Полуночный дождь (ЛП) - Вудрафф Джетти (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗

— Тогда, что это? У нас все хорошо?

— Можем мы поговорить об этом позже, когда не будем на волоске от смерти?

— Да, ладно, — грустно ответил Блейк. Я не пыталась изменить что-либо между нами. Я просто не могла дать ответы на вопросы о несчастливом будущем.

— Расскажи мне что-нибудь о Дженни.

Блейк растеряно посмотрел на меня. Уверена, я бы тоже растерялась. Продолжительность концентрации внимания у меня была еще хуже, чем у Пи.

— Зачем?

— Хочу узнать ее. Хочу, чтобы Пи узнала ее. Сара показала мне фотоальбом, моя мама была на многих фотографиях там.

— Она рассказывала о твоей маме, — тяжело вздохнув, сказал Блейк. Я знала, что смущала его; я даже себя сбивала с толку. Я прижалась к его груди, и он обнял меня. Это ощущалось так правильно; мое тело идеально подходило ему, и мои пальцы с легкостью сплелись с его, как будто там было их место.

Я смотрела на ясное голубое небо, и мое сердце привязалось к этому мужчине немного больше.

— Она рассказывала? Расскажи мне, что она говорила.

— Порхающий мизинчик, — рассмеялся он.

Я тоже засмеялась.

— Ты об этом знаешь? Это секрет моей мамы. Благодаря ему она была лучше всех. Знаешь, не каждый может это сделать? — Я улыбнулась, вспоминая порхающий мизинчик моей мамы. Вся фишка заключалась в выборе правильного момента, и это трудно было сделать. Вы должны были знать, когда нужно его использовать, или звучание будет таким, словно вы облажались. Вы слегка задеваете клавишу до того, как выдаете реальную ноту. Именно пауза между нотами создавала музыку. Я уверена, что моя мама научилась этому у кого-то еще, но я также убеждена, что Дженни узнала этот секрет от моей мамы, а Блейк узнал его от Дженни.

— Да, она была супер. Я не могу сделать этого. Думаю, мои пальцы слишком большие, — признался Блейк, проводя туда-сюда своим мизинцем по моему соску, который сразу отреагировал на ласку.

— Блейк, перестань, — тихо произнесла я. Я знала, что каждый сантиметр моего тела, к которому прикасался Блейк, был связан с возбуждением, растущим у меня между ног, но Святой Боженька. Мой напряженный сосок был напрямую связан с клитором. Я почувствовала пульсацию между ног, когда он ущипнул его, отчего тот затвердел словно камушек, пока теплое дыхание Блейка обдувало мои волосы. Я убрала его руку, когда он обхватил и сжал мою грудь. Господи. Мы должны были заняться сексом.

Признавая то, что мы уже и так знали, Блейк вздохнул.

— Мы должны держаться на расстоянии друг от друга.

— Расскажи мне о том дне, когда ты встретил Дженни. Сколько лет тебе было?

— Двенадцать, я рассказывал тебе об этом.

— Но не саму историю. Расскажи мне эту историю.

— Я никогда не хотел играть на фортепиано. Меня заставили играть, как только я мог сидеть на скамье. Мой отец не хотел иметь сына, который не умел играть на фортепиано.

— Он заставлял тебя играть?

— Типа того. Я никогда не говорил ему, что не хочу это делать. Я просто бунтовал, пытаясь показать ему свое нежелание.

— Как? — спросила я, проводя пальцами по его руке.

— Когда мне было семь, я сломал эти два пальца, взбираясь на дерево, сломал оба запястья, пытаясь перепрыгнуть через машину на велосипеде, а потом повредил копчик, пытаясь покачаться на виноградной лозе, из-за чего не мог сидеть на жесткой скамье. Я боролся с ним всеми средствами, чтобы не заниматься, но никогда не говорил ему, что не хотел играть.

— Ты подошел к этому серьезно, — поддразнила я его.

— Пока Дженни Линн Холден не вошла в аудиторию со своей мамой.

— Расскажи мне.

— Я собирался убраться к чертовой матери оттуда. Было почти пять вечера, и я собирался посмотреть Форсаж.

25 июня 2001 г.

— Я ухожу, — сказал я своему отцу, когда увидел самую прекрасную девочку в мире. Длинные темные волосы струились вниз по ее спине, а выражение ее лица было печальным, уязвленным.

