Мое прекрасное искупление (ЛП) - Макгвайр Джейми (читать книги без сокращений TXT) 📗

– Он в хирургии. Он отлично справляется. Хирург сказал, он будет в полном порядке.

Я закрыла глаза, позволив слезам скатиться по моим вискам в уши.

– Твои друзья в зале ожидания – Вэл, Чарли и Джоэл.

Я посмотрела на нее и нахмурилась.

Наконец, я поняла, что Чарли и Джоэл – это Сойер и Маркс.

– Сьюзан только что ушла, чтобы сказать им, что твое состояние стабильное. Они могут вернуться чуть позже. Постарайся отдохнуть.

Мой приглушенный голос исказил мои слова.

– Что? – спросила она, поднимая маску.

– Вы не позвонили семье, правда? – сказала я, удивившись, каким слабым звучал мой собственный голос.

– Нет, пока вы не попросите об этом.

Я покачала головой, и она потянулась через кровать, надев маску полегче на мой нос и рот. Изнутри раздалось шипение.

– Глубокий вдох, пожалуйста, – сказала она, покидая поле моего зрения, проверяя оборудование возле меня, – Ты позже перейдешь наверх, но сначала доктор хочет получить твою статистику.

Я огляделась вокруг, чувствуя себя слабой. Мои глаза несколько раз моргнули, почти в замедленном темпе. Мое тело снова стало тяжелым, и я на мгновение задремала, пока не вздрогнула, проснувшись.

– Ух ты! – сказала Вэл, подпрыгнув в кресле.

Я была в другой комнате. В этой были картины с букетами цветов на стенах.

– Где Томас? – спросила я, в моем горле было такое чувство, словно я проглотила гравий.

Вэл улыбнулась и кивнула один раз. Я посмотрела вверх и увидела Томаса, крепко спящего. Рейки были опушены, и наши койки были сдвинуты вместе. Рука Томаса накрывала мою.

– Он нажал на пару серьезных кнопочек, чтобы организовать это, – сказала Вэл. – Ты в порядке?

Я улыбнулась Вэл, но ее лицо потемнело от беспокойства.

– Я пока не знаю, – сказала я, поморщившись.

Вэл взяла кнопку вызова и нажала ее.

– Чем могу помочь? – спросил гнусавый голос.

Звук был включен так тихо, что я едва могла слышать его.

Вэл подняла пластиковый пульт повыше к ее рту, чтобы прошептать:

– Она проснулась.

– Я дам знать ее медсестре.

Вэл мягко потрепала меня по колену.

– Стефани скоро придет с твоими обезболивающими. Она была великолепна. Я думаю, она влюбилась в Томаса.

– Есть кто–нибудь? – сказал Сойер из темного угла.

– Привет, Чарли, – сказала я, используя пульт, чтобы слегка присесть.

Он и Маркс сидели на противоположной стороне комнаты.

Сойер нахмурился.

– Ты уже один раз умерла за прошлые сутки. Не заставляй меня убивать тебя снова.

Я хихикнула и задержала дыхание.

– Блин, больно. Я не могу представить, как ощущаются две. Томас, наверное, не сможет двигаться, когда проснется. – Я посмотрела на него и сжала его руку.

Он моргнул.

– Доброе утро, солнышко, – сказал Маркс.

Томас сразу посмотрел налево. Черты его лица смягчились, и появилась широкая, усталая улыбка.

– Эй, – Он притянул мою руку ко рту и поцеловал мои пальцы. Он опустил щеку на подушку.

– Привет.

– Я думал, что потерял тебя.

Я наморщила нос.

– Неа.

Сойер встал.

– Я собираюсь уходить. Рад, что вы оба в порядке. Увидимся на работе, – Он подошел ко мне, поцеловал мои волосы и вышел.

– Пока, – сказала я.

Вэл улыбнулась:

– Он обещал подписать бумаги.

– Правда? – спросила я удивленно.

Маркс усмехнулся.

– При условии, что ему останется квартира.

Я посмотрела на Вэл.

Она пожала плечами.

– Надеюсь, ты серьезно говорила о том, что хочешь соседку.

– Все равно, это только временно,– сказал Маркс, – Я собираюсь попросить ее переехать ко мне.

– Черт возьми, – усмехнулась она. Она улыбнулась мне, – Ты просто поправляйся. Я позабочусь обо всем. Все равно, это идеальное время. Тебе нужен будет кто–нибудь, чтобы помогать тебе готовить и убираться. – Маркс посмотрел на Томаса, – Ты удачливый засранец, приятель.

