Жизнь после измены - МакНейл Джил (электронные книги бесплатно TXT) 📗
Я ехала довольно быстро и почти надеялась, что нас остановит полицейская машина, а затем эскортирует в больницу с мигалками. Но, естественно, когда полицейские действительно в кои-то веки нужны, они все торчат в участках и полируют свои шлемы.
* * *
Когда мы приехали в больницу, я хотела подъехать прямо к воротам, однако Молли настояла, чтобы мы припарковались по всем правилам, потому что иначе Чарльз может получить штраф. Я потратила уйму времени, чтобы найти место для парковки, а потом никак не могла втиснуть туда проклятую тачку, потому что она была огромная. В конце концов я ухитрилась это сделать, но дверь в итоге открылась только на три дюйма, и я поняла, что мне придется как-то просачиваться. А с Молли этот номер не пройдет. Так что мне пришлось снова сдать назад, помочь ей выйти, а затем опять припарковаться. При таких условиях ребенок может родиться прямо на этой долбаной площадке для парковки.
— Ну, пошли. Ты в порядке?
— Думаю, да.
— Ты прекрасно держишься. Не торопись. Может, мне пойти поискать каталку?
— Не смей. Оох, вот еще один толчок.
Мы стояли посреди парковки, и она повернулась ко мне и положила руки мне на плечи. А затем так сильно надавила на них, что я едва не упала.
— Оох, спасибо, это очень помогает.
— Хорошо.
Твою мать. Если она собирается заниматься этим весь день, то к вечеру я буду около трех футов и шести дюймов ростом.
Персонал родильного отделения, кажется, был довольно квалифицированный, не считая тормознутой медсестры в приемном покое, которая десять минут впечатывала фамилию Молли в свой компьютер, а потом нажала не ту кнопку, и все пришлось начинать сначала. Но вскоре мы оказались в палате, и к Молли подключили монитор. Шейка матки у нее раскрылась уже на четыре сантиметра, и это могло означать, что роды затянутся еще на много часов, или, наоборот, закончатся через полтора часа. Она была очень спокойна и говорила о том, что ей бы нужно подышать кислородом, но до сих пор глубоко дышала и периодически сжимала мою руку. Я очень старалась избегать слишком сильного давления на свои плечи.
— Я забыла свою сумку. У меня там были вещи для ребенка и все такое, но я все оставила в сумке дома. У меня там были кассеты и все такое, я собиралась слушать музыку.
— Я могу позвонить Дженис или маме, чтобы они привезли тебе все, что нужно. Хочешь?
— Да, это хорошая идея. Пойди, звякни Дженис, у нее есть ключи, и не могла бы ты позвонить Дорин. Может быть, лучше пусть Дженис заберет Лили из школы, а потом посидит с ней, пока не приедет мама. У меня есть ее номер в записной книжке, ей тоже надо позвонить. А пока ты всем этим занимаешься, выпей кофе — я вижу, тебе сейчас нужно.
— Ну ладно, если ты уверена, что сможешь немного побыть без меня… Тебе что-нибудь нужно?
— «Опал фрутс».
— Что?
— Мороженое «Опал фрутс». Я ела его в прошлый раз и очень хочу сейчас тоже. Хотя, кажется, сейчас у него появилось какое-то новое идиотское название.
— Типа «Хи-хи»[3].
— Да, вроде того. Тот, кто придумал такое название, полный придурок.
— Что-нибудь еще?
— Да, шоколадку. «Марс» или «Тропик». И, может, немного сока?
Я позвонила маме, которая пришла в сильное возбуждение и сказала, что заберет Альфи от Чарльза, и Лили тоже заберет, если Дэн попытается за ней приехать, а еще она сама позвонит Дженис, и либо Дженис, либо она привезет Молли ее сумку. Я нашла магазин при больнице и запаслась соком, плитками шоколада и «Опал фрутс», а потом быстренько осмотрелась, нет ли здесь еще чего-нибудь, что может понадобиться Молли. У них была самая безрадостная коллекция детской одежды, какую я когда-либо видела — вся в жутких пастельных тонах с плюшевыми мишками из белого сатина на груди. Не понимаю, почему они не додумались до однотонных тянущихся комплектов из ткани для полотенец? Кому нужны персиковые ползунки с атласным ягненком на груди? Но в глубине всего этого убожества скрывался простой белый хлопковый конвертик как раз на новорожденного, который выглядел таким крохотным, что от одного взгляда на него хотелось расплакаться. Я купила его просто на тот случай, если сумка не прибудет вовремя. А потом я увидела салфетки для лица и бальзам для губ, которые, помню, мне были нужны, когда родился Альфи, и я тоже их купила. И две бутылки минералки. Кафетерий был за следующей дверью, и я быстренько выпила чашку кофе — наверное, самого отвратительного, какой я когда-либо пробовала, — а затем вернулась к Молли.
