С утра шёл снег (СИ) - Моро Лолита (книги полностью txt) 📗
— Господь видит. Остальное не так важно, — отделался подходящей случаю фразой. — Почему наказания?
— Это шутка, милый отец Честер. Пора к столу! Прошу вас, господа.
— Все-таки, вы странно шутите здесь, — заметил негромко британец. Поглядывал, как Гуров, светски беседуя с хозяйкой, ведет меня к центральной точке местного гостеприимства. Тот держал за руку крепко. Хоть дерись.
Катя сделала большие глаза, когда я проходила мимо нее и детей к главному столу. Я дернулась в ее сторону. Гуров сжал теснее мои пальцы на своей согнутой руке. Катерина незаметно показала открытую ладонь. Все нормально, мол, давай, давай.
Давай? Я ныла сама с собой всю эту неделю. Я угробила дружбу с двумя отличными парнями, парясь над выходкой этого самодовольного, все знающего про жизнь придурка! Я совсем не тот человек? Ты ошибся, Гуров? Ну-ну.
— Присаживайтесь, Лев Иванович. Познакомьте нас со своей спутницей, — радушная хозяйка широко провела рукой над главным в этой пафосной вечеринке столом. Ешьте, дорогие гости, тут все свежее.
— Моя старая подруга Лола, — пошутил веселый сегодня генерал. Отодвинул для меня стул, обогнав лакея.
— Мне нужно в дамскую комнату, — объявила я, не стесняясь, и ушла. Возвращаться к их крокодильским улыбкам и деликатесам не собиралась. Хватит с меня генеральских закидонов.
Наташка целовалась с тем самым официантом. Он притер ее к стене узкого коридора между господской половиной дома и службами. Я громко хлопнула дверью туалета. Он отскочил.
— Краев не видишь, малый! Ей только двенадцать. Присесть охота? — прошипела я. Нифига мне не мерещится. Так и есть. Что-то происходит с девчонкой. Что-то очень знакомое.
— Я тут не причем. Она сама, — бормотал испугано парень. Отодвинулся в самый конец прохода.
— Ноги делай быстро, пока я добрая. Или…
— Все-все, — он исчез.
— Почему ты все время лезешь? Отвали от меня! — громко, не стесняясь орала Наталья. Публики ей явно не хватало. Зрителей и скандала. Ясно.
— Развлекаешься? О человеке подумала? Его же могут посадить. Статья не самая веселая, — сказала я, машинально вытаскивая сигареты.
— Да плевать мне! Посадят и хорошо! Просто отлично! Пусть их всех пересажают! — зло и громко бросала слова в меня девчонка.
— Понятно. Постой рядом, пока я курю. Не мечтай, тебе сигарету не дам. Сейчас вернемся в зал. Тихо-спокойно едим и возвращаемся обратно. Дома я расскажу тебе историю. Если твоя круче, то потом ты удивишь меня. Но только, если твоя круче! Поняла? Все. Стой и нюхай дым.
Мы уселись на узкий пролет лестницы для прислуги в закоулках отеля. Ею никто не пользовался. Неудобно. У меня был ключ. Наташа втихаря допивала весь вечер шампанское со стола. Я видела. Не мешала, когда она початую бутылку умыкнула, спрятав в сумку с подгузниками. Удивляло только, что вездесущая Катерина пропустила этот момент в биографии старшей дочери. Теперь эта пузатая асти мартини стояла между нами на бетоне пыльных ступеней. Наталья отхлебнула из горлышка. Прорвало.
Он, разумеется, был самый красивый в школе и старше ее. Нравился всем девчонкам. Понятное дело, она влюбилась без памяти, как все. И соврала, что ей почти шестнадцать. Идиот. Без глаз и мозгов. Уговорил на Новый год. Сказал, что без этого настоящей любви не бывает. Совал ей свой скользкий член в руки, между ног. Ничего не сделал толком. И убил все в момент. Потом хвастался одноклассникам, что получилось. Разразился непонятный скандал. Без имен, зато с намеками. Активная всегда Катерина перевела дочь в другую школу, так и не разобравшись в спешке, что произошло. Теперь бедная Наташка вообразила, что не нравится мужчинам. Никак, никогда и никаким. Двенадцать лет. Дурочка. Я вытирала сопли и говорила положенные слова. Успокоила и замазала сладким враньем пополам с мартини душевную детскую брешь. Подняла ее уставшее, зареванное тельце на ноги и увела спать. Баю-бай, малышка, пусть тебе приснится заяц на велосипеде. Поцеловала в лоб, слушая спокойное дыхание. Слава богу, что она начала рассказывать свою историю первой. Иначе, наслушалась бы от меня такого, что ни приведи господь.
