Давай никому не скажем (СИ) - Лель Агата (книги онлайн полные TXT) 📗
Безумно хотелось его увидеть, и в то же время я просто не могла представить нашу встречу после всего, что между нами было.
Как теперь смотреть ему в глаза? Нет, я не готова! Мне нужно время привести мысли в порядок и прийти в себя, подумать как следует, что делать дальше и как теперь расхлебать эту кашу, которую я вчера сама же и заварила. И причём заварила с большим удовольствием.
Весь день я ходила сама не своя, перебирая в голове разные варианты, размышляя и взвешивая. Сама того не замечая, чаще обычного задерживалась у окна, с разочарованием не наблюдая ничего интересного, кроме стремительно опадающей листвы и рассевшихся как грибы старушек на лавочке. Несколько раз казалось, что в вечерних сумерках мелькнул-таки его силуэт, но на деле это был всего лишь очередной сосед-забулдыга.
Ближе к ночи я твёрдо решила, что не смотря на сказочный вечер подаренный им вчера, этот вечер станет прощальным. Так будет правильно. Нам нельзя. Увы.
Проснувшись рано утром в воскресенье, ещё больше убедилась в правильности своего решения. И пусть он снился мне всю ночь, пусть на душе была такая тяжесть, что не описать словами, но лучше оборвать ниточки сразу, пока они не превратились в тугой узел.
Это был просто поцелуй, о котором мы оба скоро забудем. Просто самый лучший в моей жизни поцелуй.
Шурша тапками, в комнату вошла Ника, держа в руках кружку с чаем и бутерброд. Я же с ней так и не поговорила, не спросила про прогулы. Да когда мне, когда творятся такие страсти…
— Вероник, а ты почему в пятницу у меня на паре не была? И в среду?
— Не захотела, — после продолжительной паузы ответила сестра через стенку.
— То есть, как это понимать? — заглянула на её половину комнаты: Ника сидела за письменным столом и, разглядывая меня исподлобья, громко прихлёбывала чай.
— А вот так. Не хочу и всё, — с аппетитом вгрызлась в бутерброд.
— Но на другие уроки ты ходишь!
— На другие — хожу.
Вздохнув, присела на край кровати. Панцирная сетка со скрипом продавилась под моим бараньим весом.
— Что случилось? Я чем-то тебя обидела?
— У меня нет настроения. Можно я спокойно попью чай. Одна, — надавила она на последнее слово, и демонстративно отвернулась к окну.
Читать нотации бесполезно, лучше попробовать подойти с другой, дружеской стороны.
— Если захочешь поговорить, ты знаешь, где меня найти, — улыбнулась, кивнув на фанерную стену.
— Обойдусь, — пробурчала Ника.
И вот какая муха её укусила? Нет, она всегда была довольно трудным ребёнком, но совсем недавно всё было нормально, общались, сплетничали, а теперь она во мне будто врага увидела. Мало мне проблем, теперь ещё сестра добавилась. Что там ещё на мою голову намечается?
Из-за сумбура в этой самой голове, весь день был потрачен впустую: слонялась по комнате без дела, раз за разом прокручивая одни и те же мысли. За что не бралась — всё валилось из рук, хотелось уже поскорее дождаться ночи, лечь спать, а уже завтра… завтра поговорить с Яном и во всем разобраться. Только тогда станет легче, по крайней мере будет какая-то определённость.
Вечером, взяв банные принадлежности и чистое бельё, вышла в пустой коридор.
Когда Дина работает — это просто счастье какое-то. Стоит ей на пороге объявиться, сразу же начинаются препирательства с Толиком. Того, кстати, не было видно на своём обычном месте — табуретка у окна сиротливо пустовала. Все будто вымерли, лишь из комнаты тёти Нюси раздавался смех Павлика — Дина опять сбагрила ребёнка соседке. Матери с Николашей тоже не было: она на работе, а где носило этого приживалу я понятия не имела. Если бы он вообще не объявился, никто не расстроился. Ну, может, кроме матери. Хотя, было бы за кого держаться, таких алкашей пруд пруди, нового притащит.
Войдя в душевую, по привычке взялась за шпингалет, но того не оказалось на месте.
Вот чёрт, только не это! Утром всё было целым! Опять, наверное, Павлик закрылся изнутри и пришлось выламывать дверь. И как теперь быть?
