По течению (СИ) - "Сумеречный Эльф" (книги регистрация онлайн .TXT) 📗

Ваас снова ударил ее, но заскулила почему-то Салли, закусывая край кулака, чтобы не закричать. Нора же пошатнулась, но глядела исподлобья, стирая кровь сочившуюся из разбитого носа, воинственно откидывая ниспадавшие на глаза дреды, точно они и правда казались грозным оружием, змеями-стрелами несчастной медузы-горгоны.

Ваас отошел на пару шагов, рассматривая другую женщину, резко остужая свой гнев. На лице его заиграла ухмылка, он смотрел в упор на Нору, которая отвечала ровно тем же, только выражение глаз у них отличалось. А потом главарь почти благосклонно усмехнулся, подходя неторопливо к отпрянувшей Норе, норовя потрогать ее крупную тяжелую грудь. Мужчина издевательски проговорил, кивнув небрежно в сторону обмершей от неизвестности Салли:

— Может, себя предложишь вместо нее? Я, знаешь, бываю великодушен. Я вообще самый великодушный! — Ваас отвернулся, вздохнув, пожимая плечами, снова обращался к женщине, которая морщилась от отвращения. — Но ты ж, ***, не предложишь. Вы все на словах великие защитники, а так попробуй — тронь.

Ваас задумчиво прищурился, словно собирал коллекцию подтверждений своей теории о том, что люди — прогнившие создания, которые зациклены только на себе.

Но Нора выпрямилась перед главарем, пристально смотря глаза в глаза. Сжав кулаки, она спокойным твердым голосом отчетливо произнесла:

— Если ты ее не тронешь в таком состоянии, то я готова пойти на эту сделку, — но голос все ж срывался. — Только не трогай девочку!

— Провоцируешь, стерва! — ударил он ее еще раз, сбив с ног, поднял за подбородок, поворачивая голову из стороны в сторону, рассматривая лицо, точно придирчиво оценивая, затем кончиком языка попробовал кровь, стекшую на губы женщины, облизнувшись, словно леопард. В зрачках его плясал адский пламень, видимо, он все больше находил такую сделку выгодной.

— Ну? Что тебе? Других мало? Мало продажных девок? Мало?! — открыто кричала Нора, видимо, так борясь с ужасом, не задумываясь о последствиях. — Ну, давай, забирай меня, если это спасет девочку. Я могу и не на словах. Но Салли не трогай!

— Нора, — тихо проскулила Салли, растирая слезы. — Не надо. Не надо ради меня.

Главарь уже открыто наслаждался истеричными криками женщины, которая добровольно соглашалась стать его «второй личной вещью», ведь об освобождении Салли речи не шло. Вааса это явно забавляло, он не мог понять до конца очерствевшей душой контекст ситуации, но восхищался своим вероломством.

Вдруг на пороге жалкого закопченного сарайчика появилась еще одна небезызвестная фигура, послышался голос, знакомый, но непривычно твердый:

— Ваас! Слушай, может, поговорим по-мужски?

Главарь обернулся, точно призрака увидел. Да они все трое словно привидение повстречали: на пороге стоял Бенджамин. Ноздри его грозно трепетали, руки были сжаты в кулаки, однако он не бросал вызов, не призывал применять силу. Но требовал справедливости!

Вот он ее, настоящий принц! Салли на миг улыбнулась, безмятежно, радостно, словно и правда прилетел сказочный защитник на пегасе, чтобы спасти ее, вырвать из этого ада. Но здравый смысл скрутил судорогой нового озноба, так как девушка знала, что главарь не прощал своевольных храбрецов.

— ***! Гип, ты совсем тут не к месту! Мы уже почти нашли общий язык с твоей Норой, она мне продалась, как последняя ***, а ты… — тут же обращал свое изумление в глумление Ваас.

— Я все слышал. Ваас. Это нечестная сделка. К тому же, почему ты заключаешь сделки с «моей вещью»? — недвусмысленно подчеркивал слова Бен.

— Тебе напомнить, Гип, кто здесь главный? — тут же подскочил к нему Ваас, заорав. — Главный, ***, я, а не ты! И все бабы острова принадлежат мне, кто бы их ни купил.