Честер сидел в гостиной. Я не сразу заметила его темную фигуру в углу большого дивана, разрезавшего зал пополам.
— Уснула? — тихо спросил, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Здесь викарий ночевал. Простынь и подушка в углу белели на фоне одетого в черное мужчины. Половинка луны заглядывала в незашторенное окно. Второй час ночи. Час Быка, как любил когда-то прикалываться Олег.
— Да, — села рядом, держа недопитую зеленую бутылку в левой руке. — Банальности станешь вещать, как всегда?
— Ты сердишься, — улыбнулся он своим красивым голосом.
— Я злюсь, — резко расставила акценты. Надоел этот святоша. Банальности — это еще деликатно с моей стороны.
— А как же тот, о ком ты хотела молиться в церкви?
— Нет его. Не существует наяву. Мечта, как та снегурочка, — я залпом допила шампанское из горла. Повернулась к мужчине. Он шумно выдохнул в сторону, словно горькой водки выпить собрался. И поцеловал меня. Я не сопротивлялась, послушно следуя за его долго и бесполезно сдерживавшим себя телом. Платье, сдающееся под нетерпеливыми руками мужчины, вдруг накрыло меня другим запахом. Гуров.
— До свиданья!
— До свиданья.
— Приятный вечер!
— Чудесный! Нам так понравилось…
Гости разъезжались с парадного крыльца. Такси, дамы и господа, плачущие от недосыпа дети. Хлебосольная хозяйка. Суета.
— Лола, — голос Гурова отловил меня на ступенях широкой лестницы. Я следила глазами за старшей дочерью Катерины. Интерес генерала не трогал меня никак. Пошел!.. Я, не удержавшись, передернула плечами.
— На пару слов, — объявил он.
Я приняла от Кати спящего младшего сына и пошла быстро к подъехавшей машине. Гуров не отставал.
— Лола!
Пошел в жопу. Больше всего на свете хотелось сказать мне. Я передала малыша Кате, уже приземлившей себя в салоне автомобиля.
Взрослый Гуров ухватил меня за локоть. Стоял близко и неуместно под любопытными глазами разъезжающихся гостей. Застыла в профиль.
— Что? — я откровенно грубила. Он не попросил прощения за свои прежние слова. Не успел или не посчитал нужным? Сейчас мне это не важно. Плевать мне на генералов с высокой вышки. Наталья беспокоила меня. Где она? Не вижу.
— Мне бы хотелось, — он замялся в своей вечной зависающей манере. Пытался увидеть что там, в моем злом лице. Тянул к себе ближе. Его запах, плюя на все, нравился мне на подкорке. Жил отдельно от душного оскорбления.
— Чего? Чего бы тебе хотелось? Никак не придумаешь? А мне казалось, что мы друзья, — выдохнула я то, что вертелось во мне все эти семь дней. Травило обидным ядом. Если мы друзья, то какая разница, прокусил мне очередной случайный придурок губу или нет? Трясу ли я маракасами на глупой сцене или рассекаю в платье от Биркин на пафосной тусне? Друзья, как обычно познаются? Забыл? Я в друзья не набивалась, господин добрый охотник.
— Я был не прав. Мы не друзья, конечно. Не исчезай. Останься со мной. Прошу.
Он крепко держал меня за руку. Я не повернула головы. Запах? Нет.
— Пошел вон, Гуров. Не до тебя, — я вырвалась и спрятала себя в кондиционированную прохладу такси.
— Я люблю тебя, бэби, — прошептал мне в щеку Чез. Приподнялся на локте и заглянул в лицо. — Можно я так тебя буду называть? Когда одни.
— Наедине. Можно, бэби, — улыбнулась я, переворачиваясь на живот и зарываясь лицом в подушку. Он целовал меня в спину мягкими губами и водил по коже тяжелой горячей ладонью. Нежно. Как же нежно. Безопасно. Как же хорошо, что он решился. Давно мне не было так спокойно и тепло. Я невольно подавалась в след за его касаниями. Честер снова накрыл меня собой.
— Я есть хочу. Нет. Как это по-русски? — говорил мне в шею сзади. Стучался снова в меня гладким собой.
