Вечность по имени Любовь (СИ) - Даниленко Жанна (чтение книг .TXT, .FB2) 📗
Саша Корецкий пробыл в Москве две недели, они действительно разобрали с Сашей Борисовым и Иваном архив академика, перевели все в цифровой вариант и решили продолжить работу, уже каждый у себя. Через неделю после отъезда дяди Борис с Алиной улетели на отдых в Испанию.
Алина была счастлива, Мадрид завораживал красотой, величием, неповторимой сказкой. Они гуляли, фотографировались, посещали музеи. Алина удивилась, что Боря может объясниться с местными на испанском, правда, он все время жаловался на недостаточный словарный запас, жалел, что плохо учил. Но там, где ему не хватало испанского, выручал свободный английский. В одно утро он вдруг заявил, что сегодня у них будет особый визит. Он попросил Алину не надевать джинсы, а надеть что-нибудь красивое. Вызвал такси, и они поехали. Остановились около дома, расположенного в мадридском предместье Сомосагуас. Борис и Алина вышли из машины, расплатились и позвонили у ворот. Их пригласили войти. Хозяева ждали их на террасе. Женщина, явная испанка, но с ярко-синими глазами, предложила им сесть.
-Я Борисов Борис, ищу родственников моего дедушки, которого звали так же, как и меня, - Боря начал свою речь. - Мне дали ваш адрес. Я хочу узнать о его судьбе, есть ли у него дети и внуки в Испании, чем он занимался, над какими проблемами работал.
-Простите, вы сын Александра или Алексея?
-Александра, а вы?
-Я его дочь Элиза. Перед смертью, где-то за пять лет, он ездил в Москву, но сыновья его не приняли и не простили. Его оперировала жена Александра, благодаря ей, он прожил еще пять лет. Его дети от него отказались. Я не понимаю. Почему вы пришли?
-Я родился после смерти деда, но мой отец дал мне его имя. Я думаю, что если бы он ничего не значил, то отец назвал бы меня по-другому. Он никогда мне о нем не рассказывал. Его кумиром, учителем и, наверное, в какой-то мере отцом был академик Корецкий. Но, несмотря на обиду, злость, сломанную жизнь, отец назвал меня Борисом. Понимаете, вас дед растил, любил, нянчил, воспитывал. А моего отца он бросил, и это "бросил" означало жизнь в казахстанской глубинке, с отчимом-садистом, пьянство матери и тысячи километров от Москвы, от цели в жизни. У вас разные судьбы и разное понимание вашего отца, как человека.
-Может быть, вы правы, но он никогда не забывал о Саше. Академик Корецкий был выездным, и он бывал у нас дома. Отец связался с ним, когда тот читал лекции в Мадриде. Александр Валерьевич привозил фотографии Саши - студента, затем Саши с женой, внуков. У них были теплые, дружеские отношения, я могу показать вам эти фотографии. Отец хранил их, часто смотрел. Он переживал, иногда даже сожалел о своем шаге. Он не любил свою бывшую жену, но дети тут ни при чем. Он скучал по сыновьям, тем более, что здесь у него родились две дочери. Он всегда узнавал о работе Александра, он гордился им. Ему импонировало направление работы Алексея, он говорил, что мог бы ему помочь, что-то подсказать, он перечитывал его диссертацию снова и снова. Понимаете, о чем я? Я не знала, что Александр назвал своего третьего ребенка Борисом.
-Четвертого.
-Не поняла, старший Валерий, дочь Марина?
-Потом Иван, и четвертый я, затем еще сестра Мария.
-Он отец большой семьи. Я видела его фотографии, он, пожалуй, даже красивей отца. Я помню тот вечер, когда ваш дед рассказывал о женитьбе Александра. Он говорил, что, несмотря на кучу поклонниц и невероятный выбор среди женщин, он женился именно на его дочери, он возмущался, говорил, что его Люба особенная и ловелас Саша не для нее. Но через год он был рад их союзу. Он считал, что Люба счастлива, а больше ничего не надо. Борис, вы долго пробудете в Испании?
-Нет, осталось два дня, но, я думаю, мы еще увидимся.
Шло время, Алина много работала. Книга Александра Корецкого об отце была издана. Телевидение решило сделать несколько передач по материалам книги. Алина была приглашена как ведущая. Она читала, перечитывала материал, разговаривала с учениками, зарубежными коллегами, она пыталась охватить как можно больше людей, знающих академика. Только Люба не проявляла энтузиазма. Однажды Алина услышала, как Люба говорила по телефону с братом и была явно не согласна с его позицией. Когда главный режиссер передачи попросил ее участия и интервью, она отказала, мотивируя тем, что у нее и ее брата разные взгляды на жизнь отца, что он любимый, обласканный ребенок, который не представляет, кем был отец на самом деле, и как жила с ним она. Как ни странно, ее позицию поддержала последняя жена Корецкого Екатерина Семеновна. Она сказала, что дала бы интервью и рассказала правду, не травмируя Любу. Но она слишком стара и больна, чтобы прилететь в Москву. Тогда Люба обещала оплатить часть расходов на командировку режиссера, оператора и Алины в Бостон. Она была уверена, что мачеха будет объективна и корректна. Сама она лететь отказалась, сославшись на то, что у нее много работы.
Алина настолько закрутилась в этом водовороте, что немного запустила дом. Но Боря старался ей помочь и часть работы по дому взял на себя. Алина оформляла визу в Америку, уже были заказаны билеты, подготовлены вопросы и сценарий интервью. Но тут она вдруг поняла, что погрузившись в работу, не заметила наступление беременности. Она подумала о ней, только когда появились тошнота и головокружение. Борька известие, что наконец станет отцом, воспринял с энтузиазмом. Он сказал жене, что пока все нормально, и она может продолжать работать в том же темпе, вот его мама докторскую диссертацию защищала глубоко беременная. Узнав новость о беременности снохи, Люба решила лететь в Штаты вместе со съемочной группой. И даже согласилась дать интервью.
Катерина расплакалась, увидев Любу. Они обнялись.
-Любонька, как я по тебе скучала! Не в обиду Саше, но с тобой в Москве мне было лучше. Тут все чужое, все не так, люди другие. И здесь нет моих внуков. Я Марине звоню раз пять за день, младшего ее видела только по скайпу. Ванечка с Катенькой здесь были, какая девочка! Мы с ней целыми днями играли. Я им не дала няню брать, что я, с правнучкой не справлюсь? Я привыкла с вами, а тут целыми днями одна. Знаю, что скажешь. Нет, я не вернусь, здесь умру, рядом с сыном. Только похороните меня в Москве, с отцом, ты не возражаешь?
-С чего?
-Люба, он мне муж. Я его любила.
-Вы думаете, что я сомневаюсь? Тетя Катя, я считаю вас единственной женой моего отца. И знаю, что вы - единственная женщина, которую он действительно любил. Все остальные были увлечением, а он был увлекающимся человеком.
-Да, хлебнула ты от его женщин. Это та сторона, о которой Саша мой не знает. Я ему не рассказывала, а он отца идеализировал. Я знаю о перегибах в книге, но ты его прости. И ты в его понимании немножко не такая, как есть. Он тебя считает железной леди, идеальной, непогрешимой. Для него ты прежде всего профессионал, а для меня мать, жена. Причем жена гениального человека. А это трудно, так же трудно, как Саше Борисову быть твоим мужем. Люба, это ничего, что они снимают? Может, я что не то говорю?
-Пусть снимают. Они будут делать передачи об отце. Я понимаю, что хорошо, но поздно, его соратников почти нет в живых. Ученики зазнались и спустя столько лет не могут быть объективными. Саша молодец, мне его книга нравится, он искренен, но ему было только четырнадцать, когда умер отец. Еще играл юношеский максимализм, и вообще он отца всегда идеализировал. Хотя, если честно, для Саши он был идеальным отцом.
-Ты права, для Саши - да. Я всегда поражалась, откуда в нем вдруг проснулась такая любовь, терпение, понимание ребенка. Я помню тебя, ничего этого не было. Нет, он тебя любил, как умел. Он считал, что должен тебя выучить, все твое воспитание сводилось к твоему образованию. Он ни разу не спросил, чем ты живешь, о чем мечтаешь. Иногда мне казалось, что он просто не умеет с тобой общаться, а с сыном почему-то умел.
-Все просто, рядом была любимая женщина, и это был общий ребенок.
