Молчи обо мне (СИ) - Субботина Айя (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Наши отношения не предполагают фамильярности, — не теряется она.
Я продолжаю высматривать проблески здравого смысла на бледном лице, но вместо этого становлюсь свидетелем совсем другой сцены: Евгения слишком резко открывает второй ящик и он вместе с содержимым валится на пол. Только после этого Левитская перестает суетиться, делает длинный выдох и, наконец, поднимает голову.
Наверное, я был готов увидеть что-то совершенно противоположенное вожделению. Не знаю, может быть, отчаяние или злость. Но вместо этого вижу страх. Желание прямо сейчас отгородиться от меня неприступными стенами и лазерными решетками, и сделать все, чтобы ее кожи не коснулся даже случайно упавший с моей головы волос.
Ни одна женщина никогда не смотрела на меня со страхом, словно я монстр, желающий сожрать ее без права на помилование.
— Женя…
— Нет, Лука, — перебивает она. — Я не могу больше работать на вас.
Ее нарочитое «выканье» выжигает те странные путанные чувства, которыми я упивался последние часы. И не остается ничего, кроме отвращения к себе за то, что я стал источником ее ужаса.
— Я прошу прощения за несоблюдение рабочей субординации, — говорю холодным, скупым на эмоции голосом. — Сожалею, что это поставило под удар вашу карьеру, а меня чуть не лишило ценного сотрудника.
— Спасибо, Лука, — с облегчение выдыхает она.
— Я не закончил, Евгения.
Теперь Левитская паникует, и мне хочется продолжить разговор с закрытыми глазами, потому что находиться рядом с женщиной, которая видит в тебе мудака с полномочиями, просто невыносимо.
— Вы никуда не уйдете, потому что нуждаетесь в этой работе и любите ее. А мне нужен специалист вашего уровня — я не согласен на меньшее. Обещаю, что избавлю вас от необходимости видеться со мной тет-а-тет, кроме официальных поводов.
Она молча ждет. Чего? Извинения?
Я передергиваю плечами, подхожу ближе и в одно движение вытряхиваю содержимое коробки на столешницу. Что-то падает на пол, что-то катится по стеклянной поверхности со странным мелодичным звуком.
Мне нужно увидеть, что она снова смотрит на меня со знакомым безразличием.
Но паника все еще там, в болотной зелени настороженного взгляда.
— Считаю инцидент исчерпанным, — подвожу черту под препирательством и быстро выхожу, чуть не поддавшись желанию, вопреки всем законам логики, здравого смысла и моих громких обещаний все-таки бросить ее на стол и отодрать.
Глава пятьдесят вторая: Одиночка
В декабре, за неделю до Дня Рождения, у Хельга поднимается температура — и на щеках появляются характерные высыпания.
Мой сын заболел ветрянкой.
Как раз, когда у меня на носу важный этап внедрения нововведения, и я не могу не быть на работе. Максимум, на что могу рассчитывать — часть рабочего дня проводить дома, как андроид, подключенная к скайпу и веб-камере.
Таня пытается успокоить меня, говорит, что даже лучше, что он переболеет так рано, но я все равно дергаюсь, потому что первые дни температура почти не опускается ниже отметки в тридцать девять градусов. Я с гарнитурой в ухе и сыном на руках наматываю миллионный по счету круг почета, отдавая указания своим сотрудникам и стараясь не выпускать ни дну деталь. И каждые полчаса меряю Хельгу температуру. И на несколько суток забываю о сне.
Я морально истощена.
Я едва держусь, чтобы не сломаться.
Потому что эти два дня Игорь приходит домой только чтобы сменить одежду, спросить, как у нас дела и, не дождавшись ответа, уехать к сыну. Потому что там без него не справляются. Потому что там он нужнее.
Муж думает, что хорошо скрывает свои эмоции, но я вижу, что в последние месяцы он не в состоянии задержать взгляд на Хельге больше, чем на несколько секунд. Почти не берет его на руки и становится мрачным, как туча, когда я прижимаю сына к себе и говорю, что люблю его больше жизни, потому что он — мой нереальный зеленоглазый красавчик.
