Ангел в доме - О'Риордан Кейт (книги бесплатно .TXT) 📗
– Сюда, сестра. Немедленно.
– Да, матушка. – Анжела замерла на пороге, оставив дверь открытой.
– Закройте чертову дверь, черт вас дери.
– Да, матушка.
Мэри Маргарет прикурила новую сигарету от предыдущей и раздавила окурок так, что тот рассыпался искрами. Поднялась из-за стола, зажав сигарету между зубами и методично похлопывая ладонью по бедру. Оглядела Анжелу сверху вниз. И снизу вверх, от босых ступней до гребня на голове. Заговорила наконец, пыхнув облаком сизого дыма:
– Салон красоты. Вот, значит, на что вы потратили полдня?
– Нет, матушка.
– Нет? – Левая бровь скептически поползла вверх. – Хотите сказать, что сами это сотворили?
– Не совсем. Девушка из женского приюта…
– Понятно. А какого черта вы делали в женском приюте?
Анжела взмокла; капля пота стекла по виску на щеку. Выложить все как есть значит вынести Стиву приговор. Расскажи она о договоренности с Николя держать ее брата на привязи, и Мэри Маргарет вышвырнет парня на улицу. Глазом не моргнет. Женский приют входил в список табу для постояльцев; нарушитель немедленно отсылался в Камден или к черту на рога, если в камденском приюте не было мест. Разница, собственно, невелика.
– Эта девушка… Николя… Одним словом, я хотела чем-то увлечь ее… Чтобы увести с улицы.
– Дела соседей – это только их дела и никого больше, зарубите себе на носу, юная леди. В своей вотчине я все держу под контролем, а они распустили девок, пусть сами и изворачиваются. Нечего совать нос куда не просят, сестра. Ты не в ответе за тамошних девиц.
Затянувшись как следует, она пристроила руку под мощный бюст, что означало неминуемое продолжение выволочки. Анжела совсем сникла.
– Так. – Мэри Маргарет поднесла сигарету к глазам, разглядывая горящий кончик. – Полагаю, настало время для серьезного разговора, сестра. Я давно не свожу с тебя глаз. И глаза мне кое о чем сообщили.
– Правда?
– Да. А то, что они упустили, дополнило чутье. И знаешь, что чует мой нос, сестра? Несет надувательством и трюкачеством. Не знаю, чем ты занимаешься, сестра, но одно могу сказать точно: ты свернула с пути праведного.
– Ничего подобного! – вскипела Анжела. Как же она устала. Сыта по горло вечными издевками, вечными попреками. – Вы только и делаете, что следите за мной.
– Такая работа! – гаркнула Мэри Маргарет.
Атмосфера в кабинете звенела, как готовая лопнуть струна. Что-то новое в отношении настоятельницы. Ни иронии, ни легкого шутовства, чтобы разбавить нагоняй. Мэри Маргарет была убийственно серьезна, намеренно подталкивая послушницу к открытой войне, чтобы получить – Анжела была уверена – карт-бланш и выставить ее вон.
– Проблема в том, сестра, что ты не отдаешь себе отчета в своих обязанностях.
– Неправда! – крикнула Анжела. – Неправда! Что бы я ни сделала, на вас не угодишь.
– Это тебе так кажется, Анжела, но на деле я постоянно радею о твоих интересах. Помыслы у тебя высокие, вижу. И работать умеешь, этого у тебя не отнимешь. Но ты принимаешь все слишком близко к сердцу, девочка; надеешься своей заботой что-то изменить. Вылечить этих людей. А мы не врачи и не няньки. Большинство наших постояльцев неизлечимы, потому и попадают к нам. Судить – не наше дело, наше дело кормить и обеспечивать крышей над головой, пока требуется. Нарушил правила приюта? Вон. Уступи, черт тебя подери, место другому бродяге. И так по кругу. Любой имеет право на черт знает какую жизнь. Кто-то сам себе такую устроил, но большинство пострадали невинно. Нам плевать. Мы всех кормим и в постель укладываем. Ты, сестра, оказалась здесь по желанию кучки старых дев, которые выставили тебя из одного сумасшедшего дома в другой. Имей в виду, я открываю тебе то, на что ты сама напорешься через три-четыре десятка лет. Раскумекаешь, да поздно будет. А в монашках останешься, потому что больше ни черта не умеешь. Никогда тебе не стать хорошей монахиней, Анжела. Слишком высоко витаешь. Нос дерешь выше задницы.
– О-о-о! – выдохнула Анжела.
Мало ей презрения во взгляде Роберта, так еще и настоятельница обличать вздумала. Жизнь рушится на глазах, и, судя по перекошенному рту Мэри Маргарет, поддержка ей не светит. Перекошенный рот открылся – не иначе чтобы подтвердить эту мысль.
– Нечего на меня пялиться. Я все сказала. Вон. Сотри это дерьмо с лица и обуться не забудь.
