Римское сумасшествие (ЛП) - Клейтон Элис (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
Я снова поцеловала его, заработав тем самым пару пятен на своей одежде.
– Я думаю, что большая семья–это очень-очень хорошо.
И с этими словами я вернулась обратно к работе...
***
– Мама, мы можем чем-то помочь? – спросил Марчелло, расставляя тарелки на мраморной столешнице.
– Нет, прогуляйтесь перед тем, как сядет Солнце,– настояла она, выпроваживая его за дверь и подгоняя меня вместе с ним.
Он поцеловал её в макушку и вывел нас наружу.
Мы направились по каменной дорожке в сторону ступенек, которые вели вниз к оливковой роще.
– Сколько лет этим ступеням? – спросила я, когда мы начали спускаться.
– Мой прадедушка положил их, чтобы облегчить спуск к деревьям. До этого им приходилось объезжать вокруг дома на лошадях и спускаться по менее крутому склону.
Когда мы дошли до самого низа, я сделала глубоких вдох. До этого момента я не знала, как пахнет в оливковой роще. Прогулки среди апельсиновых деревьев, кустов клубники или по яблоневому саду представляли собой смесь различных ароматов. Их запах был сладким, фруктовым и вибрирующим. Запах в роще в свою очередь был более мускусным, земляным, непринужденно витая в воздухе и легко ложась на вашу кожу.
Мы прошли через весь участок земли, который делил владения пополам. В роще было тихо, спокойно, а солнце, которое уже начинало садиться прямо позади дома, создавало легкую атмосферу таинственности.
– У меня такое ощущение, что ты привел нас сюда, чтобы воспользоваться мной.
В ответ он промурлыкал:
– Здесь нас никто не потревожит.
Я попыталась умерить трепет в груди от мысли о том, как мы могли бы заняться любовью здесь на открытом воздухе. Секс в машине был диким и бешеным, но в этот раз это был бы новый опыт прямо под звездами.
Взяв меня за руку, он повел нас через мимо деревьев, вокруг различных островков для срезания и очистки, которые располагались тут и там по всему участку, но я не увидела ни одной машины. И это заставило задуматься, при таком огромном количестве деревьев здесь обязательно должны быть какие-нибудь умные штуковины, которые могли бы облегчить работу для его семьи.
– Вы выращиваете всё это вручную?
– Оливки и виноград не любят механическую обработку, к тому же это достаточно простой и несложный процесс.
–А где вы их отжимаете? – спросила я, оглядываясь в поисках огромной бочки в стиле сериала Я люблю Люси.– Вы же топчете виноград ногами?
Его богатый и глубокий смех разнесся по полю.
– Нет, мы перемалываем его здесь,– ответил он, указывая на огромный каменный амбар на верху соседнего холма. – Когда придет время сбора урожая, то мы можем вернуться сюда. Если ты хочешь.
– Я хочу,– ни на секунду не засомневавшись, ответила я.
Он притих, пока вел нас в сторону огромного можжевелового дерева. И я поняла, почему он повёл нас в самую глубь винной плантации.Отсюда дом казался крошечным пятнышком на вершине холма. И к тому же здесь было очень тихо.
Когда подошла ближе, я увидела, что на траве у основания дерева разложен плед, вокруг расставлены масляные фонари. А к стволу приставлен блокнот и мелки пастели.
– Марчелло, это ты устроил? – на выдохе произнесла я, рассматривая всё, что он приготовил и принес сюда заранее.
– Я знаю, что закат твоё любимо время для работы. И я подумал, что мы могли бы посидеть здесь вместе, пока ты работаешь.
Я отошла от него и расположилась в самом центре пледа.
– А чем же ты займешься, пока я буду упорно трудиться?
– Буду пытаться не целовать тебя.
Из сумки, стоявшей у дерева, он достал бутылку вина и два бокала. Затем он вытащил их мини-холодильника кое-какие фрукты и сыр.
– Когда ты успел принести всё это сюда?
– Аллегра помогла,– ответил он, трудясь над пробкой. – Она рассказала, что сегодня на ярмарке у вас с ней был разговор. Я прошу у тебя за это прощения.
