Письма к тайной возлюбленной - Блейк Тони (читать книги полные .TXT, .FB2) 📗
— Что это было?
— Прощальный поцелуй, — ответил он хрипло и глухо.
Прощальный, вот как? Право, он больше походил на приветственный!
Но раз Роб сказал, что это прощание, — так тому и быть. Поэтому, собрав последние силы, она опустила руки — которые неизвестно когда успела положить ему на плечи — и заставила себя отстраниться от мужчины, чье тело так идеально подходило ее собственному. Она постаралась сделать вид, будто не замечает, как заманчиво вздулась ширинка его джинсов.
И тут его руки, теплые и решительные, снова легли ей на бедра, и, заглянув ей в глаза, он перевел взгляд на ее губы. Каждая жилка в ее теле трепетала. Разум приказывал ей идти, говорил, что нехорошо просто глупо стоять и обжиматься с парнем, который только что дал ей отставку, но ее тело определенно желало остаться, позволить ему трогать ее, целовать, прижимать к себе…
Оба не проронили больше ни слова. Он снова начал ее целовать, и эти крепкие, страстные поцелуи сладко терзали ее губы, отдаваясь током по всему ее телу. Она не могла не ответить ему, не могла сдержать реакции своего тела. Еще несколько секунд назад она была готова перешагнуть через этот порог, показать себя крепкой и сильной… но для этого она слишком сильно его любила. Из крепкой и сильной она моментально стала мягкой и жадной.
Скоро его рука поднялась к ее груди, заставив ее застонать, а когда подушечка большого пальца прижала набухший сосок, она громко вскрикнула от наслаждения.
И тут Роб хрипло прошептал у ее уха:
— Если ты этого не хочешь, скажи прямо сейчас!
Глава 19
«Прояви благоразумие! Скажи, что это так. Уйди. Потому что секс сейчас — после того, как он с тобой порвал, — это неумно. Ты не должна этого допускать. Потом тебе будет только еще гаже».
Однако…
— Я этого хочу, — услышала она собственный шепот.
И это было вызвано не только вспышкой страсти. На самом деле ее решение было принято совершенно сознательно. Ей было необходимо в последний раз ощутить близость с ним. Она не была готова — и не была способна — сдаться. Она понимала, что этот раз станет самым последним и что ей надо впитывать каждое прикосновение, каждое движение, каждое ощущение как можно полнее, чтобы их можно было унести с собой и вспоминать, каким была самая лучшая и самая желанная близость в ее жизни. А это поможет ей помнить и о том, какими были самые крепкие и тесные узы, которые привязывали ее к этому мужчине. И, зная о том, что воспоминания скоро станут тем единственным, что у нее останется, она чувствовала отчаянную необходимость увеличить их число на еще один, последний раз.
Возможно, это было логично. Они начали просто с постели — наверное, они и закончат просто постелью. Вот только теперь она уже очень хорошо знала, что близость с Робом не бывает для нее «просто сексом».
Она услышала его жаркий выдох, который без слов сказал: «Слава Богу!» Обхватив ее грудь рукой, он снова властно ввел язык ей в рот.
А потом все происходило стремительно и порывисто. Поцелуи стали больше походить то на жаркие, жадные укусы, то на дразнящее покусывание. Его зубы скользнули по ее верхней губе… А через пару секунд ее зубки уже сомкнулись на его нижней губе, заставив его застонать. Она выгибалась навстречу ему, стремясь ощутить его возбуждение — ту тугую плоть, которая наполняла ее всю дикой, необузданной страстью. Одна его рука властно лежала на ее ягодице, вторая гладила грудь. Большой палец дразнил сосок, все больше усиливая его чувствительность, заставляя Линдси жалобно постанывать. Их бурные движения стремительно приближали Линдси к пику, так что она чуть не кончила, когда Роб сдвинул вниз бретельку ее майки, открыв розовый лифчик. Он наклонился, чтобы прижаться губами к ее груди, — и все замедлилось… немного.
Она смотрела, как он целует ее грудь снова и снова, и в ее сердце раскрывался бутон теплой радости, которая волной шла навстречу к более острому чувству, центром которого был низ ее живота. Она слышала его хриплое дыхание; обросший щетиной подбородок чуть царапал ей кожу.
