Не учите меня жить! - Кайз Мэриан (читать книги без txt) 📗
— Но, Шарлотта, он ведь дизайнер-график. Она тупо смотрела на меня.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что он делает… э-э-э… рисунки для рекламы, а не пишет тексты.
— Так вот, оказывается, чем занимается дизайнер-график, — сказала она с таким выражением, будто только что узнала, что Земля круглая.
Подчас Шарлотта меня просто пугает. Я не хотела бы жить у нее в голове: это должно быть темное, пустое и мрачное место. Можно пройти много миль и не встретить ни одной умной мысли.
— Знаю, знаю, поняла! Как насчет «Дюймовочки»? — с энтузиазмом спросила Шарлотта. Глаза ее горели восторгом от собственных творческих способностей.
— Нет!
— Но почему? По-моему, чудесно!
— Потому, черт побери, что я не Дюймовочка, вот почему!
— Ну и что? Они же не узнают, а потом, когда познакомятся с тобой, то увидят, что ты все равно прелесть.
— Нет, Шарлотта, это неправильно. И мне может выйти боком: вдруг потребуют вернуть им деньги.
— Ага, — неохотно согласилась Шарлотта, — пожалуй, ты права.
— Выбрось это из головы, — взмолилась я.
— А может, просто проглядим страничку в «Тайм аут», вдруг подвернется кто-нибудь симпатичный…
— Нет! — в отчаянии вскричала я.
— Послушай, вот хороший, — не унималась Шарлотта, — высокий, мускулистый, волосатый, ой… о боже…
— Бр-р-р, — содрогнулась я. — Он не в моем вкусе.
— И хорошо, — заметила Шарлотта. Энтузиазм ее несколько поутих. — Это лесбиянка. Жаль, жаль. Я уж было сама заинтересовалась. Ну ничего, поехали дальше.
Шарлотта продолжала читать, то и дело обращаясь ко мне за справкой.
— Что значит, когда они пишут ЧЮ?
— Чувство юмора.
— А что такое тогда РЧЮ?
— Развитое чувство юмора, должно быть.
— Здорово!
— Ничего здорового тут нет, — раздраженно возразила я. — Это значит только, что он считает себя весельчаком и ржет над собственными шутками.
— Что такое м/о?
— Материально обеспеченный.
— Нет!
— Да.
— Боже мой! Похоже на хвастовство, верно? Такое должно сразу отвращать, да?
— Смотря кого. Меня — да, конечно, но кому-то может понравиться.
— А тебя не интересует групповой секс с семейной парой в Хэмпстеде, в послеобеденные часы по будням?
— Шарлотта! — возмутилась я. — Как ты могла мне такое предложить? Ты же знаешь, отпрашиваться с работы я не смогу, — мрачно добавила я, и мы немного похихикали над семейными извращенцами.
— Как тебе «заботливый, нежный мужчина с сердцем, переполненным любовью, которую он готов отдать своей единственной»?
— Нет уж! Судя по всему, законченный неудачник. Как и я, только мужского пола.
— Да, пожалуй, слабоват, — согласилась Шарлотта. — А вот еще, слушай: «мужественный, требовательный, физически привлекательный мужчина ищет сексапильную, атлетически сложенную, стройную подругу для приключений»?
— Стройную? — возопила я. — Атлетически сложенную? Для приключений? Как грубо, ужас! Будто нельзя хоть чуточку более деликатно сформулировать, чего он хочет от этих отношений! Боже!
Я совсем приуныла. Процедура поиска партнера угнетала меня все больше. Мне стало противно и тоскливо, и я поклялась себе никогда в жизни не ходить на свидания с теми, кто дает объявления в колонке знакомств.
— Прекрасно выглядишь, — сказала Шарлотта, поправляя на мне бусы.
— Думаешь, от этого я почувствую себя лучше? — злобно поинтересовалась я.
— Спорим, ты чудесно проведешь время, — вкрадчиво мурлыкнула она.
— Более чем уверена, время я проведу ужасно.
— Настройся позитивно.
— Да уж, позитивнее некуда! Вот скажи: почему бы тебе самой не пойти?
— Мне не надо. У меня уже есть друг.
— К черту твоего друга! Так почему?
— Но, может, он окажется симпатичным…
— Не окажется.
— Ну почему? Может быть…
— Шарлотта, я поверить не могу, что ты так со мной поступаешь, — все еще не оправившись от потрясения, воскликнула я.
