Амиру (СИ) - Романова Наталия (полные книги txt) 📗

Наталия Романова

Амиру

Пролог

3 часа ночи.

Она не спит, не может или не хочет. Ровным взглядом обводит глазами потолок. Нет, она не ищет там причудливых фигур игры света и теней, она попросту не спит. И так уже давно.

Звонок телефона выводит из небытия, и ей не нужно смотреть на экран телефона, чтобы узнать, кто это звонит… Всё очевидно.

Сколько она не слышала его? Год, два, пять… Она просто знает, что это он. Знает, но отчего-то не берет трубку. Три часа ночи, безумное время для звонка.

После многих попыток дозвониться и смс со словами: «Возьми же трубку!»

— Да.

— Привет.

— Как скажешь.

— Пожалуйста, поговори со мной. Пожалуйста.

— Что?

— Почему ты не сказала? Когда ты собиралась мне сказать?

Тишина. Они говорят с тишиной. Они говорят тишиной.

— Соня? Птичка… ты… ты не собиралась мне говорить, ведь так?

— Зачем?

— Я — твой друг! Я бы мог… — тишина.

— Не мог. Между нами пропасть. Для чего ты звонишь?

— Да, но эта пропасть у нас одна на двоих.

Они говорят тишиной еще минуту, и она с той же тишиной нажимает отбой.

В какой момент времени произошло их сближение, тогда ли, когда они познакомились, и их взгляды смешались — её смешливый и его серьезный. Или потом, когда он терпеливо заплетал ей косы или читал ей книги…

Детская память неточна, прожитые годы накладывают отпечаток на эти воспоминания, но они пытались вспомнить и, кажется, воссоздали момент знакомства.

Глава 1

Как так получилось, что в семье старообрядцев появилась еврейская девочка, знает лишь проведение и Сонина мама, которая, будучи рожденной в строгой вере, вдруг уехала в большой город и вышла замуж за еврея, чем повергла в шок всю родню, как со своей стороны, так и со стороны мужа.

Это было греховно — говорили одни, и мезальянс — говорили другие.

Соня — порождение греха и мезальянса.

Сонины родители разводились. Она вряд ли понимала значение этого слова и знала лишь, что любимая её бабушка однажды села вместе с ней в поезд и отправилась к другой бабушке Сони. Совсем другой. И плача уехала. Она говорила, что осенью они увидятся, что она сама отведет её в первый класс, а пока купит ей самый красивый портфель и выберет самую лучшую сказку для чтения и придумок. После чтения они всегда занимались придумками. Придумывали продолжение, варианты развития событий, новых героев, новые имена…

И Соня осталась в большом доме, с русской печкой по центру дома, с книгами в металлических окладах и иконами. Все это пугало Соню, но, как и все неизвестное, вызывало интерес. Скоро оказалось, что на печку можно забираться, а в книгах есть картинки. Бабушка оказалась шумной, веселой, всегда ходила в платке, быстро и часто крестилась и много смеялась.

Село, в которое привезли Соню, было большим, дома, по большей части, — бревенчатые, улицы — широкие, а главная выходила к реке. К большой реке, но к ней не разрешалось ходить. По улицам вальяжно прогуливались гуси, утки и даже свиньи, впрочем, последние не бродили, он просто лежали, либо в грязи, либо под забором, в тени. А грязь была отличная — липкая, черная, вязкая. Говорили, что это чернозем.

В один из таких дней, почти сразу по приезду, Соня прошла в сад, в центр которого выходили окна её спальни, в поисках чего-нибудь интересного для своего шестилетнего сознания.

На заборе, прямо рядом с уродливым вишневым деревом, сидел взрослый мальчик и ел её вишню. На самом деле, Соня не была уверена в том, что ей или бабушке нужны эти ягоды. Но вишня росла в саду, а значит, была её!

Мальчик лишь посмеялся над её доводами и злостью, Соня помнит, как хотела заплакать, как разозлившись, кинула в мальчика кота. Именно кота, который все время их спора сидел на руках и был молчаливым свидетелем.

Кот летел в мальчика, широко расставив лапы.

