Любовь как закладная жизни (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна (читаем книги бесплатно txt) 📗
Боруцкий курил. Не то, чтобы Агния с восторгом относилась к подобной привычке у людей. В ее семье, по понятным причинам, всегда с некоторым пренебрежением и неодобрением относились к курящим людям. Но Агния соврала бы, сказав, что ее отталкивает то, что Боруцкий курит. Он просто был таким. Самим собой. Человеком, от которого у нее захватывало дух, со всеми его привычками и особенностями, пусть иногда и малопонятными для нее. Потому она купила ему зажигалку. Чтобы он не искал спички, как это зачастую случалось, или не покупал постоянно пластиковые «китайские». Почему-то она не могла забыть, как одна из таких просто треснула в руках у Вячеслава Генриховича. Вот и купила хорошую, не самую дорогую, но и далеко не дешевую.
Конечно, он мог посчитать это бесполезной мелочью и просто забросить куда-то, ну или выкинуть. Но Агния очень хотела ему что-то подарить. Сделать что-то приятное для Вячеслава Генриховича, а ничего лучше не сумела придумать.
Убеждая себя успокоиться и прекратить смотреть на часы каждые тридцать секунд, Агния села на диван и попыталась сосредоточиться на фильме.
Он решил, что не будет подниматься к ней. Это могло оказаться слишком сильным искушением и послужить последней каплей. Той мелочью, которая сокрушит его выдержку без всякого шанса на спасение. Особенно после того ее «прощального» поцелуя.
Блин, кто поверит, что взрослый мужик может не спать полночи, мучаясь с проклятым возбуждением только потому, что шестнадцатилетняя девчонка чмокнула его в щеку на прощание? Дебилизм какой-то, ставший этой ночью реальностью Вячеслава. Он вновь и вновь пытался воскресить это ощущение, смакуя его и наслаждаясь этим поступком своей Бусинки, разрешая себе допустить, что возможно, и то касание в полутемном зале, ставшее неожиданностью для него, не было случайным.
Будет ли она теперь всегда целовать его при встрече и прощании? Он не был бы против. Если только Бусинка не считала, что целует его по родному, как целовала бы брата, отца, или опекуна, которым он фактически и являлся. Мать его так! Этого он точно не хотел. Впрочем, отцов и братьев в шею не целуют, не так ли? Так что, вполне вероятно, его тактика дает свои результаты.
Только вот, проблема в другом: как он будет контролировать себя, если она и правда станет так делать? Поцелуй в щеку — это еще однозначно не готовность девочки к чему-то серьезному, типа секса. А его вчера проняло так, что он удивился, как не сорвал дверной косяк, в который вцепился пальцами тайком от нее. Чтобы ее не схватить, не испугать, не прижать к себе. Или к стене. Или просто зажать между собой и стеной…
Бл…! Что-то он не оригинален. Мысли вертятся только вокруг одного. Ей его внимание и присутствие, участие сейчас надо, пусть он и весьма смутно себе представляет, как ей это дать. Чего только ее опустошенность из-за его отсутствия вчера стоит? А у него мозги завернулись на сексе. Он же на нее наброситься готов. И так все последние месяцы.
Елки-палки. Надо как-то расслабиться и отвлечься. Надо. Сорвавшись, он не поможет ни себе, ни ей, ни им.
Он прикурил вторую сигарету от той, которая догорала.
Итак, что он имеет по ходу? А ни хрена. Пригласил вот ее Новый год вместе встретить, а что он для нее сделать с этим праздником может? Куда отвезти?
Никуда. Потому что нельзя ему нигде ее светить. Нельзя. Одно дело с ней в своем же ресторане ужинать, когда она работает там же. Тем более что для всех она под его опекой и защитой, как «крестница». И совсем другое — начать появляться с Бусинкой где-то в других местах. Сколько он сможет держаться в ее компании отстраненно и покровительственно? И где гарантия, что заинтересованный наблюдатель не заметит того, как Боров трясется над ней, как свихнулся на своей девочке. Федот же все видит.
Федот, кстати.
Друг тоже не был в восторге, что у Борова поменялись планы. Предполагалось, что они проведут эту ночь в клубах, вроде и курируя проведение праздника, и с ребятами да корешами, которые однозначно заскочат, посидят, выпьют пару рюмок. Теперь же надо было что-то менять. Но не мог же Федот разорваться и везде поспеть?