Моя тихая уютная спокойная жизнь рушиться быстрее, чем подточенный термитами деревянный дом. Только что я была под защитой крепких стен и крыши, а через минуту меня хлещет шквальный ветер и расстреливает град.
Я просто хочу… хоть каплю поддержки.
Ласковое слово. Одно или два. Сигнал, который даст понять, что у нас все хорошо, а происходящее — лишь временные трудности, которые лишь закаляют молодые семьи, чтобы они становились крепче и не боялись даже самых сильных штормов. Я даю себе обещание выдержать, перетерпеть, переждать. Игорю ведь тоже тяжело, потому что он хочет быть с сыном. Даже если его мальчик совершенно здоров, а единственная причина, по которой Игорь снова рядом — его любящая закатывать истерики мать.
Порой мне хочется дождаться ночи, когда Игорь крепко уснет, и заблокировать номер Юли. Быть может, тогда она оставит нас в покое хотя бы на пару дней.
В среду Таня, извиняясь и чуть не плача, говорит, что у нее заболела единственная родная сестра и она нужна ей. Нужна где-то в Краснодаре, поэтому я остаюсь без няни минимум на неделю.
А в понедельник у меня общее итоговое собрание, и я не могу на него не прийти.
Игорь обещает взять выходной на работе и посидеть с Хельгом хотя бы то время, что я буду занята.
Но в ночь с воскресенья на понедельник в моей квартире снова звонит телефон.
И муж, прыгая на одной ноге, прижимая телефон к уху, пытается влезть в джинсы, чтобы ехать на зов. Как какой-то щенок. По свистку. В три часа ночи.
От злости меня тошнит горечью, и я с трудом успеваю добежать до ванной. Скручиваюсь змеей, заталкиваю пальцы под корень языка — и выворачиваю всю себя, желчь и яд обиды, пока они не проникли в кровь и не разъели внутренности.
— Женя, я… У Олега тоже поднялась температура. — Игорь сует ноги в ботинки, кое-как зашнуровывает обувь. — Я знаю, что мы были осторожными, и я не мог принести вирус, но Олегу всего девять и…
— Ты обещал мне, — говорю я, цепляясь в халат на груди. Меня крепко морозит и бросает в жар одновременно. Это просто нервы, но прямо сейчас я так вымотана, что у меня нет сил снова входить в чье-то положение. — Ты обещал побыть с Хельгом. Мне нужно поспать хотя бы пару часов.
— Женя, прости. — Игорь берется за ручку двери.
— Не возвращайся, если сейчас переступишь порог, — говорю я, и, наконец, испытываю огромное облегчение. — Если уходишь, то лучше прямо сейчас собирай вещи. Потому что я устала быть замужней вдовой.
Игорь останавливается. Он не отворачивается от двери, но продолжает стоять ко мне спиной, как будто ему станет нестерпимо больно, если посмотрит мне в глаза.
А я понимаю, что больше не готова молчать, прощать и делать вид, что все хорошо, когда на самом деле от моей семьи за последние полгода не осталось камня на камне. И самое ужасное, что прямо сейчас где-то внутри меня сидит острое чувство необходимости услышать: «Я ухожу». Потому что мириться и начинать все заново у меня не осталось моральных сил. Да и желания, кажется, тоже.
— Женя, пожалуйста, — Игорь сглатывает, пытается посмотреть на часы, но вспоминает, что я все еще здесь и позволяет руке плетью упасть вдоль тела. — Я не знаю, может быть, это просто паника — и Юля преувеличивает, но я просто не смогу сидеть в неведении.
— Сколько раз с момента рождения твоего сына его жизни угрожала опасность? — Я изо всех сил пытаюсь держать себя в руках, но я слишком вымотана, чтобы снова играть в терпение. Да мне уже и не хочется. — Сколько раз ты приезжал к почти мертвому сыну, а оказывалось, что Юле «просто показалось»?
— Не говори так, — пытается огрызаться Игорь. — Ты знаешь, что я уже потерял одного ребенка.
— И что? Второй автоматически должен заболеть от того, что на него просто попадает пыль? Или потому что его больной мамаше показалось, будто он не так икнул? Или все дело в том, что тебе хочется бежать на зов, потому что это твое кредо: спасать принцесс из башни с драконом, который сдох столетия назад?
