Там, где ты (ЛП) - Трамбл Дж. Х. (читать книги онлайн txt) 📗

— Я — Эндрю МакНелис, — говорю, протягивая руку для приветствия. Мистер Ньюмен смотрит на неё так, будто перед этим я специально на неё помочился. Каков отец, таков и сын... Убираю руку и, здороваясь со Стивеном (который тоже смотрит на меня так, будто я весь пропитан мочой) и мистером Редмоном, усаживаюсь на своё место. Похоже, будет весело.

Кладу записи перед собой на стол. Мистер Редмон начинает встречу с небольшого вступления:

— Мистер Ньюмен только что рассказал мне, что Стивена выбрали на следующий год в спортивную команду.

— Это прекрасно, — говорю я и смотрю прямо на Стивена.

Наверное, им понадобился низкий пацан, который будет подбирать мячи.

Стивен пялится на меня в ответ. Он молчит. Его отец тоже молчит.

Мистер Редмон прочищает горло и предлагает начать. Он просит меня рассказать свою версию того, что происходит на уроке, и высказать своё мнение об оценках Стивена.

Хорошо, что я подготовился. Начинаю с оценок, потому этот вопрос самый объективный и он — последнее, что может поставить под сомнение мой профессионализм. Я распечатал отчета с оценками Стивена в трёх экземплярах. Один я пододвигаю мистеру Редмону, а второй — мистеру Ньюмену.

— Стивен не сдает домашние задания. После каникул я получил от него только три частично выполненных задания. Но общий бал Стивена снижается не только из-за этого. Думаю, что ему не хватает практики и это тоже серьёзно влияет на его результаты тестов и контрольных. За последнюю контрольную, — достаю её из папки и передаю через стол, — он получил сорок девять баллов. Как видите, он даже не попытался решить и четверти задач. Я с пониманием отнёсся к другим задачам, которые он пропустил. Я также дал ему возможность выполнить работу над ошибками после нашего с ним пересмотра. Это помогло бы повысить его оценку до семидесяти баллов, но Стивен отказался.

Мне нечего больше добавить.

Мистер Ньюмен едва скользит взглядом по лежащим перед ним бумагам. Я замолкаю, и он передвигает их обратно через стол. Беру их, складываю аккуратно в стопку и возвращаю в папку Стивена.

— Вы не нравитесь моему сыну, — говорит мистер Ньюмен впервые с момента моего прихода.

— Я понимаю, но я здесь не для того, чтобы быть популярным у детей, мистер Ньюмен. Я здесь, чтобы учить их алгебре.

Мистер Редмон снова прочищает горло.

— Мистер МакНелис, Стивен уверен, что вы его выделяете и обращаетесь с ним иначе, чем с другими учениками, — он смотрит в лежащий перед ним документ. — Стивен утверждает, что вы унизили его перед классом, угрожали побить его, говорили, чтобы он заткнулся и выметался из класса, и что вы не приходили на дополнительные занятия. И ещё он сказал, что вчера вы обозвали его оболтусом.

Ах, ты ж маленький оболтус!

— Мистер Редмон, я считаю, что я достаточно хорошо управляю детьми в классе. То, что описал Стивен, является всего лишь частью моей системы управления. Дети понимают это. Когда я говорю ученику, что дам пинка ему, а потом его собаке, никто не понимает сказанное буквально. То же самое касается просьбы «заткнуться» и «выметаться». Уверен, что что-то похожее говорю пару раз за день и много раз в течение года. И это ни в коем случае не значит, что я таким образом позорю учеников. Они это знают. Полагаю, что Стивен это тоже знает.

— Что же касается причины, почему он говорит об этом сейчас, — продолжаю я, — могу только предположить, что так он выражает свой гнев, потому что ему приходится отвечать за свои действия. В классе он вёл себя всё более и более вызывающе.

— Это ложь, — встревает Стивен.

Продолжаю без остановки:

— У меня не было выбора, кроме как разобраться с его поведением, а вчера ещё и отправить его с докладной к завучу. Мне нужно учить детей, но это невозможно, если ученик отвлекает внимание всего класса на себя.

— Во время урока все разговаривают, — фыркает Стивен. — И все валяют дурака, потому что нам скучно. Он нас ничему не учит. И я ему просто не нравлюсь.

