По зову сердца - Стоун Джин (книги онлайн полные .TXT) 📗

Филип улыбнулся:

— А вам не кажется, что у вас развивается паранойя?

Джесс принужденно рассмеялась:

— Да, вы правы. Это и есть паранойя.

Они направились дальше, обходя людей, машины и черных лабрадоров на поводках. «Вероятно, — подумал Филип, — аборигены считают, что черные лабрадоры приносят удачу».

— Простите, — сказала Джесс, — но машину я оставила возле гостиницы. Мне нужно было пройтись.

— Ничего страшного, — отозвался Филип. — А вот от стакана колы я бы не отказался. У меня пошаливает желудок.

Он ни за что бы не признался в этом ни Николь, ни любой другой девушке. А Джесс — она как мама, хотя очень хрупкая, невысокая, и ее хочется опекать и защищать. Филип мог бы поделиться с Джесс чем угодно, почти как с Пи-Джей. Наверное, многие дети именно так и относятся к своим матерям. Филип не знал, почему никогда не был столь же откровенным с Джаниной Аршамбо, вырастившей его.

— Здесь поблизости есть бар под названием «Черный пес», — проговорила Джесс.

Они пошли к бару, минуя неказистые строения, похожие на бараки. На их стенах были нарисованы быки или омары, причем краска почти везде облупилась. Филип поделился с Джесс своей догадкой насчет черных лабрадоров. Она рассмеялась, и ему сразу стало легче. Филип был рад, что приехал, поступил по-своему, а не пошел на поводу у Николь.

Они устроились на крытой веранде, откуда были видны море и огромный паром. Джесс заказала себе чай и салат, а Филип — гамбургер и большой стакан колы.

— Не понимаю, почему вы решили приехать, — заговорила Джесс. — Я была так смущена, что даже не попрощалась с вами, когда мы говорили по телефону.

— Мне захотелось приехать, — ответил Филип. — Если позволите, я потолкую с мистером Брэдли и задам ему прямой вопрос насчет Мелани.

— Ох, Филип, я ни в чем не уверена…

— Полагаю, это единственный способ узнать правду.

— Но если Мелани действительно моя дочь, старик скорее всего солжет. Ей почти тридцать. Зачем ему открывать нам правду спустя столько лет?

— Не исключено, что она уже знает правду.

Джесс покачала головой.

— Я уже размышляла об этом. Если Мелани известно, что Ричард — ее отец, зачем им понадобилось бежать из Коннектикута, менять фамилию?

— Думаю, на этом настоял ваш отец. Наверное, он соглашался заплатить только на таком условии. — Филип накрыл ладонью ее руку. — Джесс, прошу вас, позвольте мне расспросить старика. Тогда всем вашим тревогам и сомнениям придет конец. Вы перестанете бояться его старшей дочери.

— Не знаю, Филип. Дайте мне ночь на размышления, хорошо?

— Конечно, — Он заложил салфетку за воротник. — Я умираю от голода.

— Мы тоже, — послышался у него над ухом женский голос. — Можно к вам присесть?

Лицо женщины показалось ему смутно знакомым.

— Вы, наверное, Филип, — продолжала она. — Только «белый воротничок» из Нью-Йорка способен приехать в Вайнард в галстуке.

— Филип, это моя подруга Джинни, — пояснила Джесс.

Джинни отступила в сторону и представила Филипу молодую даму, появившуюся вместе с ней:

— Моя дочь Лайза.

Филип вскочил, и его салфетка упала на пол.

— Очень рад познакомиться с вами.

Правую руку он протянул Джинни, а левой ослабил узел, галстука. Смотрел же Филип только на Лайзу. Такой красивой женщины он не встречал за всю свою жизнь.

Их стало больше.

Карен, стоя возле скамейки около бара «Черный пес», смотрела на веранду, где сидели две уже знакомые ей дамы и еще двое вновь прибывших: молодая женщина и молодой человек. Оба одних лет с Мелани. Карен не знала, для чего они явились, но решила, что их визит ей на руку: чем больше людей, тем сильнее неразбериха. Чтобы усвоить эту истину, не обязательно провести всю жизнь на модном курорте.

К тому же теперь поздно. Карен кое-что затеяла, и остановить это уже невозможно — так же, как предотвратить летнее нашествие туристов или помешать морю выбрасывать на берег разноцветные стекляшки.

Она незаметно отошла в сторону. С каждым шагом Карен испытывала все большее возбуждение. О, она не чувствовала себя такой энергичной с тех давних времен, когда ждала ; Брита. Теперь остается только ждать. Взрыв произойдет очень скоро. Нужно готовиться к бою.

— Раз уж вы у нас такой крутой адвокат, — начала Джинни, усевшись за стол, — скажите мне, можно ли нанять убийцу и не попасться?

— Предупреждаю вас: я этого не слышал. — Филип сделал глоток колы. Любуясь Лайзой, ее чудесными светло-каштановыми волосами и топазовыми глазами, он думал о том, что кожа у этой девушки, наверное, нежная как шелк. Филипу мучительно хотелось наклониться к Лайзе, втянуть в себя воздух и узнать, какие у нее духи: мускусные, как у Николь, или ванильные, свежие и манящие. — Между прочим, — добавил он с улыбкой, — я юрисконсульт промышленных предприятий и уголовным правом не занимаюсь.

— Джинни, кого ты вздумала убить? — поинтересовалась Джесс.

— Моего пасынка. Он пытается шантажом выудить у нас полмиллиона долларов.

Джинни откинулась на спинку стула и уставилась на темную воду.

Филип чуть не поперхнулся:

— Шантаж?

Ведь он целыми днями, а нередко и ночами блуждал в дебрях экономических судебных споров и слишком часто слышал слово «шантаж».

— Наверное, эту цену я плачу за то, что считаюсь звездой экрана, — услышал Филип низкий, глуховатый голос Лайзы.

«Звездой экрана», — повторил он мысленно и тут же узнал ее. Ну конечно, перед ним не просто Лайза, дочь Джинни. Перед ним Лайза Эндрюс, исполнительница главной роли в «Девоншир-Плейс», в одном из немногих телесериалов, которые смотрят даже тогда, когда предстоит написать кучу писем и ознакомиться с ворохом дел.

Филип попытался взять себя в руки и сделать вид, будто нет ничего особенного в том, что он сидит с Лайзой Эндрюс за одним столом.

Джинни пожала плечами:

— Я считаю, что Лайза здесь ни при чем.

Филип чуть не воскликнул: «Конечно же, ни при чем!» Ее героиня в фильме не отличалась добродетелью, но все газеты сходились на том, что исключительно добрая Лайза Эндрюс не имеет ничего общего с циничными и неразборчивыми супердивами мира кино. Нет, она не может быть замешана в грязном деле.