Неродственная связь (СИ) - Джокер Ольга (книги онлайн читать бесплатно .TXT, .FB2) 📗
— У меня напрочь атрофирован материнский инстинкт, — сбавляет тон до шёпота мама. — Пусто, понимаешь? Я вообще не хотела её рожать. Вспомни, сколько раз ты отменял записи на аборт? А сколько забирал меня из женской консультации в слезах и соплях?
— Я ни о чем не жалею, Рит… Спасибо, что решилась.
— А я жалею. Это ты тогда настоял, наплевав на мои доводы, так что дальше, будь так добр, разбирайся сам...
У меня в ушах поднимается гул. Я отступаю назад, ощущая, как прихожая начинает расплываться перед глазами. Мне не десять, но я хочу плакать: сильно, горько, до сорванного голоса и хрипа.
— Ясно, Рит. Тебя, как тогда, так и сейчас, интересуют только гульки, алкоголь и мужики. Я надеялся, что ты хоть немного остепенилась, но единственная разница — это то, что ты просто время от времени меняешь один хуй на другой.
— Сам же захотел взять такую неправильную замуж.
— Не дай бог дочь будет в тебя... Всё время этого боюсь, поэтому максимально держу в ежовых рукавицах...
— Не дай бог, конечно. Не дай бог... Но злишься ты, потому что выбрал правильную домашнюю клушу, предал друга, а теперь мучаешься, осознавая, что где-то просчитался. И потому что я предпочла твой хуй другим.
Раздаётся медленный цокот каблуков. Кажется, мать встаёт из-за стола и отходит от барной стойки. Я толкаю дверь спиной и почти вываливаюсь в коридор, смаргивая непрошенные слёзы.
Последнее, что я успеваю услышать, прежде чем сорваться к лифту, — папино: «Стерва», низкий кокетливый смех и приглушенный стон. Всё остальное мой мозг категорически отказывается воспринимать.
Глава 51
***
Иногда молчание – золото.
У меня уже был случай, когда я выложила всем правду, хотя никто об этом не просил. Больше я так не поступлю. Возможно, мама и не нуждалась в этом, а Карим предпочел бы остаться в неведении.
Не знаю. Это сложно.
Я пытаюсь вычеркнуть новый эпизод из памяти по пути домой, за ужином, за занятиями. Но дурацкое материаловедение никак не лезет в голову, несмотря на мои старания отвлечься и убедить себя в том, что мне всего лишь послышалось.
По сути, я не узнала ничего нового. Просто теперь мне стало легче сложить разрозненные кусочки, чтобы увидеть общую картину, которая раньше никак не выстраивалась, особенно в детстве.
Мама не то чтобы не могла, она вовсе не хотела меня забрать. Ни раньше, ни сейчас. Был период, когда я сильно скучала и никак не могла понять, почему Дина так мечтает быть рядом с Асланом, а моя мама — нет. Почему мачеха с радостью мчится к сыну по первому зову, готовясь к встрече, а моя всё реже и реже зовёт меня в гости.
Я старалась найти массу доводов и море оправданий! Но оказалось, что всё лежало на поверхности — меня не хотели. Я была нежеланным ребенком. И это вовсе не моя вина.
Осознание этого приносит пусть небольшое, но всё же облегчение. Об остальном я предпочитаю не фантазировать.
Это не моё дело. Не моё!
Но, несмотря на это, я почему-то навязчиво слежу за отцом и Диной, подмечая малейшие изменения в их поведении. Их нет, но я всё равно ловлю себя на том, как рьяно прислушиваюсь к их словам, темам и интонациям, стоит нам встретиться где-то в доме или за общим столом.
Я не хочу, чтобы отец спал с моей мамой.
Я искренне верю, что он нашёл в себе силы остановиться. Потому что Дина всегда старалась сделать его гораздо лучше, чем он есть на самом деле, и он ей обязан хотя бы этим.
— Аслан попросил, чтобы я не ехала в аэропорт, — делится мачеха, нарезая бутерброды в дорогу. — Причины не назвал, но дал понять, что там будет девушка, с которой он хочет попрощаться.
Я встаю у зеркала и связываю волосы в тугой хвост, готовясь к пробежке. Ещё один плюс вчерашнего открытия — мне не пришлось выбирать между двумя близкими людьми. Стрелка автоматически указала на Аслана, и это хорошо, потому что иначе я бы себя не простила.