Мистер Редмон игнорирует вспышку Стивена и обращается ко мне:

— Вы беседовали с мистером Ньюменом о поведении Стивена?

— Нет. Я полагаю, что более эффективно работать напрямую с учениками. К сожалению, в случае Стивена нам потребуется вмешательство родителей.

По поведению мистера Редмона видно, что он признателен мне за то, что я расставил все точки над «i» и что наша беседа продолжает протекать в профессиональном русле. Это сильно облегчает его задачу.

— Вчера во время дополнительного занятия вы называли Стивена оболтусом?

— Конечно, нет.

— Лжец, — говорит Стивен снова.

Ах, ты ж умненький придурок! В эту игру могут играть только двое. И у меня по сравнению с тобой в этом деле куда больше практики.

— Я, правда, не понимаю, почему Стивен так зол на меня и почему он устраивает сцены на уроке, — говорю это, глядя Стивен прямо в глаза. Это выражение, «устраивает сцены», мне нравится. Звучит так, будто речь идёт о двухлетнем ребёнке. — Но, уверяю вас, я обращаюсь с ним точно также, как и с остальными учениками. Если с моей стороны и есть какое-то поблажки, то они касаются опозданий. И то только для того, чтобы избежать ненужных баталий со Стивеном из-за не столь важных проблем. И, конечно же, я его не оскорблял. Я с радостью сделаю всё, что потребуется, чтобы вернуть его в рабочую колею. Кстати, я уже переделал собственный график, чтобы подстроиться под его футбольные тренировки. Не знаю, что ещё могу сделать.

Вот так тебе, маленькая дрянь!

Мистер Редмон благодарит меня и отпускает к себе в класс. Он явно собирается продолжить разговор со Стивеном и его отцом. Протягиваю руку мистеру Ньюмену снова только для того, чтобы проверить, что он — напыщенный осёл. Как и ожидалось, он отказывается пожать мне руку.

Боишься геев?

Убираю руку, улыбаюсь ему своей самой широкой улыбкой и выхожу из конференц-зала.

Могу только представить, о чём они там сейчас говорят. Если мистер Редмон хотя бы на половину такой директор, каким я его представляю, то он должен поддержать меня, как и говорил, на все сто процентов. Если бы он верил всему, что рассказывают дети своим родителям об учителях, то здесь уже не осталось бы ни одного учителя.

В прошлом году мисс Янг, нашу учительницу с тридцатипятилетним опытом работы, которая через шесть месяцев собиралась выходить на пенсию, обвинили в неподобающем поведении только потому, что она, якобы, попыталась поцеловать одного из своих учеников у себя на уроке. Да, так и было. Когда дети ведут себя плохо, она угрожает, что поцелует их. Таков её план управления детьми в классе. Сначала было первое предупреждение. После второго предупреждения она вытащила ярко-красную, цвета пожарной машины, помаду и намазала ею свои тонкие губы. Третьего предупреждения не было. Как только ученик повёл себя плохо, она смачно чмокнула его в щёку, оставив там яркий след. Мисс Янг редко делает замечания ученикам трижды.

Я возвращаюсь в класс. До первого звонка у меня ещё масса времени. И я готов признать, что чувствую себя очень хорошо. Цифры не лгут, а вот дети — всё время.

— Ну, и как всё прошло? — спрашивает Джен с порога.

— Хорошо. Посмотрим, что будет завтра.

Роберт

На улице темень и дождь льёт как из ведра. Воспользовавшись и тем, и другим мы целуемся с Эндрю в дальнем углу парковки возле «H-E-B». Эндрю промок насквозь, его кожа холодная и покрылась мурашками. Я изо всех сил стараюсь его согреть. Тем не менее, сегодня мы остаёмся одетыми. Да, мы идём на риск, но мы не настолько глупы. Все же это не значит, что мы будем сидеть на заднем сиденье, как два святоши.

— Ты сможешь на этих выходных не ночевать дома? — спрашивает Эндрю. — Я сниму в гостинице в центре номер... запоздалый подарок на день Святого Валентина или, может быть, ранний подарок на день рождения.

— Серьёзно? На всю ночь?! То есть, с кроватью и всё такое? И запирающейся дверью? И никаких фотографий твоей бывшей жены повсюду?