Так или иначе, а Борову придется заехать в клуб. И Бусинку туда завести, в машине он ее не бросит. Бред это. Он же ей праздник устроить хочет. Да и его машина… Мало ли мужиков из их среды в машинах и порешили?
Блин, знать бы еще, как же все-таки устроить все так, чтоб все четко вышло, путем. В ресторан тащить? Она там каждый день работает, девочке там, небось, уже и осточертело все. И к себе везти — не вариант. По той же причине, по которой он сейчас не решается к ней подняться. Не выдержит. А его девочка такая хрупкая.
Боров достал из кармана маленькую коробочку и, отбросив крышку, глянул на содержимое. Тонкий и изящный, почти невесомый золотой браслет-цепочка с тремя подвесками в виде бабочки, полумесяца и … медвежонка.
Е- мое. Он себя вот таким медведем и ощущал. Огромным, по сравнению с Бусинкой, нескладным и совершенно неспособным сделать тут что-то толково. Это тебе не налет спланировать, или схему сбыта алкоголя толкнуть. Даже не клуб раскрутить. Он вообще не знал, как она себе представляет этот вечер и чего хочет. А после вчерашнего промаха не хотелось снова сплоховать.
Он еще раз глянул на браслет. Вячеслав надеялся, что подарок Бусинке понравится. Не то, чтобы он долго размышлял, что ей выбрать. Он об этом вообще не думал до вчерашнего вечера. Зато эту ночь — ломал голову, и утром первым делом заехал в магазин.
Хлопнув крышкой, Боров спрятал подарок. Поднял голову, ища ее окна глазами. Снег на улице так и лежал, хоть погода стояла и не шибко морозная. Но в целом, для Нового года потянет. Уже темнело, изо всех окон слышались шум и перекрикивания, сопровождающие приготовления. На улице носились мужики с выпученными глазами, посланные в последний момент за забытой селедкой или банкой икры. Пошатываясь, ходили другие, те, что уже с утра решили «праздновать». Были и третьи, семейные, похоже, которые парами, с женами спешили куда-то, видно, в гости к родным и друзьям.
Толку тут стоять — никакого. Надо ее забирать и что-то придумывать. Только подниматься все-таки не стоит, видимо. Нечего самому беду кликать.
Достав мобилку, он выбрал ее номер из списка и нажал на вызов.
Агния поняла, что случилось, только тогда, когда они почти добрались до клуба, куда Вячеславу Генриховичу обязательно надо было заехать. Она с ужасом уставилась на свои пустые руки. Каким образом можно было умудриться забыть подарок, который она купила еще две недели назад? Неужели она настолько нервничала? Или так задумалась над дилеммой: будет ли наглостью поцеловать Боруцкого и при встрече? Или просто — так обрадовалась звонку Вячеслава Генриховича, что выскочила из дома, как ненормальная? Как голову-то не забыла? И пальто…
Испытывая острый приступ разочарования, ужаса и самоосуждения, она с горестным вздохом прижала ладонь к губам.
Боруцкий тут же оторвался от дороги и глянул в ее сторону. Видно было что-то на ее лице такое, что Вячеслав Генрихович тихо ругнулся сквозь зубы и тут же съехал на обочину.
— Бусинка, ты чего? Что случилось? Тебе плохо? — Заглушив двигатель, он полностью развернулся к ней.
— Вячеслав Генрихович… — Агния со стыдом глянула на него. — Я забыла подарок. Ваш подарок. Который для вас приготовила.
Она опять уткнулась лицом в ладони.
Он, кажется, улыбнулся:
— Эй, ты что, ты реветь из-за этого собралась? — Она почувствовала, как теплые пальцы Боруцкого обхватили ее подбородок. Осторожно погладили. У нее дыхание перехватило. — Ты что, маленькая? Мы же не последний раз видимся. Завтра отдашь или еще когда-нибудь.
— Нет. Я не плакать… Просто так глупо. — Она вздохнула и опустила ладони, понимая, что совсем не хочет, чтобы он убирал свои пальцы. — Я так долго его выбирала, готовила, прятала, чтобы вы не увидели, когда приходите, а теперь…
Агния растерянно сжала губы.
