Новый Орлеан - Мэтьюз Клейтон Хартли (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Эбон неожиданно поднялся со стула.
— Ладно, капитан, если я вам больше не нужен, мне пора идти.
— Сделай одолжение. Спасибо, что заглянул, Эбон.
Всегда рад тебя видеть, — приветливо помахал ему рукой Джим Боб и, дождавшись, когда Эбон подошел к самой двери, невинным тоном спросил:
— Паршиво, что твоя лежачая демонстрация так накрылась, а?
Эбон обернулся с искаженным злостью лицом, потом заставил себя улыбнуться.
— Паршиво, и не говорите… Но ведь еще не вечер: будет еще масленица, будут и парады.
— Что верно, то верно, — мрачно согласился Джим Боб.
— Так что у нас на подготовку целый год впереди. — Теперь Эбон уже расплылся в широкой издевательской улыбке. — Но не думайте, капитан, что я брошу все силы только на это. Лига вам весь год ни на час покоя не даст, день за днем всю плешь проест!
Эстелл Эндоу всю ночь почти не спала. Лишь несколько раз проваливалась в забытье на считанные минуты. Еще до того как парад Рекса приблизился к дому, на балконе которого она сидела в инвалидном кресле, все окрестности уже так и гудели слухами.
Незадолго до того как припозднившееся шествие достигло их квартала, к ней в крайнем возбуждении ворвался Донни Парке.
— Вы слышали, миссис Эндоу? На Кенел-стрит такая пальба была! Несколько человек перестреляли!
А на одной из платформ убили сенатора США!
Не дожидаясь ответа, Донни умчался прочь, оставив Эстелл наедине с жуткими предчувствиями, мучившими ее остаток дня и всю ночь. В страхе она ожидала известий от Френа, терзалась опасениями, что в любую минуту к ней нагрянет полиция. Однако ночью ее никто не потревожил, если не считать ее собственных беспокойных мыслей. Ей пришло в голову позвонить в полицию и осведомиться, что они сделали с ее мужем: арестовали или убили? Звонить, однако, она не стала. Если они не схватили Френа, такой звонок только возбудит их подозрения. В глубине души она, конечно, чувствовала, что с Френом произошло что-то ужасное. Никогда еще — во всяком случае, после того несчастного случая — не было такого, чтобы Френ не пришел домой.
В конце концов где-то посреди ночи она принялась обзванивать больницы. Не называя себя, интересовалась, не поступал ли к ним некто Френсис Эндоу.
Ни в одной больнице Нового Орлеана он среди пациентов не значился. В полном отчаянии она позвонила в городской морг. Там ей ответили, что ни о каком Френсисе Эндоу слыхом не слыхивали. Она почувствовала минутное облегчение, но затем подумала, что если Френ лежит в какой-нибудь больнице под усиленной охраной полицейских, то они отдали приказ никому не сообщать об этом ни под каким видом. Такое же распоряжение могли получить и в морге.
Всю ночь Эстелл оставалась в инвалидном кресле.
Она курила сигарету за сигаретой, впадая время от времени в дремоту. Она смогла бы сама, пусть и с трудом, перебраться в кровать, но была уверена, что не заснет.
К тому же пересесть утром в кресло ей бы без посторонней помощи не удалось. В холодильнике она нашла кое-какие продукты — сыр и холодное мясо. Приложив немало усилий, Эстелл все же сумела сделать пару бутербродов. И съела их без всякого аппетита.
Время от времени она принималась плакать то от жалости к самой себе, то в страхе за Френа.
Сигареты у нее кончились еще задолго до рассвета. Она заставила себя дождаться первых лучей солнца и только потом позвонила в колокольчик, вызывая наверх Донни. У нее оставалась одна-единственная десятидолларовая банкнота, и Эстелл вручила ее Донни, наказав купить Две пачки сигарет и утреннюю газету, а на сдачу — какой-нибудь соус к бутербродам. Донни не скрывал своего любопытства по поводу необычного в это время отсутствия Френа, но говорить ему по этому поводу Эстелл ничего не стала. После того как парнишка ушел, она подумала, что эта его неосведомленность даже обнадеживает.
Если Френ арестован или убит, во Французском квартале об этом еще не слышали. Ведь Донни Парке все сплетни обычно узнавал первым.