— Прошу прощения, мэм, — обратился мой отец к матери, — мы не такого рода заведение. У меня длинный список студентов, ожидающих своей очереди, чтобы попасть сюда.

— Не могли бы вы просто послушать, как она играет? У нее очень хорошо получается.

— Я могу предложить вам список рекомендаций, учителей, которые очень хороши в своем деле.

— Я не хочу очень хороших, — услышал я самый приятный голос, когда-либо слышанный мною. Такой сладкий, что можно было испортить зубы. — Я хочу Конли Коуста. Я хочу лучшего.

— Мне нравится твое рвение, правда, но мы просто не работаем здесь так. Если я сделаю для тебя исключение, мне придется делать это для всех. Извини. Я могу дать тебе заявление на прием и включить в лист ожидания.

— И насколько большой лист ожидания? — печально спросила она.

— Около трех лет.

— Я помогу, — взвизгнул я из-за спины своего отца.

— Ты поможешь? — спросил он меня, нахмурившись.

— Я помогу с ее обучением. У нас есть свободное место.

— Тебе самому еще нужен учитель.

— Подожди, никуда не уходи, — сказал я самой красивой девочки в мире. Какого цвета были ее глаза? Что-то между голубым, как вода в бассейне, и бирюзовым цветом. Ее длинные волосы ниспадали вниз по спине.

Она повернула голову и посмотрела на меня. С Дженни Линн мое детство закончилось. Я больше не был маленьким мальчиком, который боялся подцепить вшей от девочек. Я бы с радостью принял ее вшей.

Я оттащил своего отца в сторону и стал умолять его.

— Папа, прими ее. Пожалуйста.

На его лице появилась та усмешка, какой он обычно пользовался, когда насмехался надо мной.

— Почему?

— Ты знаешь, почему. Посмотри на нее, — сказал я, видя, как они обе перешептывались. Казалось, ее мать пыталась образумить свою дочь, но та стояла на своем. Она не собиралась сдаваться.

Это одна из вещей, которые мне нравились в ней с самого начала. Дженни обладала такой силой воли, которую невозможно было сломить.

— В прошлом месяце у тебя случился чуть ли не припадок, потому что ты должен был держать Шайенн за руку на свадьбе.

— Это потому что ты предложил мою помощь для свадьбы людей, которых я даже не знал. И от нее воняло грязными ногами.

— Тебе придется увлечься кем-нибудь другим. Я не собираюсь нарушать правила ради девчонки, которую ты в следующем месяце возненавидишь.

— Я не возненавижу ее. Пожалуйста, папа. Ладно, как насчет этого, я буду усердно заниматься и внимать каждому твоему слову.

— Нет, не будешь. Ты говорил это на прошлой неделе, когда просил видео игру. Я по-прежнему должен заставлять тебя заниматься.

— Тебе больше не придется заставлять меня; обещаю, я буду заниматься. Я даже выступлю на весеннем концерте. — Я ненавидел выступать перед людьми. Это было его мечтой, не моей. Я хотел стать следующим Тони Хоуком{Тони Хоук — американский профессиональный скейтбордист. Он является первым зарегистрированным скейтбордистом, выполнившим трюк Indy 900. Прим пер.}, а не следующим Янни{Янни Хрисомаллис — греческий музыкант, основатель музыкальной группы «Yanni», исполняющей инструментальную музыку. Прим. пер.}. До появления Дженни Линн, во всяком случае. Ради нее я бы стремился стать Бетховеном.

— Сынок, я не могу подвинуть кого-то вверх в трехлетнем листе ожидания лишь потому, что ты обещаешь мне кое-что, за что совсем не собираешься отвечать.

— Я буду, пап. Дай ей испытательный срок. Дай мне испытательный срок. — Я обошел его и направился прямо к ясноглазой девочке. — Если мы дадим тебе месяц испытательного срока, обещаешь, что выложишься на сто процентов? — спросил я, нуждаясь в большем подтверждении.

— О, да. Более того, я выложусь на все двести. Я просто хочу выступить на этой сцене весной.

— Ради этого концерта ты должна изрядно потрудиться. Этот концерт для студентов, которые проучились здесь как минимум три года. Но у тебя может получиться, — заверил я ее, — у нас обоих может получиться, если достаточно заниматься. Это ведь возможно, правда, папа?