Ни один мускул не дрогнул на непроницаемом лице доктора, только на лбу обозначилась ярче обычного бирюзовая вена. Он все тем же размеренным, но настойчивым голосом недовольно осведомлялся:

— Это новое правило? Я не на таких условиях покупал, — затем мужчина будто совсем потерял страх, точно в него вселился какой-то дух или за ним шла целая армия: — А к Салли ты вообще подходишь как дикарь… нет-нет, я о тебе волнуюсь. Кто знает, что с ней. Ты ведь в курсе, что тропические вирусы особенно «приятны» в своих проявлениях, — Бен развел картинно руками. — Понимаю, наркомания и все такое, но не думаю, что тебе в кайф будет покрыться волдырями или чесаться от зуда по всему телу. Или ты себе так досуг решил скрасить?

Бенджамин открыто блефовал с небывалой самоуверенностью, правда, уже начал перегибать палку в своей наглости, но запугать страшными инфекциями пиратов обычно удавалось. Главарь в этом не являлся исключением. Помирать от неизвестной лихорадки в луже кровавой рвоты никто не хотел. Как и вообще помирать, даже если бравировал своим пренебрежением к смерти.

Ваас с подчеркнутой внимательностью слушал, скривившись в саркастической ухмылке, очевидно, обещая обрушить на доктора какую-то невероятно страшную угрозу, но тут раздался сигнал из штаба о нападении ракьят, прервавший беседу. Словно Салли кто-то услышал! Наконец-то!

Ваас только схватил за грудки оппонента, прошипев:

— ***, Гип! Помяни мое слово: если однажды на остров высадится такой же, как ты, хирург, то я тебя немедленно пущу в расход. Баку продам с огромной скидкой! Пшел на***!

Главарь, глухо рыча, направился к штабу, спрашивая у своих людей небрежно, как у дураков, которые без него шагу ступить не могли, как он считал:

— Ну? Что там за *** опять творится?

***

Бен поражался, как он выдержал эту сцену, как он высказал все это главарю. Внутри все сковывал арктический лед, однако ни голос, ни взгляд не выдали льва с сердцем мыши. Или же мышь с сердцем льва? Боятся все, но трусы — те, кто ничего не делает.

Его терпение лопнуло! Он взбунтовался, он это ощущал каждой клеткой кожи. Неведомая атака ракьят к тому же вовремя отвлекла внимание Вааса, а с южного острова вскоре прибыл катер с медикаментами, чему был рад не один доктор. Но не для пиратов он старался, хотя те его, несомненно, с каждым днем все больше уважали. Да! Именно! Почти наделяли мистической силой спасать или отнимать жизни, побаивались. А вот сливаться с ними, уподобляться им — последнее дело. Бен ощущал победу, мелкую, незаметную, но важную хотя бы для него с Салли и Норой. Однако следовало ждать грозы. Нет, не природной, природная-то ерунда по сравнению с тем, что устраивают люди. И доктор снова боялся, украдкой следя за главарем.

Ваас отошел, с ленивым бешенством интересуясь, где его люди столкнулись с затруднениями, приникая к рации с сонной озлобленностью на одутловатой морде. Зато в следующий миг его лицо стоило видеть, ибо на нем сменилась такая гамма эмоций, что позавидовали бы артисты театра и кино. Сначала он просто застыл с вытаращенными глазами, видимо, в мозгу свершились сотни процессов, прежде чем главарь понял масштабы бедствия. Потом массивную челюсть свело куда-то в сторону, мужчина медленно переспросил:

— Поля ***ей конопли Хойта… Горят?! ***! Кто?! Кто этот ***?! — но через миг главарь не своим голосом жутко заревел, точно буйвол, так, что с пальмы едва листья не посыпались. — Броди! Джейсон Броди! ***ый Белоснежка. Да он совсем о***л!

Бенджамина подкинуло, точно на пружине, он скрывал ладонью улыбку ликования. Буйного, иррационального. Проклятые поля конопли Хойта! Не на благо медицины он ее растил, а для того, чтобы упали в бездну те, кто сомневается, ищет смысл жизни, глушит душевную боль. Неверно глушит, еще больше усугубляя ее, точно Ваас.

И эта гадость горела! Руки доктора дрожали, почему-то дико хотелось оглушительно смеяться. Еще бы! Вот так ирония! Непобедимый Хойт! Непреступный! А теперь какой-то человек взял и поджег все пять проклятых полей северного острова вместе с той деревней смерти, где на потолочной балке висели невиновные люди, вместе с той ямой, где Бен видел, как сжигали трупы.

«На острове что-то стало происходить. Что-то меняется. Может, и мне пора? — раздумывал Гип. — Поля конопли Хойта. Да это совсем близко от нас! Ой-ой».