Благословение - Плейн Белва (электронные книги бесплатно .TXT) 📗
Питер очень мягко спросил:
– Можно откровенно спросить тебя кое о чем, Дженни? Ты, наверное, замужем? И дети есть? Все дело в этом?
Она подняла голову.
– Нет. Ни то, ни другое.
– Тогда ты свободна, как и я.
В зале было тепло и не очень многолюдно, но у Дженни было такое ощущение, что ее окружало слишком много людей. Она почувствовала головокружение; возможно, это все из-за выпитого вина.
– Тогда ты совершенно свободна, – снова повторил Питер, повысив тон, что прозвучало как вопрос.
Дженни было плохо. Это, должно быть, отразилось на ее лице, потому что Питер перестал изучающе смотреть на нее. «Я не могу больше вынести этого, – подумала она. – Я не могу довериться этим людям. Я никогда не смогу рассказать им правду. Они будут мучить меня и изводить, пока не узнает Джей. Они будут делать это в любом случае».
Ей нужно было спасаться бегством от них, убежать, закрыть за собой дверь. Она поднялась, надевая свой жакет, который висел на спинке стула.
– Я не могу больше оставаться, – отрывисто произнесла она. – Не могу. Разве вы не видите, что мне плохо? – И, повторяя «простите, простите, я не могу больше оставаться», она вышла, почти выбежала, проскочила мимо немногих прогуливавшихся в пустом вестибюле, совсем как ее дочь, которая убежала от нее в тот день.
На улице шел снег. Низкие тучи над небоскребами казались светло-коричневыми там, где их освещали городские огни. «Мне бы хотелось оказаться в самолете и лететь над этими облаками, – прошептала она вслух, – как хорошо было бы подняться высоко и улететь далеко-далеко, в другое место». Вместо этого она села в первое попавшееся такси, остановившиеся у тротуара, открыла окна, чтобы врывался свежий ветер, дала водителю деньги и, не дожидаясь сдачи, побежала по лестнице в свою квартиру.
В спальне все было разбросано. Она так быстро одевалась, чтобы не опоздать, что ее одежда, которую она надевала на работу, не была убрана и теперь лежала там, где она ее бросила: юбка на кресле, блузка на другом кресле, туфли на полу посередине комнаты вместе с содержимым портфеля, который упал с кровати. Рассыпавшиеся бумаги валялись на кровати и на полу. Она перешагнула через них, не поднимая ничего, сдернула покрывало с кровати и, скинув с себя все кроме бюстгальтера и нижней юбки, упала на кровать.
Комната был тюрьмой, но больше некуда было идти. Она беспокойно ворочалась на матрасе. Призраки, крылатые и черные, хватали и царапали ее: старый мужчина простоватого вида лежал мертвым на замерзающей дороге среди темных деревьев, Питер и Джилл допрашивали ее, не давая уйти; Инид Вулф окидывала ее напряженным, внимательным, изучающим взглядом… Крылатые привидения, их крылья хлопали, их руки были, как челюсти аллигатора.
Она поднялась с кровати. Если ничто не может прогнать их, то, может, виски поможет. Для женщины, привыкшей к имбирному пиву, требуется совсем немного, чтобы напиться. Она никогда раньше в своей жизни не напивалась.
Наполнив высокий стакан для сока виски «Шивас Ригал», которое хранилось на полке специально для Джея, она сделала глоток и задохнулась. Ужасная гадость! Расплавленный каучук! Оно обожгло ей рот, ударило в голову, побежало горячей волной вниз к ногам. Это было похоже на удар молнии или толчок грузовика.
Совершенно не имея сил идти, она ухватилась за стену и держалась за нее, пока не добралась до спальни, где отключила телефон и потушила лампу, прежде чем снова упала на кровать.
Что-то звенело. Звук казался таким далеким, словно какие-то хулиганы на улице развлекались колокольчиком.
– О, Господи, неужели это не прекратится? – пробормотала она. У нее пересохли губы, во рту было сухо, и было даже трудно открывать его.
Вдруг до нее дошло, что звенело ближе, это было в ее квартире, звонили в дверь.
– Этого мне недоставало, – громко сказала она. Комната кружилась, когда она встала и, спотыкаясь, пошла на свет, который горел в маленькой прихожей.
– Кто там? Какого черта вам надо? – закричала она, распахнув дверь с такой силой, что она стукнулась о стену.
– Питер! Это Питер.
Она моргала, не уверенная, что понимает.
