Подружка №44 - Барроуклифф Марк (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
«Боже, – подумал я, глядя в запрокинутое ко мне прекрасное лицо, на чудесную грудь, которой вот-вот коснусь кончиком языка, – так вот оно как бывает».
13
ПРИНЦИП МЭЛЛОРИ
Словами можно выразить далеко не все. Поэтому я никогда не узнаю, что именно почувствовала Элис, когда, возвратясь к себе домой в девять утра в понедельник после долгих и многотрудных выходных, обнаружила под дверью Джерарда. Вместо Венеции он решил пригласить ее в Будапешт и хотел посмотреть ей в глаза, чтобы она точно согласилась.
Я тоже вошел домой в девять часов; все мои вещи, к счастью, были целы, и комната не разгромлена. Хоть Джерард и не говорил, что непременно это сделает, оба мы без слов понимали, что он может. Но он лишь написал мне письмо и оставил его на кровати. Я порвал послание, не читая, и подсунул ему под дверь, как обычно, запертую на ключ.
На магнитной доске над телефоном висело еще одно письмо во вскрытом конверте. Оно было из нотариальной конторы, ведавшей завещанием Фарли. Следуя нашим инструкциям, они выставили его квартиру на аукцион и выручили совсем неплохие деньги – сто пятьдесят тысяч фунтов. Похоже, Фарли был обеспеченнее, чем думали мы. Вместе с остатками его букмекерского капитала и за вычетом комиссионных и налогов нам с Джерардом доставалось по триста тысяч фунтов на брата. Я, конечно, собирался лечь поспать, но шестизначная сумма вдохнула в меня новые, недюжинные силы. Итак, неспешно приняв душ и переодевшись, я сунул в карман брюк кредитную карточку и отправился за Покупками Века.
На мой взгляд, спортивный автомобиль «Ягуар» – единственный возможный выбор для джентльмена, особенно если «Астон-Мартин» или «Бристоль» ему не по карману. У «Ягуара» салон, обитый лайковой кожей, ореховый приборный щиток, нежно-раскосые передние фары, бесшумный ход при объеме двигателя 123,5 литра, что вполне достаточно для разумного водителя (о скромности притязаний – см. выше); кому, скажите, придет в голову без нужды гнать со скоростью 150 миль в час? В общем, очень, очень достойный выбор.
Конечно, я подумывал и о «Ситроене ДС» – любимой марке продвинутых читателей «Гардиан». У него тоже оригинальные фары, но корпус длиннее и ниже и силуэт скорее акулий, чем тигриный. Такие машины выбирают те, для кого стиль превыше скорости. Однако появление «Ситроена ДС» сразу в двух недавних фильмах о жизни и любви богемной интеллигенции Саут-Бэнка перечеркнуло все его достоинства. Не буду я, в самом деле, водить такую же машину, как здоровенный тип, который играет на виолончели и не стыдится публично цитировать шутки Монти Питона. «Порше», при всей своей забавности, слишком молодежен. И, наконец, вы уже достаточно хорошо меня знаете, чтобы понять: вопроса о джипе, равно как и о ношении бейсболки козырьком назад, у меня вообще не возникло.
Сообщив моим ученым друзьям о своем согласии с условиями завещания, я пешком дошел до автомастерской «Шортбей» – продажа классических автомобилей простым смертным (то есть мне) – и внес задаток за темно-зеленый «Ягуар» с аппетитной надписью «ОО» мелом на дверцах и на капоте. На заднем стекле у него была наклейка «Моя вторая машина еще дороже», которую я, пожалуй, потом сниму, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания. Затем прогулялся до конторы по продаже мотоциклов «Ямаха», где воспользовался беспроцентным кредитом на модель «Ямаха Р1». Нечего швыряться деньгами просто так.
И наконец я арендовал гараж за углом для своих приобретений, как раз по размеру для длинного, элегантного «Ягуара».
После проведенного в напряженных трудах утра пришло время позвонить Адриану и посоветовать, чтобы засунул себе в задницу свою расчудесную программу по защите прав потребителей. К несчастью, на месте его не оказалось, и я услышал только собственный голос, просивший оставить сообщение. Тогда я решил использовать против Адриана его же кинорежиссерские замашки, отрывисто бросив в трубку: «Перезвони мне» и предоставив ему самому догадываться, кто звонил. Он сам обожает оставлять подобные сообщения, что дает мне законный повод не перезванивать.
