Ботран (СИ) - Домаха Марк (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗

Домаха Марк

Ботран

  Ботран

  ***

  Познать себя.

   Уже стемнело, я уже смирился с тем, что придется умереть, но нарастающая жажда становилась все сильней, и к терзающей тело боли добавились новые мучения. Чтоб отвлечься от желания глотнуть воды, стал вспоминать прожитые годы.

  Детство было тяжелое. Вечно голодный. Постоянное недоедание послевоенных лет не дали мне достигнуть телосложения отца и деда. При их росте около двух метров, мои метр семьдесят казались карликовыми. Но все равно, как тяжело б не было, по окончании школы родители настояли, чтобы я получил высшее образование. Точные науки мне давались легко, но увлекали меня история и биология. Первая попытка поступить сразу по окончанию школы провалилась, я не добрал проходных баллов. А осенью призвали в армию. Отслужив два года, мысль о высшем образовании не бросил. Имея рекомендации с армии и даже грамоту от ЦК ВЛКСМ, осенью, снова совершил попытку поступить на исторический. Был очень расстроен, что снова не набрал одной десятой бала для зачисления. Но огорчение было недолгим, когда забирал документы, предложили остаться на вновь открытом подготовительном отделении, куда принимали отслуживших в армии, но предложили поступать на биологический факультет. На другие факультеты даже на этом отделении уже все места были заняты. Я решил, что это судьба. Ведь не зря мне нравилась биология, любовь к которой привила мать увлекающаяся выращиванием цветов.

  Годы учебы в Университете так и остались самыми лучшими в моей жизни. Там я познакомился со своей любовью, на четвертом курсе мы расписались, а к моему выпуску ждали ребенка. Какие я строил грандиозные платны, на свое будущее по окончанию университета. И как действительность показала свою настоящую сторону. Окончив университет с красным дипломом, с десятком печатных научных статей, надеялся на дальнейшую работу в университете. Но оказалось, что все места уже заняты родственниками "больших" людей. Ничего не оставалось, как идти преподавать в школу.

  Первое время мне это нравилось, а потом все стало рутинным. Девяностые годы показали, что кроме связей, все решить могут и деньги, и чтоб их заработать, необязательно иметь знания или какие-то умения, достаточно попасть в струю, войти в нужную команду. Знания стали не нужны. Начало двухтысячных дало надежду на возрождение интереса к учебе. Но это продлилось недолго. Учились единицы из бедных семей, а у тех, у кого родители имели средства, учебой себя не утруждали. Все равно нужные дипломы им купят, и на нужные должности протолкнут.

  Единственный сын погиб в автокатастрофе в девяносто восьмом, не оставив внуков. Жена после этого сдала и в две тысяча четвертом покинула этот свет, несмотря на то, что была моложе меня. А я так и продолжал работать в школе. Одному оставаться дома было тяжело. Не смотря на мой уже приличный возраст, из-за нехватки преподавателей биологии из школы не увольняли.

  За время работы учителем у меня поменялось несколько кличек. Когда только пришел, то меня прозвали "спортсменом". Тогда я мог подтянуться сотню раз и бегал быстрее школьников. Когда возраст подходил к полтиннику, стали назвать просто, "Вася" или "дядя Федор", исходя из моего имени отчества - Василий Федорович. А десять лет назад, после того как мне пришлось надеть очки, прилипла кличка "ботан". Она появилась у меня не только из-за очков, а из-за моей страсти к чтению. Я читал в любое свободное время. Жажда новых знаний для меня была похожа на наркотик. Если в день я не прочитал, хотя бы десяток страниц то чувствовал себя больным. Я о кличке знал, но не сердился.

  По выходным, когда не надо было идти в школу, мы с друзьями, такими же пенсионерами, как и я, проводили время, посещая парк, или сидя в сквере, за игрой в шахматы. На это воскресенье договорились поехать за город. Придя утром на перрон, никого из тех, с кем договаривался ехать, не увидел. Созвонился, и оказалось, что у каждого своя причина отсутствия. Тогда решил, что поеду сам, один. Соберу весенних трав, из которых делал настойки и бальзамы. Был конец мая, и время было самое удачное для лекарственных сборов.

  Выехав за город на две остановки электрички, вышел, рядом была полоса неширокого леса, за которой располагалась непаханая целина с травостоями, где я и намеревался насобирать сборов. С собой был небольшой рюкзак с продуктами для перекуса на природе. Продукты я днем съел, а рюкзак набил травами и в пять часов вечера направился к станции, на электричку, которая должна была быть в полседьмого вечера. По дороге встретил молодую компанию, совсем детвора, лет по пятнадцать. Четыре парня и девчушка. Один из парней прижав к себе спиной девчонку, запустил ей руку под одежду и хохотал, а та визжала. Я по школьной привычке сделал им замечание. И это было моей ошибкой. Таких озверевших детей я никогда не встречал, они набросились на меня все впятером. Сбили с ног и стали избивать ногами. Сколько это продолжалось я не знаю, потому, что в какой-то момент потерял сознание. А когда пришел в себя, их уже рядом не было. Попробовав пошевелиться, я понял, что у меня сломаны одно или два ребра с правой стороны, левая рука и повреждено колено правой ноги. Все лицо горело от побоев, глаза еле приоткрывались. Дойти до станции в таком состоянии я никак не мог, я даже подняться не смог. Хоть и был конец мая, но ночи были еще холодные, температура опускалась до пары градусов, не смотря на то, что днем уже и было жарко. А я был одет легко, поэтому трезво оценил свое положение и пришел к выводу, что это все. Я эту ночь не переживу.

