Любовь как закладная жизни (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна (читаем книги бесплатно txt) 📗
А сейчас все становилось на свои места. И было понятно, что не имеет она права обижаться или на что-то претендовать. Не имеет.
Только все равно было горько. Так, как в детстве, когда обижало что-то. И точно по-детски хотелось отвернуться от всего мира, скрестив руки на груди, сжать губы и заплакать слезами, от которых пекло в глазах и давило в горле.
Стараясь подавить это, прогнать, она подтянула ноги под себя, обхватила колени руками и опустила голову, словно спряталась от всего мира под своими волосами. Она постаралась вздохнуть и успокоиться, и взглянуть на всю ситуацию иначе, по-взрослому. С пониманием.
Но не получалось.
Агния так сосредоточилась на этом, что перестала обращать внимание на окружающее. И только ощутив вибрацию покрытия сцены, на котором сидела, вскинулась, решив, что пришла уборщица. Агния не желала выглядеть перед ней той, кем на самом деле была. Жалеющей себя сиротой, которой не к кому было идти, и к которой никто не пришел.
Только вместо пожилой Николаевны увидела возле себя хмурого Вячеслава Генриховича. Он, не вынимая рук из карманов пальто, подошел почти впритык к ней и опустился рядом, присев на корточки. Внимательно глянул на Агнию.
Агния напряженно замерла, растерявшись.
— Что, Бусинка. Проштрафился я? — Хмуро хмыкнул Боруцкий, отвернувшись и начав осматривать пустое помещение.
Глава 17
Она дернулась вся и уставилась на свои руки. Сдавленно сглотнула.
— Здравствуйте, Вячеслав Генрихович.
Бусинка пролепетала это так тихо, что ему пришлось голову наклонить, чтобы что-то услышать. А потом, так и не подняв головы, она аккуратно опустила ноги и спустилась со сцены:
— Как у вас дела? — Бусинка отошла на два шага и остановилась к нему спиной. — Все хорошо?
Капец. Ему захотелось удариться головой об стену.
Он когда только вошел и увидел ее одну в этом зале — все внутри комом свернулось, а уж после этих слов… Таким голосом только «за упокой» читать. И ведь не строит из себя ничего, наоборот, пытается улыбнуться.
Он сжал зубы, наблюдая, как Бусинка от него отходит.
Боров сунулся в консерваторию потому, что она первая по пути была, не очень рассчитывая на удачу, но решив проверить. По его прикидкам, концерт должен был не меньше двух часов идти, да и потом еще суматоха всякая. Вот и зашел. Правда, не знал где искать этот зал. Если бы не группа молодежи, попавшаяся на первом этаже — и не нашел бы. Ребята попались разговорчивые и не только охотно рассказали куда идти, но и оказались в курсе места нахождения Агнии, внушив Вячеславу некоторый оптимизм на быстрое разрешение ситуации. Однако все эти надежды рухнули, стоило ему войти и увидеть ее.
И ведь, что характерно, видно же, что грустно и обидно ей, совсем опущенная сидит. А ничего, никаких претензий, еще и делами его интересуется.
Бусинка, Бусинка. Она же его этим без ножа, по живому режет.
Хоть бы губы надула, что ли, хоть бы один упрек, ведь обещал прийти, а не выполнил. Другая бы ему с порога истерику закатила. А она ничего подобного, похоже, и не собиралась говорить.
Ругнувшись сквозь зубы, Боров оперся ладонью об пол и спрыгнул со сцены следом за Агнией. Пальто и чертов пиджак — мешали. Хорошо, что он хоть галстук оставил в машине. Этот долбанный имидж!
Пробормотав ругательство уже в голос, Вячеслав резким движением сбросил пальто, кинув его на сцену, и расстегнул пиджак.
— Слушай, Бусинка, — кинув пиджак поверх пальто, Вячеслав с облегчением начал закатывать рукава рубашки. — Серьезно, я понимаю, что ты обиделась…
— Нет, что вы! — Агния резко развернулась и глянула на него снизу вверх. — Вы заняты, наверное, были, — его девочка принялась растирать руки, словно ей стало холодно, — я так и поняла, Вячеслав Генрихович. И не обиделась, что вы! Это же мелочь, так, не важно…
Агния снова отвернулась. И голос у нее прерывался. Че он, дурак, что ли? Не видит, что ей действительно обидно. Или она рассчитывает, что Боров на этот лепет купится? Не важно, ага. А то он не помнит, как она хочет стать певицей.