С нее довольно.
– Вы все сказали, матушка? Зато мне есть что сказать вам! – Анжела ткнула пальцем во вздымающийся бюст Мэри Маргарет. – Вы!.. У вас хватило наглости заявить, что из меня не выйдет монахини! На себя оглянитесь, с вашим джином, табаком, каждодневным зверством и похабной руганью. Вы-то что из себя представляете? По-вашему, такой должна быть хорошая монахиня? Издеваетесь над всеми, даже над несчастной сестрой Кармел. Злобная, желчная старая корова, вот вы кто! Неудивительно, что в приюте вас ненавидят все до единого!
Удовлетворение от разлившейся по лицу Мэри Маргарет бледности было недолговечно. Как следует затянувшись, корова обрела хладнокровие.
– А я никого не прошу меня любить. Не обижусь. В этом разница между нами, Анжела. Я требую, чтобы мне подчинялись, а остальное меня не волнует. Поэтому и зовусь матерью-настоятельницей. Очень обяжешь, сестра, если поразмыслишь над этим фактом за умыванием. Да, и еще одно…
– Слушаю? – упавшим голосом сказала Анжела.
– Если еще не передумала насчет обетов – милости прошу, через две недели все устроим. А пока… молись, сестра. Смиренно проси Господа нашего, чтобы вразумил тебя. И про ангела-хранителя не забудь. Его помощь тебе чертовски пригодится.
– Да, матушка. – Анжела была раздавлена. – Простите меня… – пискнула она. – Я не хотела… Вовсе вас не ненавидят…
Мэри Маргарет махнула рукой, остановив поток извинений. Трудно поверить, но вид у нее был вполне безмятежный и миролюбивый.
– Разговор закончен, сестра. Пусть меня хоть весь свет ненавидит, мне начхать. Но ты поймешь это не раньше, чем трава на моей могиле вырастет. Могу только добавить, что я живу в ладу с единственным существом, мнение которого для меня важно.
– С нашим Создателем? – осторожно уточнила Анжела.
Мэри Маргарет скривила губы в ухмылке:
– С ним тоже.
Глава четырнадцатая
Анжела провела ужасную ночь. Крутилась, скрипела зубами, да так безжалостно, что челюсти ныли все утро, которое, кстати, тоже выдалось не из легких. Месса на заре, сотня не терпящих отлагательства дел, религиозное собрание в Гэлидже в союзе ирландских виноделов. Вернувшись, она заглянула в комнату отдыха, где в ожидании нирваны от доктора Голдберга пациенты безучастно следили за экранными приключениями «Непобедимых рейнджеров». Затем приготовила овощи для супа, накрошив столько лука, что пришлось избавляться от въевшегося в ладони запаха с помощью соли. Полчаса посвятила книжкам, заброшенным так давно, что уж и пылью покрылись. В промежутках не забывала высматривать Стива с Николя, но тех как ветром сдуло.
Работа, учеба, снова работа, а подумать о том, что ее на самом деле занимало, о предстоящем визите к Роберту, не нашлось и минуты. К тому моменту, когда Анжела отправилась в путь, ее уже колотило от нервного напряжения и злости на Роберта за то, что позволил себе так нагло поселиться в ее мыслях. Она честно старалась убедить себя, что в этом нет ничего удивительного. Общение с любым человеком, у которого руки-ноги на месте, глаза и уши целы, подействовало бы на нее точно так же. Не привыкла она иметь дело с полноценными – в прямом смысле – людьми. С калеками проще. По крайней мере знаешь, что именно требует твоего внимания, участия и заботы. А что залечивать у здорового? Ее забота не требуется, следовательно, и присутствие излишне, а лишней Анжела себя чувствовать не желала.
Весь долгий путь она твердила себе, что эта встреча станет последней. Попрощается с ним по-деловому, можно и руку пожать. Попросит разрешения взглянуть на портрет, похвалит, если вещь того заслуживает. А если не понравится – врать не станет. С враньем покончено. С недомолвками, увертками тоже. Мэри Маргарет в корне не права. Дайте только время, и из Анжелы выйдет превосходная монахиня. Превосходная. И в миссию она поедет, оставив позади ругань настоятельницы. Людей, мол, не изменишь. Еще как изменишь. И людей, и обстоятельства, и жизнь их в целом. В этом-то и состоит суть монашества, а иначе к чему все усилия? Да и монашек, Господь не даст соврать, становится все меньше и меньше. Она, Анжела, будет редким исключением. Такая молодая, а уже столько лет на пути. Уникальный случай. Возможно, о ней напишут в газетах, потом попросят дать интервью, и все узнают о ее бескорыстном, радостном труде во имя Господа. Сотни девочек пойдут по ее стопам. Не все же мечтают о муже и детях, верно? Если на то пошло, судьба Анжелы вполне может стать примером карьеры современной женщины.