  Жалеть было не о чем. Родных не осталось. В школе со временем мне замену найдут. А та жизнь, которая наступила в стране, показала, что ничего хорошего ждать дальше не следует. У власти бывшая партийная номенклатура ставшая олигархами, или их дети. В некоторых постсоветских республиках уже передается власть по наследству и хоть пост называется президентским, но он уже фактически пожизненный. Республики СССР постепенно скатываются в средневековый феодализм, где правящему классу можно все, а остальным ничего. Поэтому приготовился принять смерть. Перед глазами пролетели все семьдесят три года жизни, вспоминались счастливые моменты.

  Но как я не пытался отвлечься, в окружающей тишине, от воспоминаний отвлек прорезавшийся звук бегущей воды, и от этого пить захотелось еще сильнее. Жажда нарастала. Умирать я был готов, но мучений от жажды вытерпеть не смог, поэтому решил доползти до ручья и напиться. Глотнуть воды, а потом будь, что будет. Смерть от холода не пугала, при переохлаждении человек просто засыпает. Ползти было трудно, но преодолевая пронзающую тело боль, я все равно полз, на спине, подталкивая тело здоровой ногой, в сторону звука бегущей воды. Сколько это продолжалось, не помню. Время растянулось. Казалось, что ручей вот он рядом, но я все никак не мог до него доползти. Такое впечатление, что он все время становился дальше. Меня прямо пробило желание, чтоб он наконец-то оказался рядом. И буквально сразу же, рука нащупала бегущую воду и я, перевернувшись, при этом, чуть не потеряв сознание, наклонился к воде, чтобы попить. Сделав пару глотков, рука соскользнула, и я не удержался, рухнул в ручей. И если когда я щупал ручей, рука упиралась в дно, и он прощупывался на всю свою небольшую ширину, то когда упал в него, то провалился весь с головой, как в реку, дна не было. Еще успела мелькнуть мысль, потону, это конец. Но при соскальзывании, ударился поврежденным коленом и от прострелившей все тело боли, потерял сознание.

  ***

   Первое ощущение, когда пришел в себя, было то, что я лежу и не чувствую дискомфорта. Мне было не холодно. И было сухо. Поднять веки не получилось, пошевелиться тоже. Прислушался к телу, боль отсутствовала. Тело вообще не ощущалось. Такое бывает, когда лежишь в воде с температурой тела. Первой мыслью было - ага, вот какая ты смерть. Но тут раздались звуки, шаги, стук двери, а потом женские голоса. Появилась вторая мысль, меня нашли и я в больнице. Стал прислушиваться, о чем говорят и понял, что я ничего не понимаю, я такого языка не знал и даже не смог определить, что это вообще за язык. А через время понял, что у меня все-таки есть тело, так как кто-то оттянул мне челюсть, и в рот полилось что-то похожее на кисель. Непроизвольно сделал глоток. То, что в меня вливали, было безвкусное, но сытное, так как чувство насыщения появилось очень быстро. Когда кормившие меня покинули комнату, наступила тишина, и я снова погрузился в сон. Во сне мне вновь снились моменты из жизни, когда я был молодой, как мы с женой и сыном были на море, потом снилось, что мы на даче. Второй раз я снова проснулся перед приходом в комнату смотрящей за мной женщины. Почему я решил, что женщины, потому, что голос был женский. Она когда кормила меня, все время что-то приговорила, но, что, я понять не мог. Такое состояние длилось долго, по прошествии неопределенного периода времени я перестал сразу после кормления засыпать. Поэтому все чаще стали возникать мысли - что со мной? Почему я не могу пошевелиться и самое главное, почему я не понимаю того, что говорят. В промежутке между кормлениями и сном стал пытаться понять, что с моим телом. Стал прислушиваться к себе, стараясь почувствовать ступню или палец на ноге, хотя бы палец на руке. В крайнем случае, свой желудок или печень с почками, которые раньше ощущал хорошо. Пытался услышать звук биения сердца. Но ничего этого не удавалось. Мысли о том, что у меня отсутствует тело не приходило, так как та женщина, которая меня кормила, периодически меня ворочала. Это я понял по тому, что мои губы и щеки придавливались то с одной стороны, то с другой. Это были единственные мои ощущения. Сначала, то время, что не спал, занимал воспоминаниями, но и это, в конце концов, надоело. Пытался определить, сколько я нахожусь в таком состоянии. Считал сутки по кормлению, из расчета три кормления в день. Но сбился и бросил. В какой-то момент вспомнил изречение Сократа - познай себя, и ты познаешь мир. Это подтолкнуло к рассуждениям, раз я мыслю, значит существую. Раз меня кормят, значит, мой организм функционирует. Если я ничего не чувствую, то это значит, что каким-то образом отключились все мои органы чувств, но они никуда не делись. Стал снова пытаться почувствовать ток крови, изменение давления, хоть что-то. И пытался увидеть проблески света. Ведь веки, даже находясь в закрытом состоянии не в состоянии перекрыть свет полностью. Какая-то его часть все равно должна достигать глазных рецепторов. Все свое время бодрствования посвятил этим занятиям.