— Вы знаете, даже хорошо, наверное, что вы не пришли. Концерт вышел так, не очень, — все еще не глядя на него продолжала тараторить Бусинка, сцепив руки и вытянув их перед собой. И головой кивала. То ли себя убеждая, то ли его пытаясь убедить. — Я думала, что выйдет веселей, что ли, интересней. Да и у меня сегодня, что-то не то с голосом, наверное, я и Семену Владимировичу позвоню, скажу, что не могу…
— Малышка…
Блин. Наверное, сейчас не лучший момент напоминать, что вранье — не ее фишка.
Вместо этого он в два шага пересек расстояние, разделявшее их, и, наплевав на собственный принцип «не начинать первым», опустил ладони на ее плечи. Притянул свою Бусинку к себе, крепко обняв со спины. Она вся будто дрожала. И правда замерзла, что ли? Или сдерживалась, чтобы не заплакать?
Исходя из голоса, Боров склонялся ко второму. Твою ж.
— Я действительно был занят, — тихо признал Боров, прижавшись щекой к ее волосам, рассыпанным сегодня по плечам Бусинки совсем уж как-то взъерошено и беспорядочно. Глубоко вдохнул запах этих прядей. — Собирался прийти. Но появилось дело, которое нельзя было отложить.
— Ну что вы, Вячеслав Генрихович, вы не должны мне ничего объяснять. Это же все понятно и естественно.
Она стояла прямая как палка, напряженная, жесткая. Даже на миллиметр не поддалась, не потянулась к нему, как это случалось обычно, если он все же разрешал себе ее обнять. Более того, Бусинка попыталась отойти.
Борову это не понравилось. Чет он не понял.
— Вы и так уделяете мне столько времени. А концерт, и правда, был не ахти какой. Так что…
Она дернулась, выворачиваясь из его рук, и опять отступила.
— Почему ты вечно пытаешься мне соврать? — сквозь зубы поинтересовался Боров, вновь приближаясь к ней впритык, — я что, так тупо выгляжу? И с голосом у тебя все нормально, если реветь перестанешь.
— Я не реву! — о, впервые за это время нормальный голос прорезался. И возмущение.
— Я вижу.
Хмыкнув, Вячеслав снова обнял ее за плечи и притянул еще ближе к себе. Но она оставалась все такой же напряженной.
— И не вру, — проворчала Агния, куда-то ему в район плеча, — я ведь серьезно понимаю, что вас ничто не обязывает проводить время со мной, тем более что и дела, и столько обязанностей. И… — Бусинка умолкла.
Он уже хотел заглянуть ей в лицо и уточнить, что там за «и», и чего еще она себе надумала, когда малышка его просто огорошила.
— Вячеслав Генрихович, а у вас, наверное, жена есть? И… — Еще один напряженный вздох. — Ой, а может у вас и дети есть?
Бусинка опять отступила на шаг и так на него глянула…
О-па. Неужели.
Борова что-то на хохот потянуло. Блин, ну и мысли у нее в голове, оказывается. И, главное, с какого-такого дуба, а? Инте-р-р-есно. Очень даже.
— А что это ты вдруг озаботилась, Бусинка? — он пальцами поднял ее лицо, чтобы увидеть глаза.
Она смотрела напряженно, пряча слезы, настороженно и с какой-то грустью.
— Вы столько времени со мной проводите, а у вас, наверное, есть другие люди, которым ваше внимание нужно. Ну, а вы на меня тратите. Вы не переживайте, я пойму, если вы не сможете приходить, правда, — ну все, сейчас она точно зарыдает.
Вот он прям так и поверил, что она просто за кого-то там волнуется, что время чье-то отбирает. И в рубашку его вцепилась просто так. Жена, блин. Ну, она его и насмешила. Главное, и оправдание какое придумала. Время чужое он на нее тратит.
Внутри стало тепло, а желание рассмеяться только усилилось, хоть он и старался сдержать это довольный смех.
— Не реви, я сказал, — Боров надавил на ее плечи и снова притянул малышку ближе, прижал ее голову к своей груди, — блин, как ты до такого додумалась, а?
Она промолчала, кажется, стараясь сглотнуть слезы. Он не переносил этого. Когда она плакала, а ему пыталась втемячить обратное.
