Обнимая Эмму (ЛП) - Лансфорд Ли Энн (книга жизни .txt) 📗
– Привет, детка.
– Привет, папа.
– Что ты натворила, что твоя мама расстроилась? Она наливает вино. – Я смеюсь над его игривым поведением.
– Она проболталась, где я прячусь, и я расстроена. Все наладится.
– Ненавижу, что тебя нет дома. Для всех нас такое впервые. – Это его способ сказать мне, что мне не следовало осуждать маму, мы все приспосабливаемся к новым правилам и границам. Для них это так же трудно, как и для меня.
– Знаю. Извини.
– Не извиняйся за то, что заботишься о себе. Хотел бы я быть там тогда.
– И что бы тогда изменилось?
– Сладкая, каждая история отличается. Что подходит мне, не подойдет тебе. Ты уехала, Эмма. Наши истории разные; я был тем, кого бросили. Спроси свою маму; возможно, так было лучше для нее. Я же был в ярости, я был ожесточен и потерян. Думаю, мы оба так себя чувствовали, но по разным причинам.
– Но ты не сделал ничего плохого.
– А ты уверена, что Уильям сделал? Я был вне себя. Ты была в опасности, мне пришлось наблюдать, как ты плачешь. Просто не уверен, что вина лежит на том, на кого ты ее возлагаешь.
– Ты не понимаешь. – Они не понимают историю, так продолжалось годами, и я старалась заставить его передумать.
– И не пойму, пока ты мне не объяснишь.
– Это не важно, - я раздражаюсь.
– Это всегда будет важно. Для тебя. Для него. Для нас. – Этот разговор совсем не такой, каким планировался. Здесь я – пострадавшая сторона, и я жду, что папа мне посочувствует. – Не становись угрюмой. Я воспитывал не капризного ребенка. Я не утверждаю, что ты права или не права. Твои чувства просто такие… твои. Тебе не нужно оправдывать или объяснять их кому-то, но следует помнить, что в такой ситуации, как эта, есть и другие стороны.
В конце концов я рявкаю. – Счастливого Дня Благодарения. Повеселитесь.
– Эмма Мари Николс, хватит уже. Ты начала этот разговор.
– Нет, это мама. – Я перехожу в наступление, и мне на это чертовски плевать.
– Мы любим тебя. Ты хочешь, чтобы мы относились к тебе, как к взрослой, позволяли тебе самой принимать решения, в таком случае тебе стоит отвечать за свои решения и признать, что в напряженной ситуации у правды есть разные стороны. Я не повернусь спиной к тебе, ему или вашим друзьям. Ты – мой главный приоритет, но я был бы плохим родителем, если бы не отметил, что у тебя искаженный процесс мышления.
Он прав. Это горькая пилюля, которую нужно проглотить. – Хорошо, пап. Я понимаю. Хорошего дня. Скоро увидимся.
– До скорого. – Он прерывается. – Я люблю тебя, детка.
– Я люблю вас всех.
Я вешаю трубку и позволяю мыслям дрейфовать к нему. Где он? Он в беде? За последние месяцы мои мысли сворачивали к нему множество раз, но я отгоняла их. Сегодня я даю им бежать свободно. Вспомнить вкус его губ, ощущение его кожи, биение его сердца. Я верила, что оно бьется для меня и наоборот. Мои рассуждения искажены? Не уверена. Конечно, я была ранена, но считаю, что он мог это предотвратить. Ведь мог?
Глава 36
Уильям
Я не позволял себе смотреть им в глаза. Я не видел их с тех пор, как убежал из больницы. Джеймс все еще восстанавливается. Бретт приходит в себя после событий того вечера.
Ребенок, которого они освободили и которого любили, ребенок, ради спасения которого нарушили законы… был неудачником. Они демонстрировали мне любовь, свободно любя друг друга и пуская меня в свои сердца. Они показывали мне любовь своим терпением со мной, поддержкой моих мечтаний, прощением, которое предлагали мне.
– Сынок, мы здесь, чтобы помочь тебе. Ты не можешь продолжать так и дальше, - умоляет меня Джеймс. Я поднимаю свои глаза на него и сразу же их опускаю. Я все еще помню, как смотрел на него в больнице. Прошли месяцы, а на видных местах до сих пор заметны синяки. Его рука в гипсе, а на голове по-прежнему швы.
– Я в порядке.
– Тебя арестовали. Снова. Ты не в порядке.
– Как вы узнали об этом? – Я был уверен, что между моей прошлой и настоящей жизнями пролегает трещина. Мне не хотелось, чтобы одна сливалась с другой.
– Шериф оказался хорошим другом. Держит нас в курсе происходящего. О твоих делах. Мы были удивлены, насколько ты близко стал знаком с ним.
– Больше этого не повторится, - я лгу. Если увижу кого-то из тех уродов, буду бить их каждый раз. Они не выдвигают обвинений, поэтому мне везет, легко отделываюсь. Я понимаю, что эта удача рано или поздно отвернется от меня.
– То же самое ты говорил шерифу и в прошлый раз, - прерывает Бретт. – Поговори с нами. Тебя не было, когда мы вернулись домой из больницы. Переехал на другой конец города, без предупреждения и обсуждения. Ты бросил университет, потерял свою стипендию, Эмма ушла, а ты продолжаешь наказывать себя за то, в чем нет твоей вины.
– Есть. – Я уверен в этом.
– Уильям, это не так. Кроме Брайана никто не виноват. – Джеймс уверен в своих словах, но он ошибается.
– Я сел в ту машину. Я продолжал ехать все дальше и дальше, рассказывая им, что вы разрушили мою жизнь. Купив меня. Я снабдил их топливом, сказав, что покончил с командой и покидаю город.
– Ты не можешь брать на себя ответственность за их действия. У того парня всегда были проблемы с нами.
– Я в курсе. – Мои слова тихие, стыдливые.
– Как? – Голос Джеймса становится громче.
– Это не важно.
– Черта с два, не важно. Открой свой рот и начинай объяснять.
– Я все слышал. Прозвища, которыми они вас называли, вещи, которые они говорили про мое усыновление, из-за этого и была драка после Чемпионата. Я ненавидел те слова, но осознавал, что они не правильные. Я был так зол из-за того, что они не знали, не понимали, что это не неправильно, и я ничем не отличался от них.
– Сынок. – Бретт двигается в мою сторону. – Почему ты не рассказывал нам?
– Мне не хотелось, чтобы вы имели с этим дело. Это омерзительно. И к тому же, я дружил с ними. – Делаю паузу. В животе бурлит, и я сгибаюсь пополам, рыдания сотрясают мое тело, к горлу подступает желчь. Из-за отвращения, которое я чувствую к себе, и того, как всех подвел. Я все им рассказываю. Причину, почему поехал в Университет Южной Джорджии, угрозы, насмешки. Каждая мерзость выплывает наружу.