– Почему ты извиняешься? – произнесла я, дотрагиваясь до его руки.– Она всего лишь заботиться о своем брате. Я это прекрасно понимаю. – Собираясь с мыслями, я перебирала упавшие на плед листочки оливкового дерева. – Возможно, я не была готова к такому тогда, но сейчас я хочу, чтобы ты знал – я хочу этого. Я хочу остаться здесь, с тобой.
– Для меня это очень много значит, tesoro, то, что ты здесь, с моей семьей, именно в этом месте. Несмотря на то, что я больше не живу тут, это место всё еще является моим домом… Здесь находится всё, что люблю,– от услышанного я ошеломленно подняла на него взгляд, а когда он снова повторил последнюю фразу, на глаза навернулись слезы. – Ты же меня слышала, да? Я тебя люблю.
В ответ я лишь кивнула, улыбаясь и зарывшись лицом ему в грудь. Сжав руки вокруг его талии, я прошептала:
– Я тоже тебя люблю. Очень сильно.
Слезы счастья катились по щекам, но я совершенно не обращала на это внимания, так как была занята поцелуями. Обхватив мое лицо ладонями, он покрывал его поцелуями, каждый раз шепча «я тебя люблю».
– Не думаю, что вообще когда-либо переставал любить тебя.
Наполнив оба бокала, он передал один мне, целуя меня в плечо и устраиваясь поудобнее. Опершись спиной о ствол дерева, он наблюдал за тем, как я раскладываю карандаши, пастель и бумагу.
– Ты помнишь это вино?
И в этот момент воспоминания яркой вспышкой возникли в моей голове.
Обнявшись, мы лежали на кровати, а бутылка вина, которая была куплена в городе, стояла рядом на полу. Я была молода и ничего не знала о вине. На вкус оно напоминало перец и сливы.
– Д-да...– запинаясь ответила я, проведя кривую линию пастелью зеленого цвета через весь лист. Я попыталась размазать его пальцем, но в итоге сделала только хуже.
– Что именно ты помнишь? Расскажи мне, tesoro.
– Всё, – призналась я, дотрагиваясь до груди дрожащей рукой, пальцами оставляя след от мелков на платье.
– Ты сказала: «Не обращая на меня внимания, мне нравится смотреть как ты работаешь».Но ты не просто наблюдала, ты дразнила меня, пальцем размазывая вино по губам. И когда ты без рубашки сидела, прислонившись к кровати, то для меня ты была олицетворением рая и ада, и была послана, чтобы мучить меня.
– Я чувствовала то же самое по отношению к тебе. Было невозможно удержать свои руки подальше от тебя. –Я со скрипом провела пастелью по холсту. – Ты сказал, что хотел нарисовать меня.
Он приподнялся и вытянул ноги. Я устроилась между ними, откинувшись спиной ему на грудь. Пламя фонарей под воздействием легкого бриза колыхалось, тем самым заставляя свет танцевать на бумаге.
– Знаешь, а я сохранил один.
Я замерла, опустив мел на плед около нас:
– Сохранил что?
– Один из рисунков, который ты тогда нарисовала,– произнес он, опуская лямку моего платья.
– Марчелло, я...
– Сначала я хотел отдать его, когда ты вернешься. Но когда ты не приехала, я решил оставить его для себя. Но теперь ты всё-таки здесь,– он замолчал, развернув меня к себе лицом так, что мои ноги обхватили его.
– Сейчас я здесь,– ответила я, обняв его и запустив пальцы в волосы. – И больше никуда не уеду.
Уложив меня спиной на одеяло, он опустился сверху, опираясь на локти. Под весом наших тел послышался шелест бумаги и треск ломающихся мелков.
В свете фонарей боль в его взгляде была очевидна как никогда. Я бы даже сказала, осязаема.
Вид Марчелло заставил меня задуматься, что он действительно был моей самой большой любовью и самым большим сожалением одновременно.
Он приподнял руку, с улыбкой разглядывая зеленую пыль от мела на своей ладони, а затем провел ею по моему лбу, убирая с лица волосы.
Правой рукой я нащупала мелок. Взяв, я потерла его в своей ладони. Поднеся руку к его лицу, я дотронулась до щеки Марчелло, оставляя на его коже розовый след.
Он стянул с себя рубашку, отбросив её в сторону. Процесс расстегивания моего платья выглядел так, словно он распаковывал подарок, обёртку от которого затем уложил на край пледа.
