ничего не угрожает, — засиял.
— Мультяшке?
— Брось, Максим Аркадьевич, все знают, как ты называешь Мирославу Анатольевну.
— Ничего не утаишь?
Игнат неопределённо взмахнул руками, Максим только улыбнулся.
Через долгие часы перелёта, Максим вышел из здания терминала, скрывая глаза солнцезащитными очками, и поймал такси. Переоделся он ещё в самолёте, лёгкие шорты и льняная рубашка сменили джинсы и футболку прохладного лета. До нужного места добрались почти без пробок, что можно было считать чудом, Максим же посчитал ещё и добрым знаком. Закинул сумку на плечо, снял обувь и утопил ступни в горячем песке, на миг закрывая глаза, слушая шелест воды, крики детей вдали, лай собаки, чувствуя тёплый ветер, окутывающий и порывистый.
Двинулся вдоль линии воды, смотря вперёд. Веранду, окутанную цветами, он увидел издали. Посетителей почти не было, только худенькая фигурка девушки, мелькавшая то тут, то там, сновавшая без устали, создавала движение в замершем зное.
Наконец, фигурка вышла на прямое солнце, поправила широкополую шляпу, оправила юбочку, конечно, короткую, воланами обнимающую стройные ноги, накинула лямку широкой майки знакомым жестом и направилась к воде, смотря себе под ноги, а потом на воду.
Максим впитывал в себя каждый незначительный штрих, малейшую деталь, изменения, произошедшие в Мире за это время. Их почти не было, но в то же время, их было сотни, тысячи. Немного подстригла волосы и изменила оттенок, сейчас они отливали тёмным, насыщенным шоколадом. По сравнению с тем, когда Максим видел Миру последний раз, она поправилась, но всё равно смотрелась худенькой, отчего ноги казались длиннее. А на носу появились веснушки.
Кто-то может возразить, что невозможно увидеть с такого расстояния. Возможно! Если лицо до боли любимое, увидишь всё.
Мира медленно повернулась, смотрела долгие минуты, превратившиеся для Максима в бесконечность, неисчислимую и жестокую, и рванула к нему, оставляя следы на мокром песке, врезаясь со всего маха, падая в его объятья.
Глава 39. Мирослава
Как же не хотелось вставать! Как бы рано вечером Мирослава не ложилась, вернее, пыталась лечь, ранний подъём давался с огромнымтрудом. Мира открыла один глаз, потом второй, поморщилась, выругалась про себя, зато от души, потянулась и пока лень не взяла верх, опустила ступни на пол, сползая с кровати, стекая с неё, чтобы оказаться сначала на коленях, ощутив структуру дерева, а уж потом начать вставать.
Немного пришла в себя под струями холодного душа, ловя ртом воду, сплёвывая её, мечтая только об одном — завернуться в полотенце и нырнуть под покрывало ещё часов на шесть, восемь.
Солнце ещё не взошло над горизонтом, а Мира уже стояла у служебного входа и ждала торговцев свежими морепродуктами, рыбой, фруктами и овощами. Какое-то время она доверяла этот процесс служащим и, как оказалось, зря. Никому нельзя доверять, если хочешь получить качественный результат. Мира эта усвоила и теперь каждое утро, засветло, стояла у дверей и сама выбирала самое свежее и лучшего качество — другой товар её попросту не устраивал. В конце — концов, она платила достаточно, чтобы рассчитывать на это и не терпела попыток обмануть или желание подсунуть не лучший на побережье, а то и просроченный товар. С такими торговцами она прощалась сразу, без второго шанса. Скоро у Мирославы появилась репутация не только щёдрого покупателя, но и жёсткого дельца. Слава была местечковая, не выходящая за бухту и из среды местных торговцев, но и этого хватало Мире, чтобы попытки обмануть прекратились, и появилось уважение в глазах конкурентов.
Её ресторан был камерным, как она мечтала когда-то. Огромная веранда с видом на волны и золотистый песок, два небольших зала на случай непогоды или желаний клиентов, большая зона для детей, и, конечно, много мороженого — шведский стол мороженого. Дети приводили сюда родителей в надежде полакомиться от всей души, родители были уверены в качестве продуктов, профессионализме работников и тёплой, приветливой, почти домашней обстановке. Влюблённые парочки приходили вечерами, заказывали вино и любовались на закат, Мира потратила не один вечер, выбирая именно это место, вид должен был быть идеальным. А пожилые пары навещали ресторанчик по утрам, смотря на волны, снующих людей по пляжу, наблюдая жизнь, радуясь ей и чашке ароматного напитка.
В своё время Мира сбилась с ног, разыскивая подрядчиков, закупая оборудование, изучая местное законодательство, тонкости кухни, внедряя свои блюда, Мирослава даже цветы в огромных кашпо по периметру веранды выбирала сама и сама же ухаживала за ними. К вечеру она валилась с ног, а утром снова, ещё до восхода солнца, хмурила брови, цепко рассматривая товар, потом отправлялась на кухню и ещё до появления рабочих начинала трудовой день.