Тут он ее отпустил, чтобы еще немного ее раздеть. Сдвинув с плеча вторую лямку майки, он помог ей освободить руки, так что ткань спустилась к поясу. Несколько долгих секунд он рассматривал ее грудь в лифчике — так, словно любовался произведением искусства, — а потом взялся за эти бретельки и опустил их так, чтобы ее груди оказались на свободе.
— Черт! — пробормотал он, словно увидев их впервые, и наклонился, чтобы захватить один тугой бутон губами.
Она застонала от наслаждения, которое разлилось по ее телу, еще усилив желание. Сначала его поцелуй был нежным, но постепенно становился все настойчивее, так что у нее даже голова закружилась. Когда Роб переключился на второй сосок, она судорожно сжала пальцы, пытаясь стянуть с него футболку.
А потом он помог ей, наконец, содрав с себя футболку и отшвырнув ее в сторону, татуировка у него на груди больше не пугала ее, а побуждала любить его еще сильнее. Она начала целовать наколку, покрыла всю ее поцелуями. Проводя кончиком языка по его соску, она с торжеством услышала его шумные вздохи и насладилась тем, как содрогается его сильное тело.
Сейчас ей важно было только дарить и получать наслаждение, ценя каждую секунду, потому что другого шанса чем-то подобным с ним заниматься у нее уже не будет.
Прикусив губу, она медленно раскрыла молнию и развела края ширинки. Его плоть моментально высвободилась из плавок, которые она поспешно сдвинула вниз. Боже, как он был хорош! И сейчас ей было просто необходимо трогать его — так, как никогда раньше. И тут она вдруг поняла, что для него этот раз тоже станет последним. Одному Богу известно, на сколь долгое время. Может — навсегда. Ей нужно доставить ему наслаждение. Она тоже должна дать ему что-то такое, что останется в его памяти.
Языком она провела влажную дорожку от основания до самого конца и услышала его судорожный блаженный вздох…
— Боже! — стонал он сквозь стиснутые зубы, и Линдси целиком отдалась этому моменту, одаривая его тем, чем могла. Зарывшись пальцами в ее волосы, он говорил ей, как она прекрасна и как ему с ней хорошо. — Давайте еще, милая!
Она ласкала его так, пока у нее не устали губы. Выпустив его, она посмотрела вверх, не поднимаясь с колен. Его взгляд, как обычно в моменты их близости, был горячим и страстным.
— Вставай! — прошептал он, помогая ей подняться.
А потом он снова ее поцеловал, и ощущение стало еще острее, потому что губы у нее опухли. Ее руки привычно обвились вокруг его шеи, соски упирались в его обнаженную грудь… Но вскоре ее пальцы снова сомкнулись на его напряженной плоти, а он опустил руки, чтобы расстегнуть ее молнию. Стянув с нее джинсы, он тихо застонал при виде ее трусиков. На ней были стринги с леопардовым рисунком, которые совершенно не сочетались с лифчиком и майкой, которая так и висела гармошкой у нее на талии. Она схватила эти стринги просто потому, что они были чистые и оказались в ящике комода сверху. Она даже не подумала о том, как на Роба действует этот рисунок, как не думала и о том, будут ли они заниматься сексом этим вечером, после всего, что им пришлось перенести.
— Господи! — прошептал он и опустился перед ней на колени.
Сначала он просто водил пальцами по ее лобку, каждым прикосновением создавая новую искру наслаждения. А когда он прижался губами к самому центру, Линдси задрожала, и у нее подкосились ноги. Он и раньше целовал ее так, но на этот раз ощущения почему-то стали многократно острее.
После второго поцелуя она судорожно вздохнула и чуть не потеряла равновесие, но Роб положил руки ей на бедра и помог прислониться к стене у двери. При этом она споткнулась о его походные ботинки — и он отпихнул их в сторону.
А потом он раздвинул ей ноги и отвел в сторону лоскуток ткани…
Он нежно поцеловал ее снова — теперь между его губами и ее телом не оставалось никакой преграды, — и она застонала. Боже, как это было хорошо! Поразительно приятно. И тут ощущалась такая близость… и такая любовь! Он любил ее своими губами, она это прекрасно понимала.