Решила, что пока никого нет, закрою дверь на полотенце и быстро приму душ.
Торопливо разделась, забралась внутрь и задёрнула целлофановую, тронутую пятнами плесени занавеску. Протестующе фыркнув, из крана полилась ржавая струйка воды.
Да уж, поистине королевские условия.
За занавеской мелькнула чья-то тень. Смахнув с лица мыльные капли, по инерции прикрыла грудь руками.
— Тёть Нюсь, это вы?
Вода лилась, с грохотом падая о металлический поддон, заглушая посторонние звуки. Но в душевой точно кто-то был: я чётко видела прижавшуюся к стене размытую фигуру.
Сердце глухо стучало, грозясь пробить грудную клетку, страх липкими щупальцами сковал пальцы рук — те совсем не слушались, не справляясь с вентилем.
— Кто здесь? — выключив наконец воду, как можно смелее спросила я.
— Янусь, это я, пришел полотенце своё забрать, — язык Толика немного заплетался — он был пьян, но не настолько, чтобы ничего не соображать.
— Ты в своём уме? Неужели не видно, что занято? Убирайся отсюда! — прокричала я, прекрасно понимая, что он зашёл сюда явно не для того, чтобы так просто уйти.
Заметив, что он сделал шаг в мою сторону, резко выбросила руку вперёд, в надежде схватить лейку, чтобы огреть ею соседа, но Толик перехватил мою ладонь, прямо в одежде забираясь в душ.
— Пошёл вон! Предупреждаю, я буду кричать!
— Кричи сколько хочешь, всё равно никто не услышит, — прохрипел он, окинув меня сальным взглядом. Сделав ещё шаг, прижал к холодной мокрой стене, отрезая путь к отступлению. Больно сжимая запястья, свободной рукой торопливо и достаточно больно сжал левую грудь.
Страх словно парализовал, сковав горло стальным жгутом, не давая произнести хоть слово. Умом я понимала: надо кричать, звать на помощь, но стояла тяжело дыша, не в силах даже пошевелиться.
— Ты такая… сладкая, — прошептал на ухо и лизнул шею, оставив противный липкий след.
— Тётя Нюся…
— Ушла. Я позаботился. Не ори, и всё пройдёт гладко. Ещё будешь просить продолжить, — глумливо ощерился, обнажая жёлтые зубы.
— Толик, Толя, пожалуйста, не делай этого, прошу. Если ты мне мстишь за тот случай в подъезде…
— Да ты сама хочешь, по глазам вижу. Так и напрашиваешься, халатиками короткими соблазняешь. Я же не слепой, — оскалился, торопливо расстёгивая ремень. — Так что считай тебе… Су-ука-аа… — не своим голосом взвизгнул он, хватаясь за лицо.
Воспользовавшись моментом, поскальзываясь на хлопьях пены, голая выбежала в коридор, роняя по пути бутылку шампуня — схватила с полки первое, что попало под руку… В критической ситуации и упаковка ваты — оружие.
Стуча зубами, закрыла комнату, и придвинула к двери стол. Скорее, скорее, — поторапливала себя, — он может догнать и закончить начатое.
Взяла со стола нож и приготовилась обороняться дальше, но в коридоре было на удивление тихо. Никто за мной не гнался, не ломал баррикаду и не грозился убить.
Вскоре скрипнула коридорная дверь и раздался тонкий голосок Павлика. Тётя Нюся негромко причитала, отчитывая ребёнка за испачканные коленки. Забубнило радио, на кухне загремели кастрюли — дом наполнялся привычными звуками. Только тогда я смогла впервые выдохнуть и, выронив нож, без сил опустилась на пол.
Часть 41. Ян
Ян
Что-то долго её нет. Может, пришла совсем рано и уже давно в учительской? Хотя я тут уже полчаса торчу, не могла же она проскользнуть незамеченной.
Размышлял, сидя на порожках у входа в шарагу. Поёжившись, вынул руку из тёплого кармана и взглянул на часы: без двадцати восемь, пора бы уже ей приехать.
Очень хотелось её увидеть, чтобы просто посмотреть в глаза, понять, что она теперь обо мне думает. За выходные накрутил себя, что по-любому что-то накосячил по синей лавочке и забыл. Может, чушь какую-нибудь сморозил или ещё что-то. Ведь некоторые фрагменты вечера напрочь стёрлись из памяти, и что тогда происходило — хоть убей не помню.