– Могу я тоже переехать? – поддразнил Томас.

Он задержал дыхание, подвинувшись, чтобы лечь поудобнее.

Вэл поманила Маркса.

– Нам надо идти. Дадим им отдохнуть.

Маркс кивнул, вставая и хлопая по ноге Томаса.

– Держись здесь, брат. Мы будем держать оборону.

– Я боялся, что ты скажешь это, – сказал Томас. Маркс протянул руку Вэл, она взяла ее, и они вместе вышли в коридор.

– Что насчет Гроува? – спросила я Томаса, – Что нового?

Он кивнул.

– Маркс сказал, они позаботятся об этом, придерживаясь тех же линий – неудавшееся ограбление.

– А что насчет свидетелей?

– О них тоже позаботились. Бенни понятия не имеет, что скоро Трэвис постучится в его дверь, а Тару будет думать, что он просто пропустил его проникновение. Расследование может продолжаться по плану.

Я кивнула. Томас погладил мой большой палец своим, и я посмотрела на наши руки.

– Надеюсь, все хорошо, – сказал он.

– Лучше, чем хорошо.

– Ты знаешь, что это значит, правда? – спросил он.

Я покачала головой.

– Совпадающие шрамы.

Широкая улыбка расползлась по моему лицу.

Томас притянул мою руку к своей щеке и поцеловал мое запястье. Медленно опуская наши руки на матрас, он лег, расслабившись, когда убедился, что видит меня, пока не уснул.

Томас нуждался во мне. Он делал меня счастливой и сводил с ума, и он был прав: только вместе мы имели смысл. Я отказалась от мыслей о том, что случится дальше, от анализа вероятности или логики успешных отношений, от контроля, того, не слишком ли много я чувствовала.

Я наконец–то нашла ту любовь, ради которой стоило рискнуть разбитым сердцем.

Мы должны были найти друг друга, чтобы наконец понять, что любовь невозможно контролировать. Прогнозы, предположения и запреты были иллюзиями. Моя любовь к нему была непостоянной, неуправляемой и подавляющей, но... это была любовь. Любовь была настоящей.

Эпилог

Хоть и прошли годы с того момента, когда у меня в каждой комнате лежали наполовину распакованные коробки, организованный хаос заставлял меня улыбаться. Воспоминания о переезде в мою первую квартиру в Сан–Диего – даже первые изменчивые месяцы – были хорошими, и они пронесли меня через труд обучения к моей работе в качестве нового аналитика разведывательной службы в NCAVC в Квантико. Еще шесть месяцев назад я получила работу своей мечты. Три месяца спустя меня перевели. Теперь я была одета в халат и пушистые носки и распаковывала летние платья, которые я бы носила, если бы еще была в Калифорнии. Вместо этого мне пришлось пообещать себе не настраивать обогреватель – снова – и я была уверена, что буду держаться возле пылающего камина в моей спальне. Я развязала пояс халата, позволив ему упасть, а затем подняла свое серое худи от ФБР, снимая его, чтобы почувствовать большой круглый шрам внизу живота. Вылеченная рана всегда будет напоминать мне о Томасе. Она помогала мне представлять, что он рядом, хотя его и не было. Наши совпадающие шрамы были словно ощущением того, что мы находились под одним небом – но еще лучше.

Звук автомобильного двигателя усилился, когда он пришел в движение, и фары скользнули по стенам перед тем, как погаснуть. Я прошла через гостиную и выглянула за занавеску рядом с входной дверью. В окрестностях было тихо. Единственным движением была машина на моей подъездной дорожке. Почти все окна в соседних домах были темными. Мне нравился новый дом и новое общество. На моей улице жило много молодых семей, и хотя в дверь постоянно стучали, и казалось, что принимая ежедневные просьбы на покупку шоколада или сыра от местных школьников, я чувствовала себя дома гораздо сильнее, чем когда–либо раньше.

Темная фигура вышла из машины и схватила брезентовую сумку. Потом фары снова включились, машина отъехала назад и уехала. Я вытерла вспотевшие ладони о худи, когда тень мужчины медленно прошла к моему крыльцу. Я не ожидала его здесь еще. Я не была готова.

Он поднялся по ступенькам, но помедлил, когда достиг двери.