Когда Донни вернулся с покупками, Эстелл с жадностью схватилась за газету. Она выяснила, что во время вчерашнего парада Рекса были убиты двое — чернокожий революционер и профессиональный футболист Брет Клоусон. Цитировалось заявление властей о том, что смерть Брета Клоусона была случайной и наступила в результате покушения на жизнь сенатора Мартина Сент-Клауда. Полиция также упомянула о задержании подозреваемого, однако имя его либо иные подробности сообщить отказалась.
Френ, это точно Френ! Значит, он жив. В противном случае они бы сообщили о его смерти, ведь правда?
Когда ненадолго до полудня раздался стук в дверь, Эстелл ни на секунду не усомнилась, что это полиция.
Однако, открыв дверь, она обнаружила за ней вместо толпы полицейских невзрачного мужчину средних лет с обшарпанным портфелем в руках.
— Миссис Эндоу? — обратился он к ней. — Вы миссис Френсис Эндоу?
— Да, — подтвердила Эстелл с бешено бьющимся сердцем. — Что вам угодно?
— Миссис Эндоу, я Тед Барлоу, адвокат. Ваш муж — мой клиент. Я только что встречался с ним…
— Френ! Что с ним? Как он?
— Если вас интересует состояние его здоровья, то он цел и невредим. Но он взят под стражу, и сегодня полиция предъявит ему обвинение в убийстве.
— Но ведь он не убивал? — с надеждой спросила Эстелл, прижимая ладонь к разрывающему грудь сердцу. — Мой Френ не способен на убийство!
— Боюсь, что это не так, миссис Эндоу. Он сознался мне в своем преступлении. Да, он убил не того человека, которого собирался, но вина его не вызывает сомнений. Ни малейших.
— Но почему? Зачем Френу убивать кого-то? Он такой заботливый и ласковый; после несчастного случая ухаживал за мной, как нянька!
— Вполне допускаю, но… — Адвокат прочистил горло. — Миссис Эндоу, не будем обманывать друг друга. Ваш муж рассказал мне, что вы прочитали его дневник, в котором он прямо заявил, что намерен убить сенатора Сент-Клауда. Узнав об этом, вы послали дневник в полицию.
— Но это же были наброски романа, который он сочинял, он сам мне сказал! — После визита Мамы Селестайн Эстелл почти убедила себя в том, что это правда.
— Да какая там книга, миссис Эндоу! — Барлоу с постным лицом сокрушенно покачал головой. — Это был план убийства. Что практически равнозначно признанию. Вы позволите мне войти, миссис Эндоу?
— О, конечно, входите, — пристыженно заторопилась Эстелл. Она откатила кресло, освобождая ему дорогу, и жестом пригласила присесть. — Вот сюда, на софу… мистер Барлоу, не так ли?
Адвокат примостился на краешке софы и достал из портфеля какие-то бумаги.
— Ваш муж, полагаю, не в состоянии оплатить услуги защитника?
Новая волна страха охватила Эстелл, в голосе ее зазвучали плачущие нотки:
— Да, это так. На подобные вещи денег у нас нет.
Господи, что же теперь с ним будет!
— Ну, с этим все в порядке, — успокоил ее Барлоу и протянул ей бумаги:
— Вот договоренность, которую мы с вашим мужем подписали сегодня утром в тюрьме. Я буду представлять его интересы, а доходы, миссис Эндоу, мы с вами поделим пополам.
— Какие доходы? — вне себя от изумления, поинтересовалась Эстелл.
— От публикации его дневников, или тетрадей, как он их называет. Кое-кто весьма заинтересован в приобретении прав на их издание.
Эстелл пришла в полное недоумение.
— Дневники? Да у него только один-единственный и был…
— Ваш муж рассказал мне сегодня утром, что убил еще двух политических деятелей и расписал подробности в двух других тетрадях.
— Неужели Френ убил еще двоих? Не верю! — в ужасе воскликнула она.
— Он сам так утверждает. Обычно люди по поводу таких вещей не лгут. Скажите, а нет ли у него чемоданчика под кроватью?
— Есть, но он всегда заперт.
— Знаю, он меня предупредил. Как видите, в этом документе он уполномочил меня открыть чемоданчик. — Барлоу вскочил на ноги, бодро потирая руки. — И рассказал, где спрятан ключ. Если позволите…
Не дожидаясь ее разрешения, адвокат прошмыгнул в спальню. Эстелл, просматривавшая переданные ей бумаги, подняла глаза, но слова протеста так и не сорвались с ее губ. Она вновь взглянула на документ и увидела внизу страницы подпись Френа. «Ф. Эндоу».