Мальчик летел с забора с воплем: «Мяу!» — широко расставив руки.

Девочка в ужасе забралась на забор и с криком: «Мальчик, тебе больно?» — прыгнула, как раз под крики: «Нет, нет, не надо».

Все кричали, мяукали, плакали.

Плакала Соня, потому что ободрала колени, и ей было больно, несмотря на мужественно оказанную мальчиком первую помощь с помощью слюней и подорожника.

Плакал мальчик, когда принес Соню к себе домой, и дед отходил его ремнем за воровство и за то, что девочку обидел.

Что делал кот, не знает никто, но вечером он сидел на крыльце, ожидая своей порции рыбных костей.

Оказалось, что взрослого мальчика зовут Амир, он был действительно взрослый, он был школьник, ему было десять лет. И у него были брат и сестра. Марат — ровесник Сони, и Рафида — младше её на год. Они очень быстро подружились, как это и бывает в детстве. Соня, Марат и Рафида. Амиру же досталась самая почетная и самая ужасная роль для десятилетнего мальчишки, во всей этой истории с котом и вишней, — роль няньки. Ему выпало «следить за ребятишками». Бабушка Сони была дружна с бабушкой Амира, вместе они работали в свинарнике колхоза имени Ленина, в который и входило село, где сейчас жила Соня. Так, благодаря социалистическому соревнованию, в жизнь старообрядки Сони с еврейскими корнями вошла исконно татарская семья.

В обязанности Амира входило не так и много. Ребятишки были уже взрослые, они прекрасно бегали от дома к дому к своим приятелям, заправски убегали от гусей, которых сами и дразнили, и с уверенностью справлялись со своими нехитрыми обязанностями по дому, типа «отнеси ведро с водой теленку в поле». Надо было проследить, чтобы они с утра поели, загнать их на обед и также вечером домой, если взрослые еще вернулись. И, конечно, в любой момент времени нужно было знать, где и с кем находятся младшие брат и сестра. Всё это не представляло никакой проблемы, пока в жизнь Амира не вошла Соня.

Соня. Девочка, чтобы накормить которую, он шел через дорогу и битый час смотрел, как она елллаааа. Потом вел к себе во двор и надеялся, что сегодня выпал именно тот день, когда Соня будет задумчивой и тихой, еще лучше, если она станет рассказывать истории, которые ей читали или она придумала. Эти истории никогда не повторялись, в них всегда было что-то новое, захватывающее, интересное, и если бы Амир не был уже взрослым парнем, он бы в эти дни игнорировал своих друзей и оставался слушать Соню и её придумки, как она их называла. Но были дни, когда она с порога заявляла: «А давайте, как будто бы…» И никто не мог предположить, что это будет за «как будто бы».

В один день они объявляли себя врачами и лечили щенка. Он отказывался есть таблетки, которые стащили у бабушки, поэтому они съели их сами, чтобы собственным примером показать важность лечения.

В другой, прознав про историю капитана Немо, они решали отправиться на подводной лодке из трех шин, связанных лентами Сони, по реке, по той самой, к которой даже подходить нельзя.

Бывали случаи, когда ковбоев заносило на самые дальние поля со свежим зеленым горошком, где их находили местные аборигены и кормили котлетами из передвижной кухни. А то Соня с Рафидой попросту решали, что им срочно нужны новые куклы, и они отправляли на поле с кукурузой. Куклы из кукурузы были красивые и очень удобные, ведь, если не попадались аборигены с котлетами, их в любой момент можно было съесть, безжалостно откусив сначала голову, а потом и тело. Надо ли говорить, что в такие дни Амиру не везло особо, дед был скор на решения и наказания. И в этом не было ничего несправедливого, ведь обязанность гласила «следить за ребятишками», не уследил — будешь наказан.

Так прошло лето, в играх, разговорах, придумках и приключениях. А осенью вся компания разъехалась по своим городам. Соня — к себе в Ленинград, а Амир с братом и сестрой — на Урал.

На следующее лето история повторилась, как она повторялась из года в год: лето ребята проводили в селе на Средней Волге, играя и познавая мир вокруг себя, а зимой уезжали к себе.