Поверить действительно было невозможно: Шарлотта предала меня. Эта корова сосватала мне какого-то американца, которого нашла по объявлению в газете, и без моего ведома устроила мне свидание с ним. Разумеется, я пришла в ярость, когда узнала об этом.
Хотя, по сравнению с Карен, я еще отреагировала спокойно. Она, услышав о моем «свидании наугад», как упорно называла это безумие Шарлотта, хохотала до слез и судорог. А отсмеявшись и отдышавшись, тут же позвонила Дэниэлу, выложила ему все в подробностях и ржала еще минут двадцать.
— Господи, да ты совсем отчаялась, — сказала она, вешая трубку и вытирая слезы.
— Я тут ни при чем, — сердито возразила я. — И никуда не пойду.
— Нет, пойти надо, — заволновалась Шарлотта. — Иначе это нечестно по отношению к нему.
— Мозги включи, идиотка! — вспылила я.
Она воззрилась на меня, и я увидела, как ее большие синие глаза наполняются слезами. Мне стало стыдно.
— Прости, Шарлотта, — смутилась я. — Ты не идиотка.
Пару дней назад Саймон уже назвал ее идиоткой, а начальник вообще только так и называл, поэтому к оценкам своей умственной состоятельности Шарлотта относилась болезненно.
— Шарлотта, послушай, — промямлила я, стараясь говорить решительно, — я к нему не пойду. И мне наплевать, насколько он показался тебе нормальным и симпатичным.
— Я только хотела помочь, — всхлипнула Шарлотта, и слезы ручейками побежали из ее глаз. — Я думала, тебе будет приятно познакомиться с хорошим человеком.
— Знаю. — Я встала с дивана, виновато обняла ее. — Я знаю, Шарлотта.
— Люси, пожалуйста, не сердись на меня, — зарыдала она.
— Я не сержусь, — прижимая ее к себе, уверяла я. — Только, прошу тебя, не плачь.
Ненавижу смотреть, когда люди плачут — кроме разве что моей мамы, — но я дала себе слово: что бы ни случилось, как бы она ни плакала, я не поддамся на ее уговоры и не пойду знакомиться с Чаком.
Я поддалась на уговоры Шарлотты и согласилась встретиться с этим самым Чаком. Сама не понимаю, как и зачем, но согласилась.
Хотя пыталась сохранить жалкие крупицы уважения к себе, горько жалуясь и ропща.
— Он будет отвратителен, — уверяла я Шарлотту, готовясь к выходу. — Я нормально выгляжу?
— Говорю тебе, выглядишь замечательно. Правда, Сай?
— Что? Ах да, да, просто чудесно, — от души поддакнул Саймон, умирая от нетерпения скорей закрыть за мной дверь и заняться сексом с Шарлоттой.
— И потом, Люси, может, он и ничего, — продолжала она.
— Не может. Наверняка страшен как смертный грех.
— Не зарекайся, — загадочно промолвила Шарлотта, грозя мне пальчиком. — Может, это Он и есть.
И, к своему ужасу, я обнаружила, что соглашаюсь с нею, — во всяком случае, надеюсь, что она права. Да, верно: может, он и неплох, может, он окажется исключением, подтверждающим правило, может, он не извращенец, не маньяк-убийца, не отвратительный урод, не сумасшедший.
Надежда, глупая изменница, блудная дочь больной психики, снова заглянула в мою жизнь с кратким, ничего доброго не предвещающим визитом.
И, несмотря на все несчастья, которые она уже мне принесла, я решила дать ей еще один шанс.
Неужели я так никогда и не поумнею?
Или я обречена на разочарования?
Но затем во мне стало назревать нервное возбуждение: а что, если в самом деле человек окажется хороший? Что, если он похож на Гаса, только чуть нормальнее, не такой ветреный и с должным уважением относящийся к телефонным звонкам? Разве не чудесно будет? И, если предположить, что он мне понравится и все получится, я еще успею уложиться в отпущенный миссис Нолан промежуток времени. Мне хватит времени слетать в Америку, познакомиться с его родителями и через полгода сыграть свадьбу.
46
Встреча была назначена на восемь вечера около одного из этих скучных мясных ресторанов, которые бурно плодятся в центре Лондона, чтобы кормить толпы голодных американцев, ежегодно приезжающих в наш гостеприимный город.