Мне стало немного стыдно оттого, что я так весело провожу время. Фарли всего десять недель как вьется в адской пляске молекул под названием вечность (авторские права Дж. Росса, см. выше), а я уже вовсю транжирю его денежки, не заботясь о завтрашнем дне. Хотя он, наверное, меня одобрил бы.
Как ночь неизбежно сменяет день, так и мне, в свой черед, пришло время пойти напиться вдрызг. Для такого дела, естественно, требуется собутыльник. Я достал свой новый мобильный телефон – неужели я о нем еще не упоминал? – и принялся листать записную книжку. Лидия не могла уйти со службы, Элис я не хотел беспокоить слишком часто, хотя и оставил ей привет на автоответчике; Джерард, разумеется, горел на работе, и даже миллионное наследство не заставило бы его отказать в скорой помощи страждущим жителям столицы. К тому же предложи я ему встретиться, он меня оскальпирует. Поскольку все остальные дальние и ближние знакомые тоже «работали» – даже мой приятель Фил, подхалтуривавший для какого-то мужского глянцевого журнала, оказался занят, – оставалось только одно. Бывшие подружки.
Задним числом замечу: куда лучше было бы держаться собственных бывших подружек, большинство коих не легли бы со мною в постель, как бы я ни умолял, или, точнее, когда бы я ни умолял. Но ни одной из них не случилось дома. Тогда-то я и набрал номер Полы, которой было адресовано пламенное письмо Джерарда, мудро выброшенное Лидией в мусорное ведро.
Пола была свободной художницей, то есть жила на пособие. Я всегда ей симпатизировал, в особенности потому, что в спорах с Джерардом она неизменно вставала на мою сторону. Еще бы, недаром я говорил ей, как великолепно она выглядит перед очередным выходом в свет, даже если выглядела она чудовищно. Джерард, напротив, каждый раз оценивал ее внешний вид с уничтожающей честностью и всегда отмечал, насколько она стала хуже с момента первой встречи с ним. Он не ограничивался простым: «Мне не нравится, как ты накрасилась», но говорил подробно и конкретно: «Внешний край левого века ты подвела слишком жирно, с этой новой стрижкой ты похожа на мужчину (при надобности он даже уточнил бы, на какого именно), судя по покрою жакета, ты хочешь произвести впечатление деловой женщины, но туфли у тебя не того цвета». Что касается обуви, Джерард признает только один цвет – черный. Все остальное права на существование не имеет. Разумеется, с коричневыми брюками такая обувь не сочетается, но тут необходимо напомнить читателю, что единственный подходящий для брюк, да и любой другой одежды цвет – серый. Как-то раз, выслушав очередной длинный перечень претензий, Пола ехидно спросила: «А все остальное-то у меня как – нормально?» Джерард был искренне потрясен. «Нет, конечно, – ответил он, – просто это первое, что пришло мне в голову».
Встретиться с Полой я договорился в Сохо, «Френч-хаус». Не знаю, почему именно там: это довольно модный паб в стиле богемы пятидесятых, против которого я вообще-то ничего не имею, но пиво они подают в полпинтовых наперстках, и какой в этом смысл? Тем не менее днем Сохо – идеальное место для пьянки, поскольку постоянные клиенты-журналисты на работе (как они это называют), и в пабах полно людей, слишком неординарных для какой-либо работы.
Когда Пола вошла в зал, я еле узнал ее. Раньше от тирании Джерарда она была какая-то прибитая и, не считая двух-трех мелких бунтов, носила все ту же стандартную короткую стрижку и красную помаду, что и при первой встрече с ним. Теперь она отпустила волосы и краситься стала иначе – темно-бордовые губы, щедро подведенные глаза, – что подчеркивало ее острые, резкие черты. На ней было бледно-голубое платье до колен. Раньше я никогда не обращал внимания на ее фигуру, которая, хоть и не шла ни в какое сравнение с совершенными формами Элис, оказалась вовсе недурна. При взгляде на Элис челюсть у любого существа мужского пола отваливалась со стуком, а при взгляде на Полу – слегка открывался рот.