Ей понравился конвертик, и она выпила сок. Разные доктора и медсестры табунами входили и выходили, и все говорили что-то чуть-чуть различающееся, но в основном Молли держалась хорошо, а сердцебиение у ребенка было нормальное, и мы немного прогулялись, а затем я растерла ей спину, а она очень сильно сжала мою руку и опять надавила мне на плечи, так что я перестала чувствовать пальцы. А потом она призналась, что ей становится все хуже, и ей гораздо тяжелее, чем было с Лили, и она хочет обезболивающее. Причем немедленно. Я вышла и нашла медсестру. Она сидела и пила кофе, и мне не хотелось прерывать ее, но, с другой стороны, мне не хотелось, чтобы Молли страдала, пока медсестра сидит здесь и пьет кофе. Она наградила меня неприятным взглядом.
— Я вас слушаю.
— М-м, ей хуже. И ей хотелось бы обезболивающее.
— Хорошо. Я подойду через минуту.
— Я подожду вас здесь, пока вы будете звонить анестезиологу или кому-то еще, можно? Хотя нам, кажется, кто-то говорил, что это может сделать только анестезиолог, и лекарства иногда действуют не сразу. Так что, если вы не против, я бы попросила вас позвонить прямо сейчас, а потом вы допьете кофе. Я хочу сказать, что ведь нет причин заставлять ее ждать дольше, чем это нужно, ведь ей больно? Не так ли?
Надеюсь, мой взгляд, адресованный ей, был довольно твердым, хотя мог быть даже и немного угрожающим. Она потянулась к телефону.
Они приспособили передвижную капельницу с анальгетиком, так что Молли все еще могла двигаться, но она ничего не чувствовала, и она стала гораздо более оживленной и втихомолку съела свой «Марс». Медсестры сменились, и пришла новая медсестра, точнее, медбрат по имени Билли, который, вероятнее всего, был геем и напоминал мне Грэхема Нортона, хотя и без костюма с искрой и не в окружении знаменитостей.
— Привет, мои дорогие, ну и как мы сегодня?
Мне он уже нравился.
— С обезболивающим — отлично. А это еще что за штуковина?
Он принес гигантский розовый резиновый мяч, похожий на космический прыгун, только без ушей, за которые держатся.
— Это родильный мяч. На нем нужно сидеть и подпрыгивать, и он открывает ваш таз.
— Я не уверена, что готова прыгать в данный момент.
— О нет, это не для вас, с обезболивающим так не рожают, это может быть немного сложно, вы можете запутаться в капельнице или еще что-нибудь. Нет, я просто подумал, что могу зайти и взбодрить вас. Мне кажется, на этом этапе обязательно нужно смеяться, вы не согласны? А некоторые женщины любят его пинать. Одна моя пациентка на прошлой неделе запустила им в своего мужа и чуть не сбила его с ног, хотя я бы не рекомендовал так делать. Но он был полный идиот, так что я ее не виню. Ну а теперь вы не будете против, если я быстренько осмотрю вас, моя дорогая, просто чтобы проверить, как вы? Если вы не против.
Никаких прыжков. Прекрасно.
— Хорошо.
— О-о, шесть сантиметров, прекрасно. Ну, этот ребенок еще не рвется на белый свет. Вы пользовались интракорпоральным оплодотворением?
— Что?
— Интракорпоральное оплодотворение. Мои друзья Эмми и Донна им пользовались. Вам долго пришлось ждать? Они уйму времени прождали, чтобы попасть в список.
Нам потребовалась минута, чтобы въехать, а потом Молли рассмеялась и сказала:
