В полночный час - Рэнделл Кимберли (читать книги бесплатно полностью TXT) 📗

Где теперь все это?

Вероника еще немного походила вокруг, заметила несколько белок, а потом направилась обратно к своему автомобилю. И в этот момент она уловила этот запах — его запах.

Девушка осмотрелась, но вокруг по-прежнему были только деревья и мерцающее марево луизианской жары.

Она потянула носом воздух и снова почувствовала этот запах. Он был таким отчетливым и манящим, дразнил ее обоняние и тянул куда-то к небольшой рощице. Вероника направилась туда и вышла к источнику этого восхитительного запаха.

Перед ней, сверкая, текла река, и прохладная свежесть воды смешивалась с запахом яблок. Хотя яблочный сезон уже закончился, несколько плодов все еще валялись на земле под ближними деревьями. Запах был слабым, но отчетливым, — его запах.

Вероника остановилась на берегу реки, закрыла глаза, и это пришло — перед ней появились кристально чистые видения. Маленький мальчик Валентин несется по берегу, ныряет в реку, сидит под деревьями со своей лягушкой Яркие, отчетливые и легкие картины проплывали перед ее мысленным взором. Сначала маленький мальчик, затем подросток, а потом взрослый человек выходил на берег и пристально смотрел на полную луну в темном небе. В глазах Валентина были тревога, удивление и печаль.

Последнее видение стояло у нее перед (лазами всю дорогу до Лафайетта и во время ленча с Дженни.

Напрасно девушка пыталась избавиться от этого и внушить себе, что Валентин всегда был призраком и никогда не был человеком.

— Расскажи мне все об этом мужчине, — попросила Дженни, когда они заказали лазанью [5] и хлебные палочки в маленьком итальянском ресторанчике рядом с университетом.

— Он не совсем мужчина.

Дженни прекратила жевать.

— Может быть, я что-нибудь не правильно расслышала? С двумя детьми я не привыкла к такой тишине. Ты сказала, что он не мужчина?

— Он… Ну, он…

— Подожди, милая. Он — это она, правильно? Поэтому ты и живешь словно монахиня.

— Конечно, нет. Он, несомненно, он, просто… Ладно, — глубоко вздохнула Вероника. — Он… не такой, как все.

— У него другая ориентация?

— Нет.

— Он другой веры?

— Нет. Он… не совсем настоящий. Понимаешь, он является объектом моей работы по курсу Гайдри. — Вероника понимала, что опускается все ниже и ниже, обманывая Дженни. Но с другой стороны, она не могла сказать подруге, даже самой близкой подруге, что в ее кровати поселился призрак легендарного любовника. Дженни все это отнесет на счет ее кричащих в заточении гормонов и будет сильно переживать по этому поводу.

— Но я думала…

— Понимаю, я рассказывала тебе о нем как о вполне реальном человеке… Но видишь ли, иногда я настолько погружаюсь в свою работу, что забываю обо всем на свете.

— На следующей неделе ты должна приехать ко мне на обед.

— Я занята.

— Выкрои время.

— Дженни, через несколько недель выпуск, а мне еще надо написать эту работу Гайдри. На карту поставлен мой диплом.

— Хорошо, но сразу же после выпуска ты приедешь ко мне на обед, а я приглашу по меньшей мере трех подходящих друзей Мэтта. У тебя будет пламенная ночь с одним из них, если только мне удастся все устроить и проконтролировать выполнение этого ужасного замысла.

— Хорошо, мамочка.

— Кстати, о мамочке. У меня в багажнике стоит ящик земляники. Твоя мамочка принесла мне его вчера, когда я случайно проговорилась, что сегодня увижусь с тобой. Она сказала, что купила слишком много ягод и решила поделиться ими со мной.

— Но она знает, что ты ненавидишь землянику.

— Она знает, что ты ее обожаешь.

В первый раз за долгое время Вероника позволила себе вспомнить не обидные слова отца, а что-то иное. Она подумала о домашних земляничных пирогах, которые очень любил отец. Они с матерью пекли их к любым праздникам — к ежегодной церковной ярмарке, к Четвертому июля, ко дню рождения отца. Вероника всегда испытывала чувство необыкновенной гордости, наблюдая, с каким наслаждением отец пробует первый кусок.

— Вернись на землю, Ронни, — сказала Дженни, взмахнув вилкой. — Я советую тебе дать мамочке шанс и позвонить ей.

— Я всегда так поступаю. В прошлом месяце, когда ты привезла мне консервированные огурцы, в позапрошлом, когда ты привезла персики, три месяца назад, когда ты привезла груши. Я звоню и благодарю ее, а она беспокоится, хорошо ли я питаюсь. Затем мой отец спрашивает ее, с кем это она разговаривает. Мамочка отвечает ему: «С твоей дочерью, Хэнк», — а он спрашивает: «С какой дочерью?»

И наш разговор на этом заканчивается. — Вероника вздохнула, а Дженни похлопала ее по руке.

— Он скучает по тебе. Ронни, и мне все равно, что он говорит. Твой отец очень страдает.

— Мой отец сумасшедший. Если я не приползу домой и не стану делать все, что ему хочется, то он никогда не простит меня.

— Ты такая же упрямая, как и твой отец, и по-моему, ты права. Но впереди еще очень много времени, и я знаю, что он все еще любит тебя. Они оба тебя любят.

— Я знаю об этом, — сказала Вероника, помня о продуктовых посылках мамочки, о длинной паузе перед страшными словами отца: «С какой дочерью?» Они все еще любили ее. — Но иногда одной любви недостаточно.

— Вот тут ты ошибаешься, милая. Любовь правит миром.

Если бы было так! Но одной любви недостаточно, чтобы заставить ее отца сделать шаг навстречу или заставить мать пойти наперекор мужу и открыто поддерживать отношения с дочерью, а не извиняться с помощью фруктовых и овощных посылок.

Любовь… это просто любовь. Прекрасное чувство, но не самое сильное С ее помощью нельзя избежать всевозможных неприятностей. Любовь не столь романтична, какой представляют ее люди в песнях, книгах и кинофильмах, В реальной жизни любовь скорее усложняет, чем упрощает дело: ведь чем сильнее ты любишь, тем сильнее уязвим.

— Да, кстати, — сказала Дженни, усмехнувшись, и Вероника поняла, что сейчас ей придется выслушать стандартную лекцию по поводу своего затворничества. — Когда же ты наконец оставишь на несколько часов свои книги, найдешь себе хорошего парня и займешься страстным, горячим сексом?

— Но это не любовь.