– Что? Что т-ты здесь делаешь? Питер? Ты? Он шагнул внутрь, закрыл дверь и запер ее.
– Ты напугала меня до смерти! Я не знал, что с тобой случилось. Но мне нужно было оплатить счет, прежде чем я смог поспешить за тобой. – У него перехватило дыхание. – Но ты словно испарилась! Поэтому я посадил Джилл в такси, нашел такси для себя и – вот я здесь. Как ты? С тобой все в порядке?
– Ну… ты видишь, как я. Чудесно. Просто чудесно. Он подошел ближе, в изумлении уставившись на нее.
– Дженни, Господи, ты же пьяна!
– Не знаю. Может быть. – Она начала смеяться. – Я не могу стоять. Я, наверное, сейчас сяду на пол.
– Нет, нет. – Он подхватил ее, когда ноги у нее начали подкашиваться. – Пойдем. Тебе нужно в постель.
– Я уже была в постели. Какого черта ты поднял меня! Теперь я снова буду плакать.
Он покачал головой.
– Что ты пила?
– Не знаю. Лимонад. Полоскание для рта. – Она хихикнула и зарыдала. – О, мне так тоскливо, так тоскливо. Ты не представляешь, как мне плохо. Никто не знает.
Он подхватил ее. Сильные руки держали ее, не давая упасть. Он мягко проговорил:
– Прости меня, Дженни. Но тебе надо в кровать. Ты ведь обычно не пьешь, правда? Ты все такая же, любительница имбирного пива, да? – Наполовину доведя, наполовину дотащив ее до спальни, он уложил ее.
– Любительница имбирного пива. Да. Это я. Все время.
– Такая жуткая постель… Бумаги, портфель, туфли – все набросано на ней… Как ты можешь лежать в такой кровати?
– Не твое дело. Занимайся своим делом. Не суй свой нос в мой портфель.
– Я не трогаю твой портфель, посмотри. Я кладу все на кресло.
Но она, приподнявшись немного, смотрела в зеркало возле гардероба. Ее затуманенному взору предстали неясные контуры какого-то лица с отвисшими щеками и грязными потеками от косметики; она увидела прозрачную юбочку и круглую грудь, выскочившую из лифчика.
– Я дрянь. О, Господи, Господи, я просто дрянь.
– Ты не будешь дрянью утром, после того, как поспишь. – Он накрыл одеялом ее обнаженную грудь. – Серьезно, Дженни, я должен предупредить тебя, что не следует открывать дверь, не зная, кто там. Разве ты не знаешь этого? Разве ты не знаешь, что может случиться?
– Меня не волнует, меня не волнует, не волнует, не волнует…
– Хорошо, достаточно. Вот, дай я поправлю подушки. Сейчас ложись и спи. Я прилягу на твоей софе.
– Нет! Ты не можешь здесь оставаться! Уходи!
– Я не могу оставить тебя в таком состоянии. Утром ты будешь чувствовать себя намного лучше, ты не поверишь мне, когда я расскажу тебе об этом, и ты даже посмеешься над собой. Затем мы поговорим о деле, и после этого я уйду.
– Я не хочу говорить с тобой ни о каких делах. Я хочу, чтобы ты оставил меня одну, ты слышишь меня? Уходи. Уходи.
– Я уйду в другую комнату сейчас. О'кей, я погашу свет.
– Оставь его! Я должна встать и идти в офис.
– Дженни, сейчас понедельник, вечер, без четверти десять, и тебе нужно поспать весь этот остаток ночи.
Темнота опустилась снова. Это была теплая темнота, как тропический воздух. «Но ты ничего не знаешь о тропическом воздухе, Дженни. Ты ничего не знаешь и ничего не хочешь знать. Питер здесь, разве это не смешно? Я смеюсь, это так смешно. Я плачу. О, дайте мне поспать, все вы. Убирайтесь из моей жизни».
Она проснулась. И снова она не могла вспомнить, как долго она спала, но тем не менее, хотя ужасные молоточки стучали прямо по голове, ее сознание немного прояснилось. Она знала, что случилось и что происходит. Питер был на кушетке в соседней комнате, и, кроме того, кто-то звонил и стучал в дверь.
Она села. Из гостиной проникал свет. Опустив босые ноги на голый пол, туда, где кончался ковер, она осторожно подошла к щели у двери. Она почувствовала смутное облегчение от того, что была не одна. Этот… звон в ушах… эти молоточки… Чепуха… Нет не чепуха.