— И ты не поедешь? — осторожно спрашиваю.
— Нет, зачем? Это его личная жизнь. Надеюсь, они на берегу договорятся, как будут строить отношения на расстоянии.
Мне стоит огромных усилий сдержаться, чтобы не фыркнуть. Понятия не имею, откуда у сорокалетней женщины столько наивности, но, видимо, вера в светлые перспективы и людей — её суперсила. Я бы тоже хотела обладать таким даром, чтобы хоть иногда смотреть на мир с оптимизмом.
— Если будут, — тут же уточняю.
— Да, если будут. Это сложно, но мне не хочется, чтобы Аслан страдал, даже находясь на другом континенте.
— Ты будешь отвратительной свекровью, — поджимаю губы.
— Правда?
Дина поднимает взгляд и растеряно улыбается, а я мысленно скрещиваю пальцы, надеясь, что отец не осмелится ей изменить.
Если что-то пойдёт не так — я его прокляну. И никого, кроме мачехи, больше не приму. Пусть даже не просит.
— Конечно, — отвечаю с иронией. — Ты же идеальная кандидатура: слишком заботливая, милая и дотошная. Будешь звонить по десять раз в день с вопросами, тепло ли одет сын, и носит ли он носки по сезону.
Аслан спускается со второго этажа, пока я набираю воду из графина. Он смотрит на меня бегло, как будто не занимался со мной сексом несколько часов подряд и не выпроваживал утром из своей спальни.
Мои математические способности оказались явно хуже, чем я думала, потому что я сбилась со счёта где-то на двадцать втором разе. Но в утро его вылета меня преследует одно-единственное осознание: никакой компенсации не получилось, потому что грудную клетку сжимает тисками, всего кажется мало, и я совершенно не понимаю, когда это неприятное чувство отпустит.
Я затаиваю дыхание, когда Аслан проходит мимо, слегка задевая меня локтем и вызывая вспышку жара, охватывающего мой живот. Максимум, что мы делаем, — обмениваемся короткими пожеланиями доброго утра.
В честь сегодняшнего дня ни Дина, ни отец не идут на работу. Дел — уйма. Со страховкой Аслана произошла какая-то путаница, поэтому сразу после завтрака он отправится за новыми документами, где исправлены несколько букв, но имеющие слишком большое значение.
И я не могу определиться, как хочу, чтобы закончился этот день!
Аслан накидывает на голову капюшон и выходит за дверь дома, отправляясь на пробежку. Отвечать на вопросы Дины и встречаться по пути с отцом хочется меньше всего на свете, но я сдержанно веду с ними диалог, после чего попадаю на улицу и делаю долгожданный вдох.
Морозный воздух слегка покалывает лёгкие, но не остужает жгучие эмоции. Небо кажется слишком серым, а звуки — излишне громкими, будто подчёркивают драматичность ситуации, хотя я три недели подряд убеждала себя в том, что ничего страшного не происходит.
На входе в густой сосновый лес, где концентрация чистого воздуха зашкаливает, я догоняю Аслана и запрыгиваю ему на спину, как всегда делала раньше, но больше не сделаю ни завтра, ни послезавтра. Возможно, никогда.
Понять, почему я не хочу отпускать Аслана — потому ли, что испытываю к нему что-то сильное и настоящее, или потому, что на меня навалилось слишком много плохих новостей, чтобы справиться с ними самостоятельно, — мешает полная неразбериха в мыслях.
Мягко укусив Аслана за ухо, я чувствую, как его руки крепко обхватывают меня, удерживая так, чтобы я не соскользнула. От этого привычного и заботливого жеста сердце начинает биться гораздо быстрее.
Всё правильно.
Возможность работать в потрясающей команде и учиться в одном из ведущих университетов мира — определённо лучшее, что могло случиться с самым удивительным парнем, которого я знаю.
— Дина подметила, что раньше я никогда не любила бегать по утрам, — говорю, чтобы переключиться с размышлений, которые не приведут ни к чему хорошему.
— А ты что?
— Не призналась, но хотела сказать, что сильно полюбила трахаться с её сыном.
Аслан аккуратно ставит меня на землю, выдыхая густое облако пара и поправляя съехавший с головы капюшон. Его щёки порозовели, дыхание